– Господи, Том, это ты? Что ты там вытворяешь?

Пинки развернулся и открыл дверь спальни. Он увидел под пуховым одеялом силуэт Гарри, приподнявшегося на одном локте.

– Я думал, ты будешь работать всю ночь.

– Пришел домой пораньше, – сказал Пинки. – Потому что хотел засунуть кое-что тебе в рот.

Гарри тут же потянулся к лампе у кровати. Включил ее, вздрогнул и уставился на стоящего в дверном проеме Пинки.

– Ты еще что за хрен?

Пинки оценивающе посмотрел на Гарри. Он понял, что увидел в нем Том. Настоящий мачо. Высокий, хорошо сложенный, копна густых каштановых волос. Он чем-то напоминал Джорджа Клуни. Да, в нем определенно есть что-то общее с кинозвездой. Неудивительно, что он пользуется такой популярностью. Пинки улыбнулся и сел на край кровати.

– Друг Тома, – ответил он. – Он сказал, что ты мне обрадуешься. – Он покосился на одеяло. – Но я пока что не вижу этому подтверждений.

Гарри сел прямо и отодвинулся. Пинки не считал, что выглядит таким уж угрожающим. Почему Гарри так испугался? Пора познакомить его с настоящим страхом. Он вытащил из-под куртки пистолет и нацелил его Гарри в голову. Глаза Гарри распахнулись от ужаса.

– Господи! Пожалуйста, не надо!

– Чего не надо? Я не собираюсь тебя мучить. – Пинки подвинул глушитель почти вплотную к губам Гарри и легонько дернул пистолетом. – Ну давай. Открой рот. Я же сказал, что хочу засунуть кое-что тебе в рот.

– Боже мой, – пробормотал Гарри, и когда его губы раздвинулись, Пинки ткнул глушитель ему в рот и почувствовал, как клацнули по металлу зубы.

Гарри замер, не смея пошевелиться или вздохнуть.

– Ну вот, – мягко произнес Пинки. – Не так уж неприятно, правда?

Он наслаждался страхом Гарри. Иногда у него не бывало времени посмаковать. Иногда приходится побыстрее нажать на спусковой крючок и смыться. Он вспомнил свои чувства, когда нож погрузился между лопатками маминого обидчика. Нож наткнулся на кость, и в руке отдалась тошнотворная вибрация, а потом лезвие вонзилось в сердце. Мужчина был уже мертв, когда Пинки оттолкнул его с матери. Пинки не увидел его страх и боль, момент осознания близкой смерти. И потому с тех пор любил смаковать подобные моменты. Но не слишком долго. Время на исходе.

– Ты должен кое-что для меня сделать, Гарри. А для этого мне придется вытащить пистолет из твоего рта. Ты должен быть паинькой. Ты меня понял?

Гарри поспешно кивнул.

Макнил осветил фонариком крохотную ванную под лестницей и увидел, что в ее правой стене есть еще одна дверь. Он нажал на ручку и распахнул дверь в темноту. Луч фонаря выхватил узкие деревянные ступени, круто спускающиеся в подвал.

– Вам лучше подождать здесь, – сказал Макнил.

– Нет уж, мистер Макнил, – твердо заявила доктор Кастелли. – Куда вы, туда и я.

– Тогда будьте осторожны. Здесь крутые ступеньки.

– За меня не волнуйтесь. На мне практичная обувь. Специально для взлома домов.

Чтобы спуститься в промозглый и холодный подвал, Макнилу пришлось развернуться боком и ставить каждую ногу параллельно ступени. Внизу была маленькая комната, разделенная надвое кирпичной стеной. Из узкого окошка для угля внутрь проникал тусклый свет уличных фонарей. Прошло много лет с тех пор, как угольщик сбросил в это окошко последний мешок с углем, но рядом с небольшой дровяной печкой лежала стопка сосновых поленьев. Из-за недостаточной тяги запах сажи проникал наружу из черной металлической трубы, соединяющейся с дымоходом. Воняло как от прогорклого бекона. Здесь стоял ледяной холод, и Макнил невольно поежился. Он чувствовал, как холод поднимается от пола, проникает через подошвы ботинок, обволакивает ноги и лодыжки.

Он высветил фонариком голые стены. Больше здесь ничего не было. Пустая полка для вина, отсыревшая картонная коробка с грудой пустых винных бутылок. Скатанный кусок коврового покрытия, отрезанный от того, что в верхней спальне. Из старых кирпичей проступала белая влажная плесень. Макнилу пришлось пригнуться, чтобы пройти в другую половину комнаты. Низкий потолок поддерживали выкрашенные в белый цвет балки. Стены были уставлены пустыми винными шкафчиками.

– Кто-то тут страдал от жажды, – сказала доктор Кастелли, и в этих холодных, вызывающих клаустрофобию стенах голос показался каким-то мертвым.

У задней стены стояла большая фарфоровая раковина в форме прямоугольника. В былые дни, вероятно, здесь стирали белье. Из стены над ней торчал единственный кран с холодной водой. А под раковиной находился большой газовый баллон и промышленная газовая горелка на прочной металлической подставке. Рядом виднелся накрытый полотенцем контейнер размером с небольшую бочку. Центр комнаты занимал крепкий деревянный стол, похожий на огромный разделочный стол мясника – вероятно, именно в таких целях его когда-то и использовали. Он весь был в царапинах и сколах, с одной стороны прогнил до глубокой дыры, старательно вычищенной. Макнил принюхался. Он чувствовал в воздухе запах.

Как и доктор Кастелли.

– Хлорка, – сказала она.

Макнил обшарил комнату фонариком, пока луч не упал на ржавую металлическую дверцу в стене, примерно шестьдесят на тридцать сантиметров. Макнил тронул ее, но она не шелохнулась. Либо проржавела так, что запеклась в одно целое с косяком, либо заперта.

– Может, она открывается вот этим.

Он оглянулся и увидел, что доктор держит большой железный ключ длиной с ладонь.

– Где вы его взяли?

– Это не секрет. Он висел на стене. – Макнил взял ключ. Пока он возился с замком, она спросила: – Как думаете, что это? Что-то вроде сейфа?

– Наверное, старый сейф для столового серебра. В таких домах жили весьма зажиточные люди. У них были серебряные столовые приборы, возможно, даже серебряный чайный сервиз. После чистки слуги запирали его в сейфе.

Ключ стонал и жаловался, проворачиваясь в замке по часовой стрелке. Но повернулся, и тяжелая стальная дверь открылась со скрежетом ржавых петель. В нише стены за ней была только одна деревянная полка. Луч фонаря отразился от аккуратно разложенных на ней ножей и тесаков. Очень похоже на разделочный инструментарий, который Макнил обнаружил в квартире Флайта.

Он немного напрягся и отшатнулся, как будто сейф дохнул ему смертью в лицо. Это было не серебро, а нержавеющая сталь, смертоносно острая, и Макнил не сомневался, что нашел инструменты, которыми снимали плоть с маленьких костей Чой. Он аккуратно поднял большой мясницкий нож двумя пальцами в перчатках. Лезвие было чистое и отразило блики света от фонарика на стены, но Макнил поднес его ближе к глазам и заметил, что в том месте, где сталь смыкается с деревянной ручкой, к краю дерева присохла темная полоска.

Он отдал фонарь доктору Кастелли.