«Интересно, она красивая и умная?» – подумала Анника, понимая, что это редкая комбинация.

Фильм явно закончился, поскольку Халениус встал и сказал что-то. Анника вопросительно приподняла брови.

– Кофе?

Она покачала головой.

– Не возражаешь, если я приготовлю себе?

Анника резко вскочила.

– Сиди, – сказала она. – Я же у нас логистик.

Она принесла тарелку с магазинными булочками, оставшимися от ее вчерашнего похода в «Консум», а потом сидела молча и наблюдала за ним, пока он жевал и пил. Телевизор работал без звука. Показывали повтор английского детективного сериала.

– А ты не слишком молод для статс-секретаря? – спросила она.

Халениус проглотил кусок булочки.

– Тебя интересует, с кем я переспал, чтобы получить эту работу?

Анника подняла глаза к небесам. Он ухмыльнулся еле заметно.

– Здесь есть только одна возможная кандидатура: сам министр. Ведь он лично назначает своего статс-секретаря, а не партия, – улыбнулась она в ответ. – И чем ты занимаешься, когда твой персонал не похищают?

– Если в двух словах, то можно сказать, что министр работает снаружи своего департамента, а статс-секретарь внутри. И они находятся в очень тесной спайке, есть по-настоящему ужасающие примеры того, когда это не срабатывало…

– Вы, наверное, действительно переспали. Ты говоришь сейчас точно как он. Итак, чем ты конкретно занимаешься?

– Порой принимаю вопросы от средств массовой информации, но только когда дело касается чего-то по-настоящему трудного и дьявольского.

Он широко улыбнулся.

– И министр выбрал именно тебя, поскольку…

Халениус запил булочку большим глотком кофе.

– Я знал его не особенно хорошо, мы встречались на одном банкете и играли в футбол несколько раз, но ему, вероятно, требовался человек с такой компетенцией, как у меня.

– Которая состоит…

– Я защитил докторскую по административному праву в двадцать восемь лет, работал в Верховном суде, когда его секретарша позвонила и попросила меня прийти на собеседование.

Анника посмотрела на него и прищурилась, попыталась представить в качестве юриста-бюрократа Верховного суда. Это оказалось нелегкой задачей. В ее понятии такие оставляли после себя облако пыли, ходили в заношенных костюмах и с перхотью, а не в потертых джинсах и с прическами, как у панков.

– Если вы проиграете следующие выборы, тебе придется уйти в отставку?

– Да.

– А потом ты станешь генеральным директором в какой-нибудь странной сфере деятельности?

Халениус замер, вытянул шею и посмотрел в сторону прихожей.

– Похоже, лифт остановился здесь наверху, – произнес он тихо.

Анника поднялась, напряглась всем телом, словно стальная пружина, и подошла к двери в прихожую в чулках и не дыша. Судя по звукам, кто-то действительно двигался на лестничной площадке, оттуда слышался шум шагов и бормотание. Лифт снова пошел вниз. Секунду спустя в дверь позвонили. Она встала вплотную к ней и прислушалась.

– Анкан?

От удивления Анника сделала шаг назад.

– Кто это? – прошептал Халениус.

– Моя сестра, – ответила она. – Биргитта.

В звонок позвонили снова, кто-то надавил на дверную ручку.

– Я удалюсь в центр по освобождению заложников, – сказал Халениус.

Анника подождала, пока он исчезнет, прежде чем открыла дверь.

Ее младшая сестра, превосходившая Аннику на несколько размеров, стояла, покачиваясь, в темноте на лестничной площадке вместе с крупным парнем в джинсовой куртке.

– Привет, Анкан, – сказала Биргитта. – Long time no see[20]. Можно войти?

Оба, и сестра и мужчина, вероятно ее муж Стивен, были прилично навеселе. Анника колебалась.

– Или я должна писать здесь, на лестнице? – спросила Биргитта.

Анника сделала шаг назад и показала на дверь ванной. Биргитта быстро проскользнула туда и с шумом справила нужду. Анника закрыла дверь за ними. Крупный мужчина заполнил всю прихожую, он слегка покачивался во всех направлениях, Анника обошла его и встала в двери, ведущей на кухню, скрестив руки в жесте, обозначавшем готовность к защите и недоверие, но она не могла иначе. Они стояли молча, пока Биргитта не вышла из ванной. Несмотря на полумрак в коридоре, она могла видеть, что сестре не только удалось сбросить лишний вес, ставший последствием беременности. Ее волосы также оказались длиннее, чем когда-либо, доходили ей до пояса.

– Это немного неожиданно, – сказала Анника. – Чему я обязана такой чести?

– Мы были на концерте, – сообщила Биргитта. – «Раммштайна». В Глобене. Просто фантастика.

«У нее такой же голос, как и у меня, – пронеслось в голове у Анники. – Мы говорим очень похоже. Она блондинка, а я брюнетка, но все равно сходство есть. Я ее темная тень».

– Я думала, ты работаешь в выходные, – сказала Анника. – По словам мамы, она собиралась позаботиться о твоей… девочке.

Она засомневалась относительно имени, вроде Дестини? Или Кристал? Или Честити?

– Я не работаю вечерами, а когда Стивен по дешевке достал два билета через Интернет, осталось только воспользоваться случаем.

Ее муж, Стивен, вошел в гостиную. Анника вздрогнула и поспешила за ним. Продолжи он в том же духе, притопал бы в спальню и нашел там Халениуса с компьютерами и записывающей аппаратурой и множеством листочков на стенах с записями для памяти, когда похитители позвонят: там находились предложения с суммами выкупа, альтернативные варианты для переговоров, данные, которые Халениус предоставлял, распечатки разговоров с похитителями…

– Чего вы, собственно, хотите? – спросила Анника и встала на пути крупного мужчины.

Он был на голову выше ее, с начавшими редеть волосами и родимыми пятнами на лбу. Пока он не произнес ни звука.

– Нас интересует, не могли бы мы переночевать здесь, – сказала Биргитта. – Последний поезд во Флен ушел, а у нас нет денег на отель.

Анника посмотрела на сестру и попыталась определиться со своей собственной реакцией. Они черт знает сколько времени не виделись (три или четыре года?), а сейчас она заявляется в разгар драмы с заложниками, поскольку опоздала на поезд?!

– Я не знаю, слышала ли ты, – сказала Анника и почувствовала, что ее голос дрожит, – но моего мужа похитили. Он находится в плену где-то в Восточной Африке. Его грозятся казнить.

Биргитта окинула взглядом гостиную.

– Мама говорила об этом. Какой ужас. Бедняжка.

Мужчина с шумом сел на диван. Верхняя часть его туловища сразу же начала подозрительно клониться в сторону, он мог заснуть там, где сидел, и на Аннику нахлынула волна беспокойства.