Для вида я еще недолго сопротивлялся, а про себя подумал: «Конечно, давайте обедать! Ура!» Вроде тогда был куриный суп-лапша. И хотя я супы вообще-то не люблю, этот был вкусный. И на второе тоже что-то нормальное давали.

Мы пообедали, и я, довольный, думаю: «Ну все, теперь что-то, наверное, получится». Тогда, правда, дома не было ее мужа, мы с ним еще не встречались. И старшей дочери Нэллы – она у них единственная кровная – тоже не было. Были только Диана, Даша маленькая, удочеренная с младенчества, это про нее была книга «Если б не было тебя», и Даша Долинская. Я, кстати, когда маленькую увидел, сразу обрадовался, подумал: «О, мелкая есть! Прикольно!» Я малышей люблю, оказывается. Только раньше об этом не знал и особо нигде с ними не пересекался. В баторе совсем мелких нет, они живут в Домах ребенка. Да и дошкольники в другом корпусе, мы никак не пересекались. А тут такая няшка, ей тогда было годика полтора. И она сразу меня приняла, с первой встречи! Залезла на колени, стала хлебом кормить. Это было так мило! И сама она была такая лапонька. И сейчас, в принципе, тоже лапонька, мы до сих пор большие друзья. Конечно, такой теплый прием мне понравился. Ну и как-то очень быстро, уже в тот раз, мы с Дианой перешли на «ты» – она сама предложила.

Диана много спрашивала обо мне, видно было, что ей моя жизнь по-настоящему интересна. Не для галочки или чтобы разговор поддержать. Я обо всем честно рассказывал. Даже о последней краже и о том, что нахожусь под следствием – решил, что выдам всю правду сразу. Не хотел, чтобы она узнала об этом от кого-то еще. От какой-нибудь очередной питалки в детском доме. У меня, кстати, не было мысли, что Диана сможет мне в этом деле помочь и каким-то чудом спасет от тюрьмы. Я не потому рассказал. Но мне было важно сделать это самому. Как бы предупредить. Конечно, в глубине души я боялся, что это может положить конец нашим отношениям. Что я могу разочаровать. Но решил все равно быть честным. Почему-то с первой же нашей встречи между нами появилось доверие. И я видел, что она тоже мне верит. Доверяет. Не шарахается от меня из-за того, что я успел за свою жизнь натворить.

Мы сидели, пили чай, разговаривали. И вдруг ни с того, ни с сего она меня спрашивает:

– Гоша, а ты никогда не думал о том, чтобы написать книгу?

– Книгу? – я тогда очень удивился. – О чем?

– О своем детстве, – я смотрел и видел, что она не прикалывается, что реально хочет меня заинтересовать, – ты же давно в детском доме.

– С рождения, – пробурчал я.

– Вот об этом и напиши.

– Кто такое будет читать?

– Люди, – взгляд у нее был серьезный, – они же ничего не знают о детских домах. Видят только заборы. А ты, наоборот, прошел все, от и до. Только не ленись, в такой книге важны подробности, детали.

– Какие еще детали?

– Любые. Все, что сможешь вспомнить: ощущения, запахи, события.

У меня перед глазами вдруг пронеслись разные картины из прошлого – причем вместе с чувствами, которые я в те моменты испытывал. Мертвый птенчик у меня в руках. Драка со старшаками. Поцелуй Вари. Много всего! Сам в тот момент удивился, сколько я, оказывается, помню. Правда, все они в основном начинались со школы.

– Я из дошколки почти ничего не помню, – я сидел и морщил лоб, на меня столько всего сразу навалилось, – только маленькие куски.

– Надо же, – она улыбнулась, – я тоже до школы себя практически не помню. Только со второго класса, когда в первый раз влюбилась.

– Ооо, – я улыбнулся, – а про это тоже можно, что ли, писать?

– Про что? – она не поняла.

– Про любовь.

– Почему нет?

Мы пили чай, а я все думал о том, что она сказала. И после этого разговора начал много разного вспоминать и мысленно описывать в книге. Как будто все это во мне дремало, даже забылось, а тут вдруг – рррраз! – и полезло наружу. Прикольно! А вдруг, реально, получится? Писал же я раньше стихи.

В тот день я довольно долго у них сидел и не особо хотел прощаться, но решил, что для первого раза надо хотя бы приличия соблюдать. Поблагодарил за обед.

– Спасибо, все было очень вкусно.

– Пожалуйста!

– Ну, мне пора.

– Хорошо, – она не стала меня останавливать, зато вышла в коридор проводить, – заезжай как-нибудь еще к нам в гости.

Маленькая Даша тоже прибежала, залезла на руки к матери. Вместе они классно смотрелись: настоящая нежность и любовь. Поэтому, наверное, мне и понравилась обложка книги, на которой были эти двое. Я попрощался, вышел на улицу и пошел к выходу из поселка, разглядывая дома и машины. Реально другой мир.

Мне одной этой встречи хватило, чтобы о семье сложилось хорошее впечатление. Мне все там понравилось: и люди, и дом. И еще я сразу понял, что главная там Диана. Всем там заправляет и вертит она. Не знаю, как это получилось, но вот понял, и все. Поэтому решил, что все усилия нужно направлять на отношения с ней, а остальное уже потом приложится. Я надеялся, что дальше ко мне симпатия с ее стороны тоже появится. И будет уже взаимная. Я вот прям был в этом уверен: просто надо подождать какое-то время, и симпатия точно будет. Была потом одна ситуация, через несколько месяцев, когда я подумал, что ошибся, что никакой симпатии ко мне с ее стороны не было и нет. Но в итоге оказалось, что все-таки это не так. Первое впечатление меня не обмануло – я ей тоже понравился.

В общем, я еще раз приехал к ним в дом. Мне же сказали на прощание «заезжай», значит, можно. На следующих выходных, когда приехал, уже познакомился с отцом семейства, Денисом. Я как раз был у них дома, когда он откуда-то вернулся. Из магазина, что ли. Подробностей той встречи я не помню, но мне тогда показалось, что он сначала был чем-то недоволен. Даже разозлился на что-то – скорее всего, на мое появление. Диана отвела его в кухню, что-то тихонько сказала, и тогда он успокоился.

А увидел я Дениса еще раньше, когда он приезжал в батор, привозил Долинскую. В первый раз сильно испугался – он больше двух метров ростом – и подумал: «Пипец, он здорооовый! Наверное, суровый. Да еще с бородой и похож на батюшку. Наверное, он там всех заставляет перед обедом молиться, после обеда молиться, перед сном молиться, после сна тоже… Ужас какой!» И побежал к Даше.

– Долинскааааяяяя, ты реально у них дома постоянно молишься?

– Пока что нет, – она и сама еще не до конца разобралась, что там и как, – но, думаю, скоро буду.

– Денис же у вас батюшка настоящий!

И мы с ней реально думали, что батюшка – это все. Мне в тот же день, когда я его увидел в баторе, захотелось подойти и сказать: «Здравствуйте, Денис». Но я реально струсил. Смотрел на него и думал: «Ну, вот реально Иисус». Глаза вроде добрые, но строгие. Такие прям – ух! Смотришь в эти глаза, и хочется покаяться: «Да, батюшка, я согрешил. Но больше ни за что так не буду!» Мне показалось, что у него жесткий подбородок и всегда напряженные скулы. Но как я потом понял, это была только видимость – из-за формы бороды. А в тот момент я уже смирился: «Все, точно, суровый! Ну ладно, и это переживем. Главное, к хозяйке держаться поближе, так как в доме управляет она». Вот после того, как я Дениса в баторе видел, мы уже дома познакомились. И оказалось, что Денис все-таки добрый. И взгляд у него такой ласковый. Но прозвище «батюшка» с моей легкой руки за ним так и закрепилось. Сначала я его начал так называть, потом Долинская тоже, а дальше уже и Нэлла присоединилась. Следом за нами.