– Посветите-ка мне.

Он отнес нож на стол, аккуратно поместил на деревянную поверхность, а потом вытащил блокнот и вырвал из него чистую страницу. Положил ее на стол, открыл перочинный нож и осторожно поскреб между лезвием и ручкой. На страницу из блокнота высыпалась буро-ржавая пыль.

– Кровь? – спросила доктор Кастелли.

– Скорее всего.

– Кровь Чой?

Макнил мрачно кивнул.

– Думаю, почти наверняка это произошло здесь, доктор Кастелли. Не знаю, здесь ли ее убили, но очень вероятно, что тело положили на этот стол и отделили плоть от костей. Здесь наверняка повсюду кровь.

– Значит, будут и следы, как бы тщательно они ни вымыли за собой.

Макнил сложил бумагу в конвертик, чтобы надежно спрятать в нем бурую пыль, и сунул в пакет для улик.

– Например, вот эти.

– Как, по-вашему, что они сделали с плотью и органами?

– Вероятно, сожгли. Вот в этой печи. – Он кивнул в сторону внешней части комнаты. – Там должны быть следы пепла. – Он подошел к раковине и нагнулся, чтобы осмотреть стоящую под ней газовую горелку. Отбросил висящее рядом полотенце, и под ним обнаружился большой медный таз. В лучшие времена, вероятно, в нем делали варенье. – Думаю, ее кости вываривали вот здесь. – Макнил постучал по тазу костяшками пальцев, и тот отозвался гулким звоном.

Макнил надеялся, что ее убили быстро и безболезненно. Потому что кошмар, последовавший после, был просто немыслимым.

– Тогда вам стоит пригласить криминалистов, – сказала доктор Кастелли.

Макнил выпрямился и вздохнул.

– Не могу.

– Почему это?

– Потому что мы влезли в дом незаконно. И все найденные нами улики нельзя представить суду.

– Это нелепо!

– Таков закон. Кто-нибудь должен вернуться сюда с ордером и снова обыскать дом. Но уже легально. А нас здесь никогда не было, доктор.

– Я всю ночь провела дома, инспектор.

Макнил выдавил бледную улыбку.

– Вы быстро схватываете.

– Я всегда была быстрой. И потому пользовалась успехом у мальчиков.

Макнил забрал у нее фонарик и положил нож обратно, запер сейф и вернул ключ на гвоздь на стене. Оглядел мрачную комнату убийств и поежился. Только в этот раз не от холода.

Они вернулись в прихожую, где их залили разноцветные блики света из витража на входной двери. Макнил вытащил мобильный. Экран моргнул, напоминая, что его ожидает сообщение. Не обращая на это внимания, Макнил набрал лабораторию судебно-медицинской экспертизы на Ламбет-роуд и спросил доктора Беннета.

Том отозвался вяло, как будто спал, притулившись на столе и закрыв дверь в ожидании, когда же наконец истекут темные часы комендантского часа и он сможет пойти домой.

– Доктор Беннет.

– Том, это Джек Макнил.

На другом конце линии установилась тишина, и Макнил почти чувствовал в ней враждебность.

– Да? – наконец сказал Том ледяным тоном.

– Том, сделай мне одолжение, – сказал Макнил без особой надежды на успех. – У меня есть образец, как я думаю, запекшейся крови. Мне кажется, она принадлежит той китайской девочке с расщелиной неба. Нужно сравнить ее с ДНК из костей.

– Вряд ли это можно назвать одолжением, инспектор. Если вы сделаете официальный запрос, кто-нибудь этим займется. Вам даже не придется просить вежливо.

– Я знаю. Но хочу сделать это неофициально.

Снова повисла тишина.

– Почему?

Макнил вздохнул. У него не было времени для уверток, пришлось говорить начистоту.

– Потому что я получил образец незаконно.

– Это сделает меня сообщником преступления.

– Я пытаюсь схватить убийцу, Том, и времени в обрез.

– Времени для чего? Стать героем?

– Я очень тебя прошу.

– А почему ты не попросишь свою… подругу Эми? Уверен, она с радостью окажет тебе услугу.

Макнил тут же понял, что Том знает о них с Эми, и потому полон яда и злости, как и боялась Эми. Она слишком хорошо его знала. Макнил услышал другой звонок где-то в недрах кабинета Тома, и это дало патологоанатому отличный повод завершить разговор.

– Прости, но мне звонят. Нужно ответить.

В голосе Тома не чувствовалось ни капли сожалений, он просто бросил трубку.

Полностью одетый Гарри сидел на краю кровати, с таким бледным лицом, что оно почти светилось в темноте. Пинки сидел совсем рядом, мягко приставив глушитель к шее Гарри. Дрожащими пальцами Гарри поднес телефон к уху и слушал долгие гудки на том конце. Потом раздался голос Тома, сухой и деловой, как заточенный деревянный кол, вонзившись глубоко в живот Гарри и вызвав позыв к рвоте. Для них обоих было бы лучше, если бы Тома не оказалось на месте.

– Доктор Беннет.

– Том, это Гарри.

Пинки наклонился к самому уху Гарри, чтобы все слышать. И услышал радость Тома.

– Привет, – сказал Том. – Это значит, мы снова разговариваем?

Пинки кивнул, и Гарри ответил:

– Видимо, да. – Он сделал глубокий и дрожащий вдох. – Господи, Том!

Пинки ткнул пистолетом в мягкую шею Гарри, и тот взвыл.

– В чем дело? – Теперь Том встревожился. – Гарри, у тебя все нормально?

Пинки забрал у Гарри телефон.

– У Гарри все прекрасно, Том, – сказал он.

– Кто это?

– Это не имеет значения, – ободряющим тоном ответил Пинки. – Тебе нужно знать только одно: если ты выполнишь мои требования, Гарри будет в полном порядке. С его драгоценной головы даже волосок не упадет.

Эми выключила свет и теперь сидела в темноте. Умом она понимала, что в квартире тепло, но холод пробирал ее до костей, кожа стала холодной на ощупь. Эми крепко сжимала в руке кухонный нож и смотрела на лестничную площадку. Свет снизу отражался искаженным овалом на темном потолке. Если кто-нибудь поднимется по лестнице, она тут же заметит тень. На стороне Эми было преимущество внезапности и позиция наверху. Но прошел час с тех пор, как она позвонила Макнилу, и не было слышно ни звука, она не заметила даже слабой тени или движения.

И это вроде бы должно было убедить ее, что тот, кто обрезал волосы Лин, давно ушел. Но Эми трудно было с этим смириться. Она никак не могла успокоиться. Хотя это и не имело смысла, но каждый раз при мысли о том, что он, вероятно, вошел в квартиру, когда она мылась обнаженной в душе, ей хотелось свернуться в позе зародыша и отгородиться от внешнего мира. Если бы только можно было сделать вид, что ничего этого не случилось, проснуться в новом дне, посмотреть на экран будильника у кровати, а солнечный свет будет просачиваться сквозь щели в занавесках.