— Ваш документ действительно серьезный?

— Весьма. Речь идет о том, чем на ближайший год займется власовская армия. А что вас волнует?

— Да боюсь я, что там нас всех троих аккуратно поставят к стенке и на этом все кончится.

— Ну вас-то не поставят — не за что, — угрюмо усмехнулся Заганский.

— Не скажите. Из окруженной части я фактически дезертировал, мои-то товарищи пошли с боями к своим, а я застрял. Это раз. А затем служба здесь. Поди докажи им, что я тут был пятой спицей в колеснице. Вон Курасов однажды разъяснил мне, чистая ли у меня работа. В общем, напрасно вы из меня делаете своего защитника. Уж если мы пойдем, так пойдем по ровному счету.

Добрынин заметил, как Заганский посмотрел на Курасова, а тот отвернулся. Это Добрынину не понравилось. Может быть, они уже сомневаются: нужен ли он им вообще? И если они сейчас придут к мысли идти без него, он выпустит из своих рук большое и важное дело.

— Ну вот что, — решительно сказал Курасов, обращаясь к Добрынину. — Мне эта толчея воды в ступе осточертела. Мой ли план пойдет в дело или не мой, я хочу знать: ты идешь с нами или нет? Отвечай, Сорокин, без маневров, которые мне во как надоели! — Он резанул ладонью по горлу. — Идешь или не идешь?

— Иду.

— Фу ты, черт! — облегченно вздохнул Курасов и улыбнулся. — Наконец-то! Ты же не знаешь, с каким мы огнем сейчас играли. Мы же с Заганским, когда пошли к тебе, решили: если откажешься — кончать тебя. Пойми нас, ты слишком много от нас узнал и мог сделать с нами все что угодно.

— Я понимаю, — тихо сказал Добрынин и подумал: «Хорошо, что я вовремя отказался от позиции выжидания».

Они начали обсуждать новый план перехода, назначили, что отправятся в среду. Теперь Добрынин принимал участие в разговоре на равном с ними положении, но все же старался больше молчать. При таком коротком сроке на подготовку разработать надежный план действительно было не так-то легко. Каждый очередной пункт плана вызывал спор. Он продолжался уже больше двух часов, и Добрынин увидел, что они до утра не придут к единому решению. Напряженно слушая, как спорили Курасов и Заганский, Добрынин думал о том, что, пожалуй, вообще нельзя идти на собственный риск, имея на руках важные документы, да и этих типов надо доставить живьем. Надо придумать что-то другое. Завтра же он побывает в городе, свяжется с Бабакиным и через него с Марковым, и тогда передача документов и этих людей будет организована вполне надежно и без всякого риска.

— Имею предложение, — решительно произнес Добрынин в разгаре спора. — Завтра я схожу в город. У меня есть там кое-какие связи. Нам могут помочь.

— Какие еще там у тебя связи? — небрежно спросил Курасов.

— Главное не в том, какие они, — сказал Заганский. — Нас трое, и четвертый — лишний. Я категорически против вмешивания в наше дело новых людей. Категорически!

— Я тоже, — поддержал его Курасов.

— Не торопитесь, — сказал Добрынин. — Я знаю, что предлагаю. Речь идет о людях, которые могут обеспечить нам уверенный переход через фронт.

— Таких волшебников не бывает, — засмеялся Заганский.

— Не собрался ли ты, друг милый, под этим предлогом смыться? — спросил Курасов, насмешливо улыбаясь. — А может, и что похуже? Хочешь снести в город донос? — Он сунул руку в карман пиджака. Заганский тоже в упор смотрел на Добрынина, и в глазах его лени как не бывало.

— Повторяю, — многозначительно сказал Добрынин. — В городе я свяжусь с людьми, которые окажут нам большую помощь, такую, о которой мы можем только мечтать.

— Партизаны? Подпольщики? — тихо спросил Заганский.

— Это неважно, но я говорю то, в чем абсолютно уверен.

Наступила большая пауза. Заганский и Курасов, изредка переглядываясь, как бы безмолвно спрашивали друг друга: верить Добрынину или нет?

— Ну вот, дружок, теперь все ясно, — вдруг весело сказал Курасов, продолжая держать руку в кармане. — Вот мы и поймали тебя, гуся лапчатого с красными ножками.

Добрынин удивленно смотрел на него.

— Не понимаешь? Ах ты, бедняга! Давно я на тебя, подлеца, охочусь! Попался наконец!

Добрынин уже видел, что он не шутит, и сделал движение рукой к карману, где был пистолет.

— Стоп! — крикнул Заганский, в руке у него был пистолет, направленный на Добрынина. — Только шелохнись, сволочь, и я стреляю. Но ты нам нужен живой и вместе со всеми своими волшебниками из города.

— Дураки! Не я попался, а вы, — сказал Добрынин хриплым, незнакомым самому себе голосом. — Я связан с гестапо, и те давно знают, что вы готовите.

Заганский и Курасов переглянулись.

— Думаешь, мы и в самом деле дураки? — сказал Заганский. — Заткнись! Треножь его, Курасов.

Как только Курасов сделал шаг, Добрынин вскочил. Заганский выстрелил. Добрынина ударило в левое плечо, и он чуть не упал. С трудом удержавшись на ногах, он выхватил пистолет и, не целясь, выстрелил в Заганского. Успев заметить, как тот начал падать, Добрынин бросился к двери, но в спину ему ударили три выстрела. Первый выстрел он еще слышал…

Когда в поселок примчались бандиты генерала Пульки, Заганский был еще жив. Положенный на кровать Добрынина, он давал показания. Тело Добрынина лежало поперек порога.

— Красный резидент, сволочь, — тихим голосом говорил Заганский склонившемуся над ним бандиту в новеньком полушубке. — Нас с Курасовым вести через фронт брался. Связан с городом.

Другой деятель допрашивал Курасова.

— Я его давно раскусил, — говорил Курасов.

— Зачем убили?

— На секунду промедлили схватить.

Один из приехавших побежал звонить в штаб. Вскоре он вернулся и сообщил, что сюда выехал сам генерал…

Войдя в комнату, Пулька приказал перевернуть Добрынина на спину. Наклонился, внимательно осмотрел лицо и прищелкнул языком.

— Помню его. Единственный трезвый тогда был. Ты помнишь? — спросил он у бандита в новеньком полушубке. — Так. — Пулька выпрямился и подошел к кровати. — Куда тебя, Заганский, угораздило?

— В грудь… все горит, — шепотом ответил Заганский.

— Видишь, как дорого тебе дается дружба с Курасовым! — усмехнулся Пулька. — Хотел ему авторитет вернуть, а вышло-то вон что. — Генерал с насмешкой посмотрел на Курасова. — Ты же, кажется, начальник госпиталя? Чего докторов не вызвал дружка спасать? Или вакансию себе готовишь? Не прогадай. Я тебе Заганского не прощу, так и знай. — Пулька побагровел и заорал: — Зови докторов! Всех зови!

Курасов выбежал из комнаты.

Вскоре он привел сразу трех врачей, но Заганский был уже мертв.

— Отшабашил, бедняга, — сказал Пулька, не сводя глаз с Курасова. — Значит, ты тут резидента ловил?

— Я его с осени разрабатывал, — ответил Курасов.