Я надеялась хоть на пару минут остаться наедине с доктором Уайтом, чтобы спросить, зачем он помог мне, но он только осмотрел меня в присутствии Фалька де Виллера и ко всеобщей радости объявил, что я уже совершенно здорова. На прощание я заговорщицки ему подмигнула, но доктор только нахмурился и спросил, не попало ли мне что-нибудь в глаз. Вспомнив этот инцидент, я вздохнула.

— Не волнуйся, — с сочувствием в голосе подбодрил меня мистер Джордж. — Всё пройдёт очень быстро, и потом ты снова вернёшься обратно. К ужину ты будешь совершенно свободна.

— Но до ужина я могу наделать кучу ошибок, могу подтолкнуть человечество к мировому кризису. Вот спросите у мистера Джордано. Неправильная улыбка, неправильный реверанс, неправильная манера общения — и хоп! Восемнадцатый век в огне.

Мистер Джордж рассмеялся.

— Ах, да ведь Джордано просто тебе завидует. Он бы на всё на свете пошёл ради одного путешествия во времени!

Я провела ладонью по мягкому шёлку юбок и выровняла линии вышитых узоров.

— Честно вам скажу, я до сих пор не поняла, почему этот бал имеет для всех такое огромное значение. И что я вообще там делаю.

— То есть, кроме того, что ты танцуешь, развлекаешься и имеешь удовольствие лицезреть герцога Девонширского собственной персоной?

Я не улыбнулась в ответ на улыбку мистера Джорджа, тогда он вдруг стал абсолютно серьёзным, вытащил из кармана платок и промокнул со лба капельки пота.

— Ах, дитя моё! Важность этого бала заключается в том, что именно на нём выяснится, кто именно является предателем в рядах хранителей, и кто передал всю информацию в руки Флорентийского Альянса. Благодаря твоему присутствию граф надеется вывести на чистую воду и лорда Алестера, и предателя.

Ага. Вот тут уже немного больше конкретики, чем в «Анне Карениной».

— Проще говоря, мы являемся приманкой, — я наморщила лоб. — Но… разве вам не должно быть уже давным-давно известно, сработал ли этот план? И кто оказался предателем? Это ведь случилось двести лет назад.

— И да, и нет, — возразил мистер Джордж. Неясно почему, но отчёты из этого времени очень расплывчаты. А большая часть вообще отсутствует. Там речь идёт как раз о предателе, который лишился своего высокого звания, но его имя ни разу не упоминается. Четыре недели спустя в одном из отчётов вскользь говорится о том, что никто не почтил предателя, провожая в последний путь, потому что чести он не заслужил.

У меня снова поползли мурашки по всему телу.

— Через четыре недели после того, как предателя выгнали из Ложи, он был уже мёртв? Как… э-э-э… удобно.

Мистер Джордж меня больше не слушал. Он постучал в окошко водителя.

— Боюсь, ворота могут оказаться слишком узкими для лимузина. Заезжайте лучше сбоку, со двора школы, — он улыбнулся мне. — Вот мы и на месте! И кстати, ты прекрасно выглядишь, я всё время хотел тебе об этом сказать. Такое ощущение, что ты сошла со старинного портрета.

Машина остановилась прямо у входа.

— Только намного, намного красивее, — сказал мистер Джордж.

— Спасибо.

Я так растерялась, что совсем забыла о наставлениях мадам Россини («сначала голова, лебёдушка!»), и допустила непоправимую ошибку — постаралась вылезти из машины тем же способом, что и всегда. При этом я безнадёжно запуталась в юбках и плюхнулась обратно на сидение. Мне казалось, я превратилась в пчёлку Майю, которая попала в сети паука. Пока я тихо ругалась, пытаясь выпутаться, а мистер Джордж беспомощно хихикал, снаружи протянулись сразу две руки помощи, и мне, в общем-то, не оставалось ничего другого, как лишь крепко за них ухватиться и позволить им вытащить себя из машины и поставить на ноги.

Одна рука принадлежала Гидеону, а вторая — мистеру Уитмену, — как только я это увидела, то тут же отдёрнула ладони, словно боясь обжечься.

— Э-м-м, спасибо, — пробормотала я, нервно поправляя платье и стараясь изо всех сил успокоить страшное серцебиение. Затем я пригляделась к Гидеону и улыбнулась. Я просто не смогла сдержаться. Мадам Россини действительно не зря восхищалась морским цветом, а идеально выглаженный, без единой складки, сюртук прекрасно сидел, подчёркивая фигуру Гидеона. От плеч и до кончиков туфель с большими застёжками передо мной предстал поистине волшебный образ. Но вот белый парик портил всё впечатление в считанные секунды.

— А я-то думала, это только мне придётся выглядеть по-дурацки, — сказала я.

Его глаза весело блеснули.

— По крайней мере, я смог уговорить Джордано не обсыпать меня пудрой и не обклеивать мушками.

Ну, он и без всякой пудры был бледным как мел. На секунду я забыла обо всём на свете, следуя взглядом за идеальной линией его подбородка и губ, но тут же снова взяла себя в руки и бросила на него хмурый взгляд.

— Остальные ждут внизу. Советую поторопиться, прежде чем хлынет поток школьников, — сказал мистер Уитмен и бросил красноречивый взгляд на другую сторону улицы, где как раз остановились две дамочки с собачками и во все глаза смотрели на нас.

Если вам так уж важно не привлекать внимание, возможно, стоит выбирать машины поскромнее. Ну и, конечно, не развозить по всему Лондону парней и девчонок, переодетых в странные костюмы.

Гидеон протянул руку, но в этот момент сзади послышался глухой шлепок, и я обернулась. Это был Химериус. Он приземлился на крышу машины и несколько секунд лежал ничком, распластавшись, словно камбала на сковородке.

— Проклятье, — прокаркал он, — не могли подождать меня самую малость?

Если я всё правильно поняла, то он не успел на машину из Темпла.

— Мне пришлось лететь всю дорогу! Но ведь не могу же я отпустить тебя, не попрощавшись, — он поднялся в воздух и похлопал меня по плечу. Я почувствовала, как меня обнимаю мокрые холодные лапки.

— Итак, госпожа магистр святого ордена пухлых поросят, — сказал он, — когда попадёшь в прошлое с тем-чьё-имя-мы-предпочитаем-не-произносить, — он пренебрежительно глянул в сторону Гидеона, — не забудь как следует двинуть ему ногой во время менуэта. И держись подальше от этого графа.

В его голосе сквозила неподдельная тревога. Я поперхнулась. Но тут он продолжил:

— И да, если будешь сильно возникать, посмотрим, как ты обойдёшься без меня. Вот возьму и найду себе нового человека! — он хитро улыбнулся и, не дожидаясь моего ответа, засвистел на собак, которые испуганно рвались с поводков.

— Гвендолин, ты о чём замечталась? — Гидеон подал мне руку. — То есть, я хотел сказать, мисс Грей, какие мысли вас гложут? Не будете ли вы так любезны сопровождать меня на балу в 1782 году?

— Даже не думай. Играть на публику начнём только когда окажемся на месте, — тихо сказала я, чтобы ни мистер Джордж, ни мистер Уитмен, которые шли впереди, нас не услышали. — А до тех пор мне бы хотелось максимально избежать всякого телесного контакта с тобой, если ты, конечно, не против. Кроме того, я нормально тут ориентируюсь, это ведь, всё-таки, моя школа.