Как ни противился я внутренне и внешне использованию меня за пределами функций моей должности начальника чисто воешюго штаба, я просто не мог ничего поделать с этим. Хотел я или нет, я почти автоматически — уже в силу одного только своего присутствия — оказывался вовлеченным в водоворот разных дел, зачастую даже и не предчувствуя и не зная, о чем вообще идет речь. При этом меня ни о чем не спрашивали, и никакой возможности высказаться я не имел, а был просто немым свидетелем происходившего. А для общественности и непосвященных в обычаи ставки фюрера я и внутренне, и внешне являлся «политическим генералом».

Но я был только солдат, и как таковой — повиновался... Единственным извинением мне могут служить моя недостаточная проницательность, а также сила той личности, которой я оказался противопоставлен и противостоять которой был не в состоянии: я подчинился ее диктаторской воле. И тут ровным счетом ничего не меняет мое внутреннее несогласие, мои частые попытки с глазу на глаз высказывать серьезные опасения и просьбы о моей отставке. Я не устоял и поступков своих оправдать не могу. В лучшем случае — могу их только объяснить...218 219 220

Часть III

От Австрии до конца Французской кампании

Начато в Нюрнберге. 7.9.[19]46 г.

Вечером 4.2.[19]38 г. после разговора в Имперской канцелярии (во время которого говорил почти только он один) Гитлер отбыл в Бергхоф. Его сопровождал майор Шмундт, только что зался бы обвиненным вермахтом, которому я всегда был заступником и помощником, в дезертирстве с поля боя и в трусости».

в) (О самоубийстве Гитлера.) «Своей смертью Гитлер ушел от ответственности передо мною, перед генерал-полковником Йодлем и перед ОКВ. Не сомневаюсь, что он восстановил бы в отношении нас справедливость и выдал бы мои упущения по службе за свои. То, что он (как я узнал постфактум) самоубийством избежал своей последней личной ответственности (которую всегда так подчеркивал и на которую единолично претендовал) вместо того, чтобы предстать перед противниками, и что он таким образом предоставил своим подчиненным отвечать за его автократические, самовластные действия, — навеки останется для меня непостижимым и означает для меня последнее в жизни разочарование».

удачно занявший новую должность — предложенную мною и утвержденную фюрером должность «шеф-адъютанта» при фюрере, т.е. начальника военной адъютантуры. Потому вскоре была введена и специальная должность адъютанта по сухопутным войскам, на которую был назначен капитан Энгель221. Это отвечало особому желанию фон Браухича, поскольку тот хотел таким образом обеспечить себе прямой и отчасти личный доступ через своего адъютанта к Верховному главнокомандующему. Кроме того, имелись адъютант по военно-морскому флоту— капитан 3-го ранга Альбрехт222 и по люфтваффе — капитан фон Белов223 — все трое были подчинены Шмундгу. Таким образом, двойное подчинение, в каком находился, к примеру, Хоссбах224при начальнике генерального штаба, на будущее исключалось.

Однако Браухич не последовал совету и желанию Гитлера, заняв пост главнокомандующего сухопутными войсками, взять с собой новых лиц, пользовавшихся его персональным доверием, как это правильно сделал Дёниц в 1943 г.225. Гитлер настоял на изменении лишь в одном вопросе: на замене начальника генерального штаба сухопутных войск [генерала Бека]. В процессе продолжительных споров в моем присутствии Браухичу удалось добиться, чтобы Бек оставался на своем посту хотя бы до осени [19]38 г. для разработки последних задач и подготовки текущих приказов главнокомандования сухопутных войск (ОКХ).

Сегодня я убежден в том, что Браухич совершил свою первую ошибку как в отношении своего личного окружения226, так и в том смысле, что не решился подобрать себе людей, полностью пользующихся его доверием, которые, несмотря на насильственное назначение нового главнокомандующего сухопутными войсками, относились к нему без предубеждений. Однако тогдашние требуемые Гитлером перемещения, которые произошли уже 4.2. [19]38 г. одновременно с назначением Браухича на этот пост, не только не достигли своей цели в интересах нового главнокомандующего сухопутными войсками, но и послужили первым препятствием на пути Гитлера к доверию и к нему, и ко мне.