– Давно не приходилось вести по улице пьяного мужика? – усмехнулся тот. – Отвыкла?

– Стас, не начинай.

– Зачем ты со мной пошла?

– Будет лучше, если твоя машина останется на ночь под окнами у Ивановых.

– А, рухлядь! Старая тачка, кому она нужна? Нет, зачем ты со мной пошла? Чтобы муж ревновал?

– У меня, в отличие от тебя, в семье все в порядке.

– Кому ты врешь?

– Вру?!

– Ведь ты меня любила… – Стас попытался ее поцеловать. Люба разжала руку и слегка его толкнула. Самохвалов грохнулся в снег.

– Остыл? – спросила она, глядя, как Стас, чертыхаясь, пытается подняться.

– Дай руку…

Она стояла в раздумьях. Что взять с пьяного мужика? Бывшего любовника. Да еще и бабника.

– Люба, я пошутил.

Она протянула руку:

– Поднимайся.

Проходящая мимо женщина посмотрела на нее понимающе.

– Мужу расскажешь? – спросил Стас, выбравшись обратно на тропинку.

– О чем? Надеюсь, я ключи от твоей машины не потеряла, – она полезла в карман.

– Не шути так.

– Не одному же тебе… Вот они. Но еще одна такая попытка – и уже не ты, а ключи полетят в снег.

– Жестоко, – обиженно засопел Самохвалов. – И несправедливо. Я даже не могу поцеловать женщину, на которой чуть не женился.

– Тогда тебе всех подряд придется целовать, – холодно сказала Люба и подтолкнула его в спину – шагай.

Стас опять чуть не упал.

– Люба! – Она обернулась. Муж в компании обоих Ивановых направлялся к ним и заметно вырвался вперед.

– Не удержался все-таки, – хмыкнул Самохвалов. – Ревность – сильное чувство.

– Ревность – сильное чувство, – эхом откликнулась Люба. – Мотив.

– Что ты сказала?

– Так. Размышляю о нашем деле. О парейдолии.

– Сейчас?!

– Неужели ты думаешь, я всерьез приняла твои заигрывания? Проспишься – будешь извиняться.

Она слегка попридержала Стаса, чтобы остальные смогли их догнать.

– Ну как он? Бузит? – сочувственно спросила Людмила.

– Да вот в снегу извалялся.

– Это она меня изваляла, – сердито сказал Стас.

– Был повод? – невозмутимо спросил Градов.

– Я немножко не в форме, – пробормотал Самохвалов, оценив свои силы. На морозе он заметно протрезвел.

Навстречу им шла шумная компания. Высокий мужчина, перебрасываясь на ходу шутками с другом, резво тащил за собой ватрушку, на которой без сил лежали двое засыпанных снегом ребятишек. Женщины весело смеялись, и только подросток, судя по виду, старшеклассник шел, молча, уткнувшись в свой гаджет.

– Сегодня народу в парке много. Надеюсь, наш маньяк не пойдет на охоту, – негромко сказала Людмила. – Господи, неужели все это и впрямь из-за какой-то собаки?!

Ей никто не ответил. Версия была настолько необычная, что поверить в нее вот так, без веских доказательств, было сложно. Но тем не менее она, эта версия, существовала.

Проснувшись, Стас сразу понял, что вчера перебрал. А по недовольному лицу жены догадался, что, будучи пьяным, еще и нахамил.

«Ей или теще?» – холодея, подумал он.

– И ты в таком виде на работу собираешься? – ехидно спросила Марина.

– Генерального сегодня все равно не будет, – «равно как и работы», – мысленно закончил он фразу.

– А заказы? У тебя разве сегодня свободный день?

«Черт! Я же курьером подрабатываю! Совсем забыл!» – спохватился он и полез за смартфоном.

– Ладно, не трудись, – холодно сказала Марина. – Мама дала деньги.

– Да скоро все наладится, – приободрился он. – Вот возьму этого маньяка – и вернусь в органы.

Жена оторопела:

– А я думала, ты оставил эту идею. О работе в полиции.

– Не оставил, – разозлился Стас. – Потому что ничего другого я делать не умею. Курьером я работать не буду.

– А что ты еще умеешь? – презрительно спросила жена. – Иди тогда работай таксистом!

Он молча включил кофеварку. Голова невыносимо болела.

– И с кем ты вчера пил? – не унималась жена.

Стас понял, что недаром теща весь день вчера здесь тусовалась. Накачала Маринку. Не о таком зяте они, мол, мечтали. Хотя тесть не имеет права на персональные мечты. Только поддакивать.

– Я был у Ивановых, – хмуро сказал он, превозмогая головную боль. – Не веришь – позвони Людмиле.

– А что с машиной? Заглохла или ты не смог преодолеть искушения? Сергей небось пил. И Градов тоже. Ну и ты не смог отказаться.

– Да, я захотел напиться, и что? Имеет мужик право хотя бы в праздники расслабиться?

– Да ничего. Мужу многое можно простить, если он приносит в дом деньги, – намекнула Марина. – Но пока нас кормит моя мама.

– Ну и живи с мамой, – не удержался он.

– Я об этом думаю.

Стас тяжело вздохнул. Совсем как в известном анекдоте. «Один, совсем один… Один? Неужели один? Господи, один!!!»

Мысль о том, что он останется наконец один в своей квартире, стала не так уж и тягостна, даже перспектива еще бог знает сколько лет выплачивать ипотеку. Уж как-нибудь. Если удастся вернуться назад в органы, то жизнь наладится. Силовикам-то платят регулярно, плюс бонусы, такие как бесплатный проезд и поправка здоровья за государственный счет.

Стас приободрился. Жена сама напросилась. Затеяла выяснение отношений. Поэтому он с достоинством завязал шнурки на ботинках и, распрямившись, сказал:

– До вечера не жди.

После чего, ежась от холода и пронизывающего ветра, побрел на автобусную остановку: такси кусалось, а деньги на зарплатную карточку опять не перевели. Просить же деньги на карманные расходы у жены было унизительно, это все равно что брать у тещи.

С утра, в час пик, в московском метро как всегда была толпа. Проклиная все и всех, Стас еле втиснулся в третий по счету поезд: первые два были битком. Стараясь не дышать, он висел между огромной теткой, от которой невыносимо пахло приторным парфюмом, и тощим парнем в наушниках, который, закрыв глаза, пытался преодолеть неприятные ощущения от поездки в московском метро где-то в параллельном мире, слушая музыку. Стас почувствовал, как и в его мозг впиваются басы и молотом бьет ударник. Да еще парфюм. И похмелье. Стас стиснул зубы. Ощущение было такое, будто он несется к далеким звездам, куда-то в созвездие альфа Центавра, испытывая запредельные перегрузки. А до заветной цели еще миллионы световых лет пути.