— Ночной сторож? — высказал предположение Ингвар.

— Он призывает к молитве, — объяснил Джамиль. — Настало время обратиться к Аллаху.

— У христиан я не встречал такого, — заметил Яа.

— Я слышал, в богатых городах Персии решено строить высокие башни, чтобы муэдзинов было слышно во всем городе, — пояснил Джамиль. — Однако подниматься на самый верх в такую башню разрешено лишь слепым, дабы сохранить веру чистой от того, что творится во дворах и садах правоверных.

— М-да, чем дальше на юг мы продвигаемся, тем безумнее становятся обычаи, — пробормотал Магнус.

— Если это ты называешь безумием, то тебе надо побывать в Нубии, карлик, — поучительно проговорил Яа. — На моей родине принято плевать на новорожденных и голыми прыгать через быков, дабы умилостивить богов.

Всю дорогу Альрику хотелось попросить своих сопровождающих помолчать. Однако он понимал, что с таким же успехом мог бы приказать замолчать морю. Их группа в ночной Александрии и без того бросалась в глаза, как толпа белых обезьян. Какая теперь разница, даже если все они прикусят себе языки?

Альрик быстро нашел церковь — по колоннам, между которыми демонстрировал свое искусство рассказчик историй. Оттуда он уже ориентировался по ветрам, которые дули вдоль дорог и улиц, — ветер он чувствовал кожей. В конце концов, достаточно было довериться только своему носу: запах гари, подобный вони от трупов над полем боя, сгустился над этим городским кварталом.

Церкви Святого Марка больше не существовало. Огонь ослабил конструкцию, купол провалился внутрь, между руинами стен возвышались горы мусора. Насколько мог видеть Альрик в темноте, больше ничего от христианского храма не осталось.

— Как же мы теперь найдем хотя бы след того, что ищем? — проговорил Магнус, почесывая свою рыжую бороду.

— Придется потрудиться! — с энтузиазмом заверил Альрик. — Так, за работу!

Он дал каждому в руки по факелу и распорядился их зажечь.

— Распределитесь по местности. Хоть что-то, но должно было здесь остаться.

— Это задача для бездельников, — фыркнул Ингвар и протянул Альрику факел обратно. — Я не буду рыться в грязи в поисках замшелых костей.

— Ну, значит, скоро будешь собирать кости своего брата. Мы здесь только для того, чтобы воссоединиться с ним, не забывай!

Альрик с горечью подумал, что венеты оказались умнее, чем можно было предположить, когда оставили Бьора в качестве заложника в городе на берегу лагуны. Иначе того, что сейчас происходило, никогда бы не случилось, они давно бы уже возили лед с Этны, обменивая его на серебро.

С горящими факелами над головами группа Альрика продвигалась к центру разрушенного храма, отодвигая камни, роясь в пыли и в пепле. Альрик водил факелом у самой земли, сам не зная, что надеется там найти. Даже Бонус помогал в поисках, ощупывая пальцами трещины в каменных стенах, — очевидно, предполагал, что за каким-то из камней могут быть спрятаны сокровища.

Когда последние звуки города стихли и луна уже пересекла небо, факелы догорели и погасли, как сама надежда. Даже в слабом свете начинающегося дня было хорошо различимо разочарование на лицах.

— Пора валить! — крикнул Ингвар. — Я говорил, эта задача не для мужчин!

Они с Яа, Джамилем и Магнусом сидели на упавшей колонне и от нечего делать стучали по покрытому сажей камню.

Бонус держался в стороне, тоже прервав поиски. Один Альрик продолжал шарить между обугленными покрытиями стен, изогнутыми емкостями для угля, разбитыми мозаиками…

— Это бессмысленно, Альрик, — сказал Яа. Нубиец повертел в руках деревянную статуэтку без головы и отшвырнул ее в сторону.

— Будем искать до тех пор, пока не найдем хоть что-нибудь, — стоял на своем кендтманн. Он как раз ощупывал рельеф одной из стен. И вдруг кое-что почувствовал под пальцами. Какие-то бороздки, орнамент, высеченный в камне… может, и правда какой святой. А может, и сам Марк!

— Не доберусь, так хоть увижу! — сказал себе Альрик.

Он вытащил из сумки последние факелы и до тех пор бил металлом о кремень, пока смола и солома не загорелись. Затем приблизил танцующий свет факела к рисунку.

На стене проявилось лицо мужчины. Он был изображен в профиль, со слегка приподнятой головой, словно смотрел в потолок церкви. «Или на облака», — подумал Альрик. Он подошел ближе, намереваясь провести руками по барельефу, однако что-то удержало его от этого. С головы к шее каменного профиля свисали длинные волнистые волосы, а на плечах была изображена, казалось, защитная одежда или броня. Но самым странным был головной убор этого мужчины — своего рода шлем. Никогда ранее Альрик не видел такого. Шлем был похож на голову барана с рогами, которые заворачивались по обе стороны от лица.

— Эй, все! — крикнул Альрик через плечо. — Идите сюда!

Даже у Бонуса возникло удивление на лице. Как и Альрик, он не видел раньше такого шлема в виде головы барана. Что уж говорить об остальных! Они стояли перед лицом, высеченным в камне, в тихом изумлении, даже Ингвар замолчал под взглядом каменных глаз.

— О святом в таком одеянии и головном уборе я никогда раньше не слышал, — произнес Бонус после осмотра.

— Человек носит барана на голове, — задумчиво проговорил Яа. — Такое не встретишь даже в Нубии.

— Это Зуль Карнайн, хозяин города, — послышался чей-то женский голос.

Все резко обернулись. У Бонуса в руке вдруг появился кинжал, остальные отступили на шаг назад.

На опрокинутой колонне, на которой только что сидели Яа, Ингвар и Магнус, стояла похожая на тень фигура — лишь по голосу было понятно, что это женщина.

— Я — Кахина. Не надо меня бояться, я одна. — Она легко спрыгнула с колонны и медленно подошла к группе.

— Бояться? — прыснул Ингвар. — Женщины?

— Остановись! — приказал Альрик. — Не подходи ближе!

К его удивлению, незнакомка повиновалась.

— Магнус, бегом! Посмотри, правду ли она говорит. — Альрик сунул в руку Магнусу факел, и карлик помчался обследовать, не притаился ли кто еще в темных углах развалин.

— Чего ты хочешь от нас? — спросил Альрик, прислушиваясь, не нападет ли кто-нибудь на Магнуса. Однако, судя по звукам шагов, карлик беспрепятственно пробирался через горы мусора и обломков.

— Я хочу помочь вам, — сказала незнакомка. Ее греческий язык был не совсем правильным, а голос звучал так, словно его обработали точильным камнем. Она зажгла небольшую масляную лампу, и та осветила ее лицо снизу.

— Давайте перестанем прятаться в темноте, — сказала она.

— А я тебя знаю! — вырвалось у Бонуса. — Ты из таверны.

— Замолчи! — прикрикнул на него Альрик. Он подошел к женщине. На ней была темная накидка, которая в скудном свете лампы отливала темно-синим цветом. Капюшон с серебристой вышивкой покрывал ее голову и часть лица: глаза — темные, взгляд — осторожный.