Я даже не могла себе представить, что мои желания начнут так быстро реализовываться. После того, как недоумение прошло, мы с Барбарой воспряли духом. Я решила, что сигнал вселенной принят и на этом мои эмоциональные пытки на работе закончились. Я была готова продолжать вкалывать по 12 часов в сутки и выходить в офис по субботам. Главное, без истерик.

Чтобы отметить это событие, мы с мамой полетели на 5 дней на Гавайи, на остров Оаху. Это было наше первое большое путешествие, которое я полностью оплатила. И это была лучшая инвестиция моих первых денег.

У нас в семье есть свой язык. Нет, не иностранный язык и не язык жестов. Это то, что придумывает моя мама, в попытках хоть как-то освоить английский.

Все началось, когда мы с мамой пошли в магазин накануне Рождества, чтобы купить подарки ей и родным. Ее внимание привлекла празднично украшенная витрина с большим названием Macy’s. Если вы были в США, вы знаете, что это один из самых популярных американских шопинг-центров. Увидев его зазывающие огоньки, мама произнесла:

– А пойдем в Макус.

– Куда-куда? – переспросила я.

– В Макус, – сказала мама, показав на него рукой.

– А, ты имеешь ввиду в МЭЙСИС…

С тех пор Мэйсис у нас так и зовется Макусом.

В школе и университете мама учила немецкий язык, поэтому у нее все еще свежи некоторые ассоциации с дойчем. На моем дне рождении, который мы отмечали спустя несколько лет жарким августовским летом, я собрала друзей. Мама общалась со всеми, оперируя тремя фразами, которые она лишь переставляла в последовательности:

– Гуд дэй.

– Плиз, хелп ме.

– Бьютифул.

«Гуд дэй» ей был нужен для того, чтобы поприветствовать офицера на таможенном контроле. «Бьютифул» – чтобы сделать комплимент. А «Плиз хелп ме» – решить задачу любой сложности. После этой фразы она жестами объясняла, что ей нужно. Как ей всегда удавалось решить любую проблему с помощью этих трех фраз, для меня до сих пор остается загадкой.

Так вот, на моем дне рождения ко мне подходит один друг и спрашивает: «А что такое гринмама?» Я смотрю на него в замешательстве и понимаю, что мама к этому как-то причастна. Подходим к ней, и я интересуюсь: «Какую очередную захватывающую историю из трех фраз ты ему рассказала?»

– Ему понравилось мое кольцо, – говорит она, – а я хотела ему сказать, что оно мне досталось от бабушки. Но «гросмутер» по-немецки он не понял. И я ему сказала по-английски – гринмама.

Зеленая мама.

Еще спустя несколько лет мы оказались на Гаваях. Там, увидев магазин ABC store, она назвала его не как положено «эй би си стор», а так, как ей подсказала интуиция – «абссторе», слитно, с акцентом на о и звонкую е в конце.

Почему бы и нет.

Во время одного из визитов ко мне в Майами она услышала, как я провожу совещания. Тогда я руководила ежедневными бизнес-процессами и всегда начинала утреннюю планерку с хороших новостей. Мы их называли good news. И каждое утро, выходя на связь, я спрашивала членов моей команды: «Какие у нас сегодня гуд ньюз?»

Спустя две недели мама, в одно прекрасное утро выходя из своей спальни, распростерла руки и с восторгом произнесла:

– А у меня сегодня тоже ГУДНЯК!

– Чего-чего сегодня?

– Гудняк! – говорит мама.

Я спрашиваю:

– А что это такое гудняк?

По ее радостному виду было очевидно, что это не какая-то заразная болезнь.

– Ну это то, что вы с утра обсуждаете, – хорошие новости!

Я рыдала.

С тех пор «гудняк» прочно вошел в нашу жизнь. И появились производные. Например, «гуднячок» (маленькая хорошая новость). Или «гуднище» (огромная).

Спустя много лет мама поехала в Москву на Новый год. Там она с подругой пошла на концерт в английский собор прямо в канун праздника. За полчаса до полуночи мы созвонились, и она воодушевленно рассказала о том, как ей понравился и оркестр, и программа. Закончила свой восторг тем, что они даже сыграли «Uncle Bens». Здесь мои нейронные импульсы зашли в тупик.

Анкл Бенс? Анкл Бенс. Мозг усиленно искал разгадку. Не находя ответа, я поинтересовалась:

– А это из классики или из популярного жанра?

На что мама ответила, что это самая известная американская новогодняя мелодия. И тут нейронные связи замкнулись и меня осенило: «Джингл Белс!»

Аллилуя!

Но самая нелепая история случилась как раз на тот Новый год, когда я переехала в свою первую квартиру. Рон и Джиджи, мои очередные опекуны, взяли надо мной шефство, когда я переехала от Синтии и стала жить on my own[30]. Им жутко нравилась роль «приемных» родителей.

Мы все ожидали прилета мамы на новогодние каникулы. Ведь встреча с ней была не только долгожданной радостью для меня, но и большим развлечением для моих техасских друзей. Ведь таких персонажей, как мы, до этого они видели только в кино про Россию.

Я обожала проводить время с ними, а вот мама хорошо умела не только пообщаться при встрече, но и поддерживать отношения между визитами. Она переписывалась со всеми моими семьями, в том числе с Роном и Джиджи, на регулярной основе. Одна из ее сотрудниц Жанна неплохо знала английский, а так как я все время была загружена на работе, взялась за перевод маминой корреспонденции. В ответ на письмо Рона о том, что они с нетерпением ждут ее приезда, мама попросила Жанну написать, что она тоже очень ждет встречи и углубления отношений. Но о том, что она хотела написать, я узнала потом. Сначала был звонок.

Посреди рабочего дня вдруг звонит телефон и Рон, захлебываясь от смеха, кричит в трубку:

– Я обожаю твою маму! Не могу дождаться ее приезда!

– А что случилось? – спрашиваю я Рона.

– А ты не видела письмо, которое она мне прислала?

– Нет, не видела. Перешлешь? – спрашиваю Рона.

– Да, прямо сейчас читай!

Открываю письмо, и там, от имени моей благопристойной мамы, следующее сообщение: Dear Ron and Gigi, I look forward to our time together and to have deep intercourse with you.

Когда я прочитала ЭТО, мое сердце сразу ушло в пятки, но заливающийся радостным смехом Рон сгладил мое смущение.

– Классная женщина, – говорит. – Как же нам будет весело!

И продолжил хохотать, а я в это время по параллельной линии уже набирала маме и умоляла ее никогда больше не подключать Жанну к личной переписке.

То, что она перевела, звучит так: «Дорогие Рон и Джиджи, я с нетерпением жду нашего совместного времени и глубокого занятия с вами любовью». Литературно слово intercourse может переводиться как общение, но самое распространенное использование в американском английском – это секс.