Шакалов говорил что-то не переставая и, признаться, я не слышала слов. Только его голос. Спокойный, уверенный, расслабленный. Странным образом это приводило в себя, возвращало к реальности…

— Два небольших осколка застряли в коже, но это ничего страшного. — достав увеличительное стекло из банного шкафчика, Кирилл под лупой долго и нудно рассматривал мою ногу, прежде чем облегченно выдохнуть и удивленно посмотреть на меня: — Ничего серьезного. Я сейчас же вытяну стекло, обработаю рану и забинтую. Неужели… на самом деле тебе так больно? Или испугалась? Не переживай, кровотечения нет, но если не доверяешь мне, могу отвезти в больницу.

И вот тогда, именно в этот момент мне стало так чертовски стыдно, что не покраснели разве что пятки. Да что вообще происходит?! Какого черта я снова и снова не могу дать ладу своим эмоциям около Шакалова, почему бы их просто не выключить?

Я было уже открыла рот, чтобы списать все на гормоны и свою впечатлительность, а затем вдруг передумала. Кажется, Шакалов правда переживал, да и мне больше не с кем было поговорить, а правда выжигала изнутри.

— Возьми. — мужчина протянул мне салфетку и прежде чем я приняла ее из его рук, Кирилл осторожно вытер мне слезы. Он делал это так осторожно, трепетно, с некой опаской и придыханием, что я и сама затаилась, боясь вдохнуть. Словно страшился прикоснуться ко мне, как к треснувшей фарфоровой статуэтке. — И не плачь, Черничка.

Глупо, но, наверное, чего-то подобного и хотелось в тот момент. Участия. Я не знала, насколько оно искреннее, настоящее и не наигранное, но просто была благодарна хотя бы за попытку. В конечном счете, после побега никто никому ничего не должен. Я вообще рассчитывала на вечных гнет Шакалова! А что делал он? Подарил дом, предложил развод и даже не собирался забирать детей. А еще эта забота, которая ставила в тупик!

В секунду на губах появилась нервная улыбка, а затем слезы снова нахлынули на глаза. Ведь я впервые сказала то, что подозревала давно:

— Я крушу все, к чему прикасаюсь, Кирилл. Все, понимаешь? — отвернувшись к полу, постаралась прийти в себя, но голос все равно дрожал. — Все время искала плохое в других, а теперь поняла… Все из-за меня! Инга была хорошей подругой, пока я не вынудила ее раскрыть свою темную сторону. И где она теперь со своей загробленной жизнью? Влад был неплохим парнем, а теперь похож на опасного наркодиллера. Родители жили себе счастливо, а затем… Ты знаешь! Макс так вообще был прекрасным человеком, а из-за меня сыграл в ящик. — на секунду замявшись, я представила свою жизнь, если бы не встретила Шакалова и ужаснулась. — Даже ты, Кирилл! Разве ты не понимаешь, что, не встреть меня, твоя жизнь была такой же удобной и комфортной. И что сейчас? Седина, развод и беременная жена-психопатка?!

— Кристина, — спустя долгое молчание ужаснулся Кирилл. Я видела, как складка между его бровей становится все глубже, а скулы напрягаються все сильнее. Мои слова будто разбудили в нем эмоции, о существовании которых я даже и не догадывалась. Он взял мое лицо в руки и жестко отчеканил: — Никогда! Никогда не говори ничего подобного, поняла?! Эти мысли должны умереть в этой комнате. Раз и навсегда.

— Но это правда! — все же стояла я на своем, как-будто пытаясь что-то кому-то доказать. — Хоть на секунду представить, что тогда на твоей свадьбе не было официантки Кристины Хеви. И что? Ты бы до сих пор жил счастливо, возможно снова сошелся бы с Анджелой…

— Замолчи. — поморщившись, рыкнул Шакалов, а затем сквозь зубы отчеканил. — Я удивлен, что такую ерунду приходится пояснять тебе: самой сильной девушке из всех, которых я когда-либо встречал. Но раз ты этого жаждешь, ладно! — мужчина отдышался и протараторил так быстро, что я едва успевала за его ходом мысли. — Что бы было, не появись ты на той свадьбе? Родители бы уговорили тебя и ты бы вышла за Влада, а сейчас бы оказалась на месте Лизы. Запуганная, мечущую, растерянная искала бы помощь и поддержку, но получала бы от «подруги» только ножи в спину. Что насчет меня? Я был бы все еще одинок, а возможно уже и мертв. Макс бы все равно, рано или поздно нашел способ как-то подступится к моим деньгам. — мужчина на секунду замолчал и отвел взгляд в сторону. Его глаза стали прозрачными, будто в один момент он улетел мыслями так далеко, что не добраться. — Когда ты сбежала, у меня было много времени на размышления. Я думал больше, чем хотелось бы. И, знаешь, ты единственный человек, который поступает правильно. Если бы мне нужен был идеальный совет, я пришел бы к тебе. К тебе, а не кому-то из тех, что ты перечислила.

Затаив дыхание, я решилась задать давно волнующий меня вопрос. Казалось, сейчас просто идеальный момент, чтобы расставить все точки над «и».

— Неужели, ты совсем не злишься на меня за побег?

— Злюсь, — с досадной усмешкой протянул Шакалов, словно пробуя эти пять букв на вкус. — Принимай я решение сейчас, сам бы организовал этот побег. Лишь бы… — он снова поморщился и словно сглотнул ком чего-то черного и давно забытого. — Лишь бы снова не представлять тебя мертвой в гробу. Лишь бы снова не ощущать это чувство потери, от которого ты теряешь себя и смысл…

— Но ты шарахался от меня весь месяц! Не приходил в больницу и не смотрел дольше минуты, словно призираешь… Это не могло мне показаться. — ужаснулась я, вспоминая все эти жуткие дни одиночества. Как я не сошла с ума? Загадка! — В чем причина?!

— В чем причина?! — брови Кирилла удивленно поползли вверх. Он слегка привстал, чтобы оказаться на одном уровне. — Ты — самое светлое, что попадалось мне на пути. Самое, Кристина! Я лишил тебя всего, и почти довел до потери своих же детей. Я не из тех, кто извиняется, я лишь исправляю ситуацию. Но это невозможно исправить, неужели ты еще этого не поняла? Лучшее, что пришло в голову, это полностью оградить тебя от себя.

Мурашки шли по коже, ведь… Странно, но я, кажется, ощущала все его эмоции. Будто Кирилл на одну секунду приоткрыл дверь в мир, который скрывал. И теперь я могла чувствовать его боль, потерю и безысходность, которая буквально пропитала каждое слово.

Человек построивший свою жизнь с нуля, добившийся нереальных вершин сам, теперь просто стоял напротив с таким взглядом, кричащим: «Я не знаю, что с этим делать». И от этого стало поистине грустно. Ведь было уже не важно, кто виноват и как мы к этому пришли. Жизнь наша походила на руины. И, оказалось, Шакалову так же сильно нужна помощь и поддержка, как и мне.

Собравшись, втянув слезы и постаравшись сделать голос, как можно спокойнее, я серьезно отчеканила:

— Мы взрослые люди. Прошлое забыто, по крайней мере позади. Нужно жить дальше и стараться делать так, чтобы с каждым днем становилось только лучше и лучше. Я не знаю, вместе ли. Получится ли забыть… Но сейчас ты нужен мне, как друг и будущий отец моих детей. — обведя взглядом шикарную мраморную ванную комнату с золотыми колонам и ручной лепкой, я искренне пробормотала: — Этот дом шикарен, но зачем он одинокому человеку, которому даже не с кем поговорить? Было бы не плохо, звони ты иногда или приходи в гости… Так мы оба не сойдем с ума под грузом прошлого.