Последний не глядя протянул одну из них Бонусу, и тот буквально вырвал ее из рук франка.

— Свинья, без сомнения, — подтвердил Килиан и передал доказательство по кругу.

— Ты называешь мученика свиньей?! — неистово заорал Бонус. — Вы, франки, такие же лживые христиане, как и эти люди с Севера. Надавать бы тебе по ушам, чтобы из них кровь хлынула! Это все, чего вы заслуживаете!

— Как скажешь, трибун, — легко согласился Альрик. — Так тому и быть, это — человеческие кости. Ингвар! Собери эти отбросы. Завтра же утром отчалим и привезем их в Риво Альто. Заодно полюбуемся, в какой торжественной обстановке дож будет хоронить свинью в церкви.

Несколько раз ударив себя по ладони костью, предположительно, свиньи, Бонус фыркнул и выбросил ее вслед за первой, потопленной Ингваром.

— Ну ладно! — воскликнул венет. — Если вы считаете себя такими умными, тогда докажите это. Где же находятся настоящие мощи, а?

Альрик поделился своими размышлениями.

— Куда бы они ни спрятали реликвию, — заключил Альрик, — она, конечно же, находится в безопасности. И только священники знают это место.

— Но не можем же мы обыскать весь город! — заверещал Бонус и пнул ногой золотой ларец.

— Правильно, — поддержал его Альрик. — Единственная зацепка, имеющаяся у нас, — это церковь Святого Марка, точнее то, что от нее осталось. Мы перевернем там каждый камень, клянусь большим пальцем ноги Аурвандила![20] Я хочу заполучить эти кости.

Раб подал наместнику шелковый платок. Абдулла промокнул себе рот и бросил кусок материи на пол. Раб моментально поднял его и, пятясь, удалился, оставаясь, однако, на таком расстоянии, чтобы услышать зов и удовлетворить любое желание своего хозяина.

— Чужестранцы, говоришь ты? Возле церкви? — спросил Абдулла Якуба. Ну почему этот еврей, обращенный в истинную веру, всегда в самое неподходящее время отягощает его проблемами, за которые, собственно, отвечает городская стража?

— Клянусь Аллахом!

Абдулла сердито смотрел на вечерний закат над морем. Вот, только что этот свет на горизонте выглядел, словно спелое яблоко в руках райской девственницы. А теперь он стал похож на цвет кровоподтека.

— Именно так, наместник Абдулла, — подтвердил Якуб.

Абдулла ненавидел, когда его так называли. Это «наместник» — словно табличка более низкого по званию. Какие только титулы он мог бы носить сейчас в Багдаде! Абдулла решил нанести наконец ответный удар злобному еврею.

— Не вижу причин беспокоиться. Чужестранцы постоянно посещают город.

Однако укол Абдуллы отскочил от новоявленного мусульманина, как вода от горячего камня.

— Они уже были возле церкви, когда мы пришли ее опустошить, — уточнил он. — Один из них преследовал меня до этого места. Разве обычному путешественнику пришла бы в голову такая идея?

Из уст Абдуллы едва не вырвался стон. Этому Якубу явно везде мерещились призраки. Если бы только можно было избавиться от него! Но он подчинялся напрямую халифу и мог бы предоставить повелителю всех правоверных отчет о благоразумии наместника Александрии. Да, как ни крути, ему необходима благосклонность Якуба, если он и в следующем году хочет оставаться наместником — или даже больше!

— Мои люди расспросили о них в городе. Единственные чужестранцы со светлой кожей прибыли сюда на диковинном корабле. Они все еще находятся в порту, но не занимаются торговлей. Все, что они ищут, — это большой кусок дерева. Вот только ради этого никто не приплывает в Египет.

Абдулла зевнул.

— Ты, вообще, слушаешь, что я говорю, наместник Абдулла? — В голосе Якуба прозвучали недопустимо требовательные нотки. — Что-то здесь не так! Почему неверный, к тому же чужестранец, появляется в церкви христиан именно в тот момент, когда я приказываю ее уничтожить?

— Случайность? — предложил Абдулла.

— Верить в случайность запрещает мне моя осторожность. А ей халиф доверяет свою жизнь. Нет, Абдулла! Этот чужак, кажется, знал, что церковь будет уничтожена, а искал он реликвии. Говорю же тебе, наместник, это был не обычный вор.

Абдулла внимательно посмотрел на Якуба: неужели обращенный в истинную веру еврей хочет таким образом отвлечь внимание от того, что так до сих пор и не выманил берберов?

— Хорошо, — сказал Абдулла, — я услышал то, что ты рассказал, и подумаю над этим. Но о том, что мне действительно хотелось бы услышать, ты пока что умалчиваешь.

— Берберы, — поник Якуб. — Мы не нашли никаких следов. В церквях оказались лишь священники, пытавшиеся спасти свои ларцы и кресты, спрятав их в безопасном месте. — Он вдруг громко рассмеялся. — Как они бежали, когда появились мы!

— А ты встречал священников, которые могли бы убежать от такого, как ты? — резко повернулся к нему Абдулла. — У священников, Якуб, мягкая плоть, тонкие кости и кроткое дыхание. Они не убегают. — Помолодевший от злости Абдулла, заложив руки за спину, стал расхаживать вперед-назад. — Тебя обвели вокруг пальца, — заявил он.

— Никто не обманет меня, — громовым голосом заявил Якуб и одной рукой вцепился в плечо Абдуллы. — Я найду этих берберов. Завтра. Сегодня ночью. Сейчас же! А потом мы сложим их головы к ногам халифа.

— От последнего пункта плана я отказываюсь, — скривился от отвращения наместник. — Будет достаточно, если ты найдешь их укрытие. — По его смазанным маслом волосам скользнул последний луч вечерней зари. — Может быть, в этом помогут нам те же чужестранцы. Узнай о них побольше. Если они заодно с берберами, нам от этого будет больше пользы, чем от всех разрушенных церквей на свете.

С этими словами он сбросил руку Якуба со своего плеча и, не оборачиваясь, направился через райский сад к своему дворцу.

Александрия, улицы города

Даже в темноте Александрия затмевала своей красотой все города Средиземноморья. На плоских крышах города горели зеленые лампы. Там, наверху, расположились александрийцы, наслаждаясь прохладой ночи. А на порогах домов сидели старики, слишком древние, чтобы подняться по лестнице, и болтали между собой на мелодичном языке арабов. Козы и овцы дремали перед домами, сооруженными просто из необожженной глины. Под сильным ливнем этот город мог за ночь раствориться в песке, из которого был построен.

Единственный человек гулким шагом шел вниз по улице. Время от времени он останавливался, прикладывал ладони к щекам и издавал какую-то мелодию, в которой присутствовало странное очарование.

Альрик поймал себя на том, что невольно прислушивается к этим звукам.

— Что это за знаки и кому он их подает? — спросил он, наклонившись к Джамилю. Вместе с Бонусом, Ингваром, Магнусом и Яа они направлялись к церкви Святого Марка. Точнее к тому, что от нее могло остаться.