Конечно, для Германии успехи и неудачи сухопутных войск, как правило, будут оказывать определяющее влияние на исход войны. Но было бы ошибочно не учитывать, что в случае войны со страной, не имеющей общих границ с Германией (например, Англия, Россия), главную тяжесть боевых действий могут нести военно-морские или военно-воздушные силы. В ходе войны значение вида вооруженных сил может претерпеть существенные изменения. Так, к примеру, мощная оборона с обеих сторон может остановить операции на суше, выявить решающее значение боевых действий в воздухе или на море.

Однако необходимое перенесение основных усилий в ведении войны может осуществить лишь Верховный главнокомандующий, которому подчинены все три вида вооруженных сил и который имеет собствешшй штаб. Немыслимо возложить общее руководство на один из видов вооруженных сил или позволить ему оказывать решающее влияние на руководство войной только потому, что в мирное время существует представление о решающей роли этого вида вооруженных сил в будущей войне. Невозможно также перекладывать руководство войной с одного вида вооруженных сил на другой или предоставлять одному из них решающее влияние на руководство в зависимости от хода военных событий.

Согласно изложенной в разделе «А» точке зрения, тот, кто отдает по вооружешшм силам директивы стратегического характера, должен одновременно и руководить нацией, ведущей войну.

Но не может же начальник имперского генерального штаба наряду с обязанностями, определяемыми потребностями сухопутных войск, руководить подготовкой к войне в целом и осуществлять руководство ею, заниматься организацией сражающейся нации и одновременно выполнять возложенные на него задачи по организации боевой подготовки, вооружению, материально-техническому обеспечению и руководству вооруженными силами; представляется невозможным, чтобы в таких условиях начальник генерального штаба мог систематически лично консультировать главу государства, т.е. продолжительное время находиться непосредственно при нем, и вместе с тем по должности поддерживать необходимый контакт с подчиненными ему войсками и командными инстанциями, личным присутствием на важнейших направлениях фронта оказывать необходимое влияние на действия командования и войск.

Точно так же нельзя представить себе, что главнокомандующий каким-либо видом вооруженных сил найдет у других видов вооруженных сил достаточное доверие к объективному с его стороны руководству вооружешсыми силами в целом, которое должно стоять выше интересов его собственного вида вооруженных сил. Между тем наличие этого доверия является одной из главных предпосылок повиновения.

Трудно ожидать от человека такой беспристрастности, чтобы при распределении им людских и материальных ресурсов его собственный инструмент войны оказался в равном положении с другими.

Это было бы еще терпимо, имей мы всё в изобилии и будь в состоянии удовлетворить потребности всех видов вооруженных сил в личном составе и материальных средствах, в обеспечении связи, в финансах и сырье.

Если же надо из многих зол выбирать меньшее, если «одеяло всюду коротко» и невозможно полностью удовлетворить требования и запросы вооруженных сил ни по одной статье, то поручение одной из основных заинтересованных сторон роли арбитра или даже советника вызвало бы несравненно больше разногласий, чем ранее.

Такое решение вопроса несомненно свело бы военноморские и военно-воздушные силы на положение вспомогательного вида вооруженных сил, а если бы даже Верховный главнокомандующий вооруженными силами воспротивился этому, между ним и начальником генерального штаба постоянно возникали бы разногласия.

Подчинение в 1914 г. на правом крыле сухопутных войск одной немецкой армии другой привело к исключительно тяжелым последствиям, и этого нельзя забывать211.

В докладной записке говорится, что общий ритм ведения войны определяется во времени и пространстве боевых действий сухопутных войск. Подразумевается, по-видимому, что руководство войной определяется в значительной степени, но не всегда и не всецело, ритмом сухопутной войны.

Общее руководство войной — прерогатива фюрера и рейхсканцлера. «Война, — говорил Клаузевиц, — есть орудие политики, она неизбежно должна носить характер последней; ее следует мерить политической мерой. Поэтому ведение войны в своих главных очертаниях есть сама политика, сменившая перо на меч, но от этого нс переставшая мыслить по своим собственным законам».

Этому основополагающему положению как нельзя лучше отвечает решение от 4 февраля 1938 г., определяющее, что только Верховное главнокомандование вооруженных сил, непосредственно подчиненное фюреру и рейхсканцлеру, уже в мирное время должно заниматься вопросами подготовки к войне. Это решение вызвало самое горячее одобрение в народе и офицерском корпусе. Его должны были признать и главнокомандующие видами вооруженных сил.

Следует полностью согласиться с выраженной в докладной записке точкой зрения, что единое руководство вооруженной борьбой не означает вмешательства в прерогативы главнокомандующих отдельными видами вооруженных сил и не заключается в том, чтобы изо дня в день направлять вниз приказы. Это руководство предусматривает отдачу директивных указаний на длительный срок.

Именно так, а не иначе, понимал и выполнял свои обязанности Верховный главнокомандующий вооруженными силами. Все, что обусловлено политикой или могло бы иметь политические последствия, а также все, что касается стратегического взаимодействия армии, военно-морских и военно-воздушных сил, должно оставаться в ведении общего руководства вооруженных сил.

Нельзя в теории соглашаться с необходимостью единого руководства вооруженными силами, а на практике отвергать это условие. Для любого военного руководства необходим не только начальник, но и штаб. Если отвергнуть этот штаб, придать его генеральному штабу сухопутных войск, то общее руководство вооруженными силами ляжет на сухопутные войска. Этот факт не удастся завуалировать ссылкой на независимость от сухопутных войск оперативных целей военно-морских и военновоздушных сил.

По моему мнению, из всех возможных вариантов существующая в настоящее время форма организации воегшого руководства вооруженными силами является наилучшей и наиболее логичной для авторитарного государства. Дело лишь в том, чтобы признать эту схему и пользоваться ею в гармоническом взаимодействии.

Всякий прогресс в мире требует жертв. Нс было бы единого Германского государства, если бы отдельно взятые немецкие земли не отказались от своего суверенитета. Не может быть также единых германских вооруженных сил, если армия, флот и люфтваффе не будут считать себя лишь частью единого целого и с готовностью не отдадут Верховному главнокомандованию все, что ему необходимо для создания единства в организации и руководстве.