Я, правда, опять ничего не понял. Наклонился к воспитательнице, зашипел ей в ухо:

– Елена Васильевна, что это значит?

– Тебя освобождают, придурок! – прошептала она мне в ответ. А у самой в уголке глаз заблестели слезы.

– Спасибо, спасибо! – от счастья я и сам чуть не расплакался.

– Георгий, – судья перешел на почти нормальный язык, – вы понимаете, что я даю вам условно-досрочное?

– Да, ваша честь!

– Если вы за этот период в неположенном месте покурите, не там попьете пива с приятелями и тем более что-то украдете, самую мелочь, вас опять поймают, и будет уже реальный срок.

– Спасибо, ваша честь! Я понимаю.

Тут они стукнули этим своим молотком и объявили: «Суд окончен».

Все, можно было выдохнуть. Я прошептал: «Спасибо Господи!» – и мы вышли из зала суда. После этого адвокат, та самая безразличная женщина, подошла к нам.

– Вот так! – поучительным тоном сказала она. – Но смотри, больше не воруй!

– Ладно, – пробухтел я ей в ответ, хотя на самом деле хотелось просто послать ее в жопу.

И все, мне вернули свободу! Наверное, я еще нужен был для чего-то в этом мире, если Бог решил меня как следует напугать, но оставить в живых. Вот только для чего? Пока я не знал.

Я как-то пережил условный срок, хотя не помню, сколько мне там присудили месяцев или лет. Все это вылетело из головы. Счастье, что было и прошло. Я всегда говорил, что родился везучим: судьба всегда на моей стороне. И не только в этой истории с чудесным спасением от тюрьмы. Параллельно с ней произошло еще одно важное событие, которого я уж точно не ожидал.

Это случилось зимой, после очередного мероприятия в детском доме. Ко мне подошла Даша Долинская и говорит:

– Гош, пошли, купишь мне, пожалуйста, сишки. На тебе денежку, сбегаем до магазина.

– Окай.

И мы пошли. С Дашей в баторе я почти не общался. Она была на три года младше меня и училась в шестом классе – в общем, мелкая. Да еще и класс у них был такой, что там всех больных на голову собрали: то дерутся, то стульями швыряются, то с ножом друг на друга кидаются. Какие-то психи. Поэтому мы старались дел с ними не иметь. Сама Даша тоже была не сахар – характер еще тот. Хотя по внешности никогда не скажешь: маленькая, кругленькая, со смешными пухлыми щечками, как у малыша. Понятно, что как девушка заинтересовать она меня не могла. И знать я о ней ничего не знал: ну, появилась откуда-то три года назад – ей тогда было девять. Вроде как и все попала в детский дом из кровной семьи по обычной схеме: больница, приют. Кажется, маму у нее в тюрьму посадили, а ее вот в батор отправили. Пересекались мы с ней только на танцах – когда репетировали в нашем хореографическом кружке и вместе выступали на сцене.

Мы пришли к магазину. Я начал подходить к прохожим и просить купить мне сигареты. Наконец один мужик согласился. Стоим мы в итоге, курим, вроде все спокойно. И тут Долинская вдруг засуетилась:

– Боже! Ко мне же сейчас приемка приедет, – она резко выбросила бычок, – а от меня, наверное, пахнет. Понюхай! Пахнет, нет?

– Скажу тебе по секрету, – я с интересом наблюдал за ее суетой, – я не чувствую, пахнет от тебя или нет. От меня от самого сигами несет. А че у тебя за приемка?

– Ты знаешь, – она аж вся расцвела, – крутая! Она за мной приезжает на машине и обратно также привозит.

– В гости забирает?

– Да, – Даша торопливо кивнула, – оформили гостевой режим.

– И часто к ним ездишь?

– Каждые выходные, – в ее голосе прозвучала гордость, как будто это хрен знает какое достижение, – в пятницу приезжает за мной в батор, потом в воскресенье вечером обратно привозит. У них таунхаус. Она писательница. Прикинь?

– Прикольно, – я, такой, слушаю, наматываю на ус.

А Долинская продолжает:

– И денег у них немерено!

Я, такой, про себя: «Ух ты, пух ты! Бывает же в жизни такое!» Но сам виду не подаю. Потом мы с ней еще постояли, поговорили. Она рассказала, что на прошлых выходных набухалась в щель – спелась там с какими-то фанатами «Спартака», и потом приемка всю ночь около нее сидела, а она блевала, как чокнутая. Думала, что наутро ее точно из дома выгонят и больше в жизни не пригласят. А приемка, когда Даша протрезвела, только лекцию ей прочитала. Что-то там про ответственность, заботу и что повторения она не допустит, и Даша, типа, должна это понимать. Я слушал и представлял себе этот таунхаус, пьяную в хлам Долинскую и такую приемку, которая не орет и не закатывает истерику при виде бухих сирот. И тогда я подумал: «Если уж они от Долинской с ее дурным характером и жуткими выходками не отвернулись, может, и меня тоже не слишком испугаются». Я расспросил, как приемку зовут, а сам уже решил, что надо как-то знакомиться. Может, мероприятие какое-то в детском доме будет, мы опять на сцену выйдем танцевать. Я расстараюсь. Обычно на теток это действует безотказно, всем нравится, как я танцую. А потом подойду к ней и представлюсь. В общем, мысленно я уже начал раскатывать губу.

– Ладно, – говорю, – пошли в батор. А то реально приемка твоя приедет, а тебя нет.

Самому мне уже не терпелось залезть в Интернет и посмотреть, о ком идет речь. Как только дошли до батора, я взял у Некита телефон, быстренько подключился, и в Википедии почитал, что там пишут про приемку Даши. Фотки ее нашел. Мне на первый взгляд все понравилось. Долинская еще сказала, что ее новая книга «Если б не было тебя» есть у их питалки, и я пошел просить почитать. Добыл я эту книжку и начал рассматривать фотографию на обложке. Там был такой портрет – тетка с малышом. Это тоже была она с младшей дочкой, удочеренной. Начал читать. По собственному желанию взял в руки книгу без картинок – только буквы-буквы-буквы – сам себе удивился. Сначала там было про главную героиню, журналистку. Читаю-читаю, вроде норм, но половины все равно не могу понять: какая-то работа на радио, интервью, эфиры. Это про что? А дальше шла глава про Аннушку – маленькую девочку, которая родилась в семье алкашей. И вот тут я как будто сам в эту книгу попал. История Аннушки меня реально зацепила! Я стал перелистывать все, что про других героев, искал только продолжение про маленькую Аннушку. И читал, читал взахлеб. В итоге получилось, что всю книгу целиком я так и не прочитал, выхватил только одну сюжетную линию. Но зато благодаря Аннушке мне еще больше захотелось подойти, познакомиться. Сказать, что мне очень понравилось, потому что там история такая настоящая про эту маленькую девочку. И еще хорошо, что журналистка в конце ее удочерила.

А потом опять вмешалась Судьба. Мне не пришлось ждать никакого мероприятия. Даже танцевать не понадобилось. В следующую пятницу я захожу в батор, а они вместе с Дашей выходят. И мы столкнулись прямо лицом к лицу на крыльце. Я, такой, про себя: «Оп-па, ничего себе!» У меня и в рюкзаке она лежит, на обложке книги, и здесь – на крыльце. Я за долю секунды сообразил, что надо делать. Не растерялся: