Винсент не двинулся с места. Он просто сжал губы и ничего не сказал. Я недоверчиво уставилась на него. Он сейчас действительно хочет защитить меня? Почему?

Огастус скривился, но я не могла сказать, выглядел он разочарованным или, что удивительно, довольным. В его черных зрачках отражался огонь.

– Как хочешь. Подойди сюда, – приказал он.

Я неизбежно сблизилась с Винсентом. Никогда бы не поверила, что мне захочется защитить его. Все во мне кричало о том, что надо схватить его и убежать. Неважно куда. Главное – выбраться из этого бункера.

– Винсент… – начала Регина, но Винсент резко кинул ей мой поводок.

– Держи ее крепче. Она не должна вмешиваться, – тихо прошипел он ей.

– Нет! – сказала Регина, но Винсент уже шел к отцу.

Послышался щелчок – это Огастус расстегнул пряжку на своем ремне и вытащил его из петель.

– Если потом ты сможешь выйти из этого кабинета, как следовало бы Королю, я приму решение на этот счет. Ты знаешь, что делать. А вы – вон! – рявкнул он в нашу сторону.

– Сэр, пожалуйста, – сказала Регина с паникой в голосе.

– Убирайтесь! – снова закричал Огастус, и девушки отчаянно удалились.

Я невольно поплелась за Региной и краем глаза увидела, как Винсент спокойно расстегнул свою белую рубашку и позволил ей упасть на землю. Ткань с легким шорохом сползла вниз и, белоснежная, легла на бордово-красную ковровую дорожку. Мускулы на предплечьях Винсента напряглись, когда он повернулся спиной к отцу и схватился за стул.

– Считай, – раздался голос Огастуса, и, когда Регина захлопнула дверь, я услышала, как был нанесен первый удар по голой коже.

– Один, – раздался приглушенный голос из-за двери.

– Позови доктора де ла Руа, – прошипела Регина Блю. Та кивнула и побежала.

Раздался следующий удар. Я поморщилась. В уме я тоже начала считать.

– Два.

– Это все твоя вина! – рявкнула Регина, и в ее глазах я увидела слезы и отчаяние.

– Он здесь только потому, что хочет защитить тебя. Я должна была убить тебя, когда у меня был шанс.

– Три.

Я зарычала на Регину, но с каждым ударом во мне усиливалось чувство жалости. Странное ощущение. Мне действительно было жаль Винсента Честерфилда. Как-то в начале игры Регина сказала мне, что я ничего не знаю о Винсенте или его игре. В то время я посчитала это замечание попыткой издевательства со стороны этой паршивой сучки. Регина все еще была стервой, но говорила правду. Я ничего не знаю. Винсент продолжал считать.

– Пятнадцать.

Его голос был напряженным, и благодаря своему прекрасному нюху я почувствовала запах крови. Регина фыркнула. Она тихонько плакала.

– Двадцать! – почти выкрикнул Винсент.

Ремень все быстрее и быстрее бил голую плоть. Неконтролируемо. Как будто Огастус вкладывал все свое безумие в каждый удар. На тридцатый раз Винсент перестал считать и просто закричал. С каждым ударом казалось – он вот-вот упадет. Я заметила, что очень переживаю. Нужно было что-то делать! Его забивают до полусмерти.

Я хотела сорваться с поводка, но Регина только крепче схватила меня.

– Если войти сейчас, станет только хуже! – прошипела она.

Винсент хрипло завопил. В этот же момент в коридоре появился доктор де ла Руа. Он тяжело дышал, будто бежал.

– Он что… – начал доктор.

В ту же секунду ужасные звуки в офисе стихли.

– Что ты скажешь? – задал вопрос Огастус.

– Спасибо, отец, – выдохнул Винсент.

Дверь открылась, и Винсент вышел. Он накинул рубашку, но не застегнул ее, его грудь была видна.

Доктор Де ла Руа мельком заглянул в кабинет, и в его глазах я заметила такое сильное отвращение, какое еще никогда ни у кого не видела.

– Отец, – сказал наконец доктор де ла Руа и легонько поклонился.

Погодите, отец?

Огастус фыркнул, и я увидела, как он вытер кровь со своего ремня.

– Еще один сын, который меня подвел. Кажется, в последние игры я приводил лишь королей-неудачников, – с этими словами он хлопнул дверью.

– Винс… – произнес доктор де ла Руа, на которого я смотрела с недоверием.

Доктор де ла Руа тоже назвал Огастуса отцом. Если мне не послышалось, то тогда доктор де ла Руа был вовсе не дядей Винсента, а… его братом?

– Не надо, я сам… Я сам все сделаю, – фыркнул Винсент, ковыляя по коридору.

Но как только мы вышли из него и скрылись за картиной, Винсент, тяжело дыша, рухнул на пол. Я поморщилась, когда увидела кровь, сочащуюся через его белую рубашку.

– Он разозлился на тебя, – сказал доктор де ла Руа, который сразу же встал на колени, чтобы осмотреть своего брата. – Из-за чего? – спросил он.

Винсент поднял голову, тяжело дыша.

– Ни из-за чего. Я с нетерпением жду, когда эта дерьмовая игра закончится и я наконец стану для него неважным. Пускай сдохнет вместе с Проклятием.

Доктор де ла Руа сжал губы.

– По-моему, твои ставки слишком высоки, Винсент.

Тот застонал.

– Это сработает. Джексон согласился на сделку. Пока отец ничего об этом не знает, у нас действительно есть шанс спуститься в туннели.

Несмотря на то что я испытала сегодня, его слова чуть не сбили меня с толку. Значит, Винсент действительно намеревался сдержать клятву. Он врал не нам, а своему отцу. Я моргнула и вспомнила. О Карсе, как он сидел со мной в туннелях и говорил о проклятии.

– А ты никогда не пробовал не делать этого?

– Конечно, даже много раз.

– И?

– Если я этого не сделаю, она пошлет что-нибудь похуже меня.

– И что же такое это «хуже»?

Думаю, теперь я знаю, что же такое это «хуже».

Огастус Честерфилд.

Мадлен, должно быть, прокляла его не меньше, чем Чарльза. Как иронично.

Доктор де ла Руа вздохнул. Когда он нежно положил руки на побитую спину брата, можно было увидеть его печаль и сомнение.

Внезапно он напрягся. Он издал хриплый звук, и, словно зачарованная, я смотрела, как руки доктора де ла Руа едва заметно вспыхнули. Он что-то пробормотал себе под нос, и Винсент начал медленно успокаиваться, после чего сел.

– Рано! Я лишь поверхностно залатал раны, – резко вставил доктор.

Винсент лишь устало посмотрел на него.

– Этого должно хватить. Мне нужно немного поспать, а затем я пойду на встречу с Черным Королем. Не мог бы ты сделать мне одолжение и отвести Элис вниз?