— Добрый день, сэр. Чем могу быть полезным?

Джентльмен смерил Томаса с ног до головы, приняв его за одного из работников.

— Я хочу говорить с мистером Чиппендейлом.

— Это я.

— Это вы! Боже мой! — Джентльмен поднял монокль и увеличил карий глаз, уставившийся на Томаса. — Мне понадобилось чертовски много времени, чтобы разыскать вас. Как это возмутительно! Почему вы не даете знать, где вас искать?

Томас стиснул зубы, видя такую дерзость, которая ему была хорошо известна по прошлым временам, но он лишь поклонился и провел джентльмена в мастерскую. Он лучше промолчит, дабы не потерять своего первого состоятельного клиента. А это был обещающий покупатель. Томас догадался об этом по тому, сколь внимательно он рассматривал через монокль предметы, которые находились в стадии завершения и стояли в разных местах мастерской. Он подумал, что этот ярко вырядившийся важный тип похож на редкую и экзотическую птицу, на мгновение угодившую в это место, и если удастся его накормить с руки, то вся остальная стая последует за ним.

— Сожалею о том, что причинил вам некоторые неудобства, сэр, — сказал Томас. — Если бы вы навели справки в «Старой скотобойне», вам бы подсказали, как меня найти.

— Как раз туда я в конце концов и направил своего человека. По адресу, которым меня снабдил ваш прежний хозяин Ричард Вуд, я понял, что вы находитесь в той части столицы, где обитают одни головорезы. Там на дверях опустевшей мастерской остался ваш знак.

Томас подумал, что ему повезло, раз этот джентльмен столь настойчиво искал его. Он также вспомнил, что писал Ричарду Вуду очень давно, но вскоре все прояснилось.

— Я — лорд Бэрлигтон.

Если бы он объявил себя самим королем Георгом II, Томас ликовал бы ничуть не меньше, но приобретенная в Йоркшире мудрость предостерегла его от этого. Лорд Бэрлингтон был аристократом-архитектором, который помимо красивых зданий проектировал великолепные залы для приемов в Йорке. Томас вспомнил заказ на стол для библиотеки, который он изготовил для него в мастерской Ричарда Вуда. Разумеется, в то время он не видел самого заказчика, но не забыл премию, которую получил вместе с зарплатой за эту работу.

— Вы оказали мне великую честь, милорд. Чем могу быть вам полезным?

— Мне нужен приставной стол, который поместился бы в углубление моего лондонского дома. У меня есть стол для библиотеки, изготовленный вами, он мне нравится. Так что мне в голову пришла мысль, что и мой новый заказ должны сделать вы.

Томас никогда не забудет, с какой гордостью он внес имя своего первого важного клиента в книгу заказов. Он отправился взглянуть на упомянутую комнату в доме Бэрлингтона на площади Пикадилли, чтобы осмотреть внутреннюю обстановку и измерить углубление, прежде чем сделать набросок, который потом покажет хозяину, и лишь получив его одобрение, приступит к работе. Белый потолок комнаты был изысканно украшен, однако стены и углубление оказались ярко-зеленого цвета, что никак не умалит великолепие приставного столика, который Томас уже представлял мысленным взором. Томас представил лорду Бэрлингтону законченный рисунок, а для усиления эффекта начертал большой фигурный подсвечник на стене над ним. Тот в данном случае принял форму овального зеркала с двойными ветками для свеч по каждую сторону и еще тремя у центрального основания, в котором будут отражаться языки пламени. Лорд Бэрлинтон увидел, сколь эффектно будет смотреться весь ансамбль и заказал приставной столик вместе с подсвечником.

Томас заключил подряд на изготовление подсвечника, за исключением рамы. Ее он вырезал сам в виде цветочной гирлянды, затем покрыл ее позолотой, и ту же позолоту нанес на орнамент бордюра приставного стола. Он трудился много часов и остался доволен тем, как выполнил заказ. С понятной гордостью Томас доставил все в дом лорда. Томас проследил за тем, как укрепили канделябр, пристроили стол в углубление — казалось, что он стоял здесь давно. Лорду Бэрлингтону сообщили, что все готово, и он пришел посмотреть.

— Боже мой, как великолепно! Какая красота!

Томас вернулся в мастерскую, не сомневаясь, что от отдельных состоятельных клиентов поступят новые заказы, как только они увидят этот ансамбль. Но ничего подобного не произошло. Томас второй раз послал лорду счет. Но когда оплата не поступила, он отправился в дом Бэрлингона и узнал, что тот уехал на север. Счет? Не волнуйтесь, его когда-нибудь оплатят, сообщила ему домоправительница. Вам не стоит беспокоиться.

Томас уже рассчитался с мастерами, которые изготовили зеркало для подсвечника, а также серебряные ветви, не говоря уже о том, что он заплатил за тропические породы древесины, атласное дерево и позолоченные листья, которые использовал для изготовления приставного стола. В его бюджете образовалась большая дыра. Сейчас он не мог выплатить крупные просроченные долги и радостно встречал скромных клиентов, приходивших к нему в мастерскую купить обычные предметы мебели, изготовленные про запас, и плативших ему звонкой монетой за свои скромные приобретения.

Затем однажды в его мастерскую неожиданно пришла какая-то леди, представившись миссис Доррингтон. Это была дама с острыми чертами лица и проницательными глазами, намеренная заключить выгодную сделку. Ища мебель, она случайно услышала через открытую дверь конторы в мастерской краснодеревщика на Стрэнде, как упомянули его имя. Дама тут же сообразила, что купленный ею предмет мебели, которым она особенно восхищалась, сделан не владельцем мастерской, а краснодеревщиком по имени Чиппендейл. Ей нужен был диван и восемь кресел в комплекте, для которых она доставит светло-голубой шелк, недавно приобретенный за рубежом. По ее язвительному тону Томас догадался, как она довольна тем, что он ничего не получит от нее за материал на обивку и не подозревала, как он рад, что ему не придется нести большие расходы. Томас догадался, что ей где-то сказали, сколько все может приблизительно стоить, и запросил больше. Посетительница захлопала глазами, ожидая, что придется выложить наполовину меньше, но Томас подумал, что она одна из тех, кто начнет презирать его, если цена окажется низкой, и станет хвастать перед знакомыми, если цена окажется высокой. А ему хотелось, чтобы миссис Доррингтон рассказывала о нем, если он выполнит ее заказ. Такая реклама будет лучше визитной карточки, ведь до сих пор его товар не очень хорошо расходился по оптовым точкам.

— Для краснодеревщика, чье имя никому не известно, вы очень дорого просите, — зло сказала она.

— Мадам, моя мебель говорит за меня.

В этом нет сомнения, подумала она, искоса взглянув на пару угловых комодов, сделанных из тюльпанного и атласного дерева с такой тонкой инкрустацией, будто это был рисунок, нанесенный кистью художника. Этот человек действительно владеет своим ремеслом. Желание любой ценой приобрести его работы боролось с врожденной скупостью. Желание победило.

— Я принимаю вашу цену, — наконец сказала она, хотя такая уступка далась ей нелегко, — однако я надеюсь получить за эту цену лучший диван и кресла во всем Лондоне.

— Мадам, они будут лучшими во всем королевстве.