Батория улыбалась, стоя в темноте и представляя себе ту самую женщину-археолога, отчаянно манипулирующую своим сотовым телефоном. Так, значит, она переслала фотографии, на которых изображено то, что она считала важным; возможно, на них можно будет найти что-то, что может навести на место, где находится Книга.

Действуя в темноте на ощупь, Батория погладила бинт на руке, напоминая себе о том, что Хунар отдал жизнь в погоне за тайной, которая, возможно, раскроет местонахождение этой Книги. Холодная злоба обострила ее чувства, заставила ум сосредоточиться, отвлечься от ощущения постоянно присутствующей боли в крови.

— Пожалуй, я пойду в свою палатку, — объявил Нейт. — Попробую поспать пару часиков, а потом посмотрим — может, нам и удастся связаться с кем-нибудь, когда уляжется этот тарарам, поднятый землетрясением. Да и тебе стоит поспать. Что-то подсказывает мне, что эта ночь будет долгой.

— Я не хочу оставаться одна. — Эмми подняла глаза от экрана ноутбука на Нейта. — Сначала Хайнрих, теперь ни слова от профессора… Я точно не засну.

В ее словах Батория почувствовала приглашение, но Нейт, казалось, этого не заметил. Жаль. Ей было бы намного проще украсть ноутбук и их телефоны, если бы они вдвоем ушли в его палатку. Такая пропажа была бы делом обычным в столь отдаленном лагере и ее посчитали бы обычным воровством.

А теперь Батории придется иметь дело с этой парой. Нейт был высоким и достаточно симпатичным парнем. Она могла понять Эмми и ее желание быть с ним.

Батория сама знала, как приятно ощущать рядом с собой теплое мужское тело, лежать в одной постели. Она вспомнила несчастного Фарида. Ее пальцы нащупали пояс и висящий на нем арабский кинжал, похищенный ею, после того как она его убила. Фарид все еще был ей полезен.

Батория отступила от окна на шаг, обдумывая, как лучше всего избавиться от этой пары — или, по крайней мере, отделить их друг от друга. Окинув взглядом лагерь и услышав отдаленное конское ржание, она улыбнулась, быстро шепнула что-то на ухо Магору, и волк молча помчался к конюшне размашистой рысью.

20 часов 34 минуты

Мучимый угрызениями совести, Нейт шагал из стороны в сторону по палатке.

Как я мог отпустить доктора Грейнджер одну?

Он был многим обязан профессору. Она дала ему шанс, когда все от него отвернулись. Два года назад Нейт наконец-то стал преддипломным студентом в Сельскохозяйственном и политехническом университете Техаса. Ему пришлось растить младшую сестренку, а для этого трудиться на двух работах. Из-за большой занятости на этих работах средний балл у него был низким, но доктор Грейнджер все-таки рискнула дать ему шанс. Профессор даже помогла ему получить для сестры полную стипендию[34]в Университете Райса,[35]благодаря чему он мог совершать поездки.

И чем Нейт отплатил ей за это?

Он отпустил ее одну в вертолет, полный вооруженных людей.

Когда Нейт подошел к пологу палатки, он услышал дружное ржание чем-то напуганных лошадей, доносившееся из конюшни и отражаемое эхом от темных развалин.

Он вышел из палатки в ночную темень. Лунный свет освещал древние каменные сиденья и квадратной формы котлован, в котором его друг Хайнрих получил смертельный Удар.

Холодный порыв ветра метнулся ему в глаза. Нейт, моргая, стряхнул с ресниц слезы.

— С лошадьми что-то не то.

— Мне лично все равно, — ответила Эмми, все еще сидящая за ноутбуком. — Мне хотелось бы, чтобы с ними случилось что-либо ужасное. Особенно с этим белым дьяволом.

— Да этот жеребец был просто напуган. И это был несчастный случай.

Нейт, конечно, не мог ставить ей в вину такую ненависть к лошадям. Хайнрих был мертв, и произошло это внезапно, ни с того ни с сего. Просто оказался не в том месте и не в то время. А ведь это запросто мог оказаться он, Нейт…

Ржание становилось все более пронзительным.

— Пойду посмотрю, — сказал он. — Может, это шакал.

— Не оставляй меня одну, — в голосе Эмми слышалась паника.

Нейт надел свою ковбойскую шляпу и стал шарить в деревянном ящике возле двери, ища пистолет доктора Грейнджер. Она использовала его для отстрела змей.

— Пусть конюхи и заботятся о своих лошадях, — убеждала его Эмми. — Нечего тебе ходить туда, да еще в полной темноте.

— Все со мной будет в порядке, — успокоил ее он. — Да и тебе здесь ничего не угрожает.

Радуясь, что нашлось какое-то занятие, которое хоть на время отвлечет его от тревожных мыслей, Нейт вышел из палатки и зашагал по песку. Но сразу же почувствовал, что ночь уже изменилась и стала совсем другой. Его руки моментально покрылись пупырышками гусиной кожи; донимавший холод было никак не унять.

Это Эмми внушила мне страх, — успокаивал себя он.

Сжав в руке рукоятку пистолета, Нейт зашагал быстрее — но вдруг справа от него промелькнула чья-то тень.

Он остановился и осмотрелся по сторонам. Уголком глаза заметил, как мимо пронеслось что-то большое. Нейт не успел рассмотреть, что это, не мог определить, кто встретился ему на пути, и лишь понял, что это животное, более крупное, чем любой из ранее виденных им шакалов. Животное было размером с теленка, но двигалось быстро и бесшумно, как хищник. Оно исчезло так быстро, что он так и не понял, кто это.

Нейт оглянулся назад, на хорошо освещенную палатку. Сейчас она была далеко, в ночи светилась лишь единственная лампочка.

Позади него пронзительно заржала лошадь.

20 часов 36 минут

Воспользовавшись громким ржанием жеребца, Батория проткнула острым концом кинжала Фарида палаточную ткань и провела лезвием вниз. Отлично заточенное лезвие легко и почти неслышно разрезало плотную, туго натянутую ткань палатки.

Она не спускала глаз с Эмми, склонившейся над ноутбуком, сосредоточившей взгляд на двери палатки и не видевшей, что за ее спиной появилась новая дверь.

Батория, пройдя боком через прорезанный в ткани проход, неслышно проскользнула в палатку. Оказавшись внутри, она встала позади перепуганной молодой женщины, которая не заметила ее присутствия. Один наушник еще находился в ухе Эмми, второй свешивался с головы. Батория слышала тихое жужжание, сопровождающее сообщение CNN, кадры которого мелькали на экране ноутбука.

Баторию поражало, насколько бессознательно большинство людей плывут по жизни, не обращая внимания на истинную природу окружающего их мира, устроившись в своих коконах со всеми современными удобствами, куда новости приходят в течение двадцати четырех часов семь дней в неделю; новости фильтрованные, разбавленные и содержащие дозу кофеина, необходимую для того, чтобы дать им возможность словить легкий кайф на фоне их однообразных повседневных жизней.