— Вы мне угрожаете? — попытался возмутиться директор театра.

— Нет, даже не думал, — покачал головой следователь. — Я всего лишь говорю, как все было, и что может быть, если я удовлетворю вашу просьбу. Так что никакого домашнего ареста до прибытия его адвоката. Только заключение под стражу. Тюрьма сейчас самое безопасное место для вашего сценариста.

Последнее слово Грегор выплюнул.

— Я… я понимаю, — директор вздохнул. — В какой-то степени я сам виноват в этом. Возможно, не стоило закрывать на происходящее глаза. Но Теодор постоянно пугал нас своими связями. А они у него действительно серьезные.

— Что, настолько серьезны, что он может в любой момент входить к его величеству? — деланно изумился следователь.

Иероним Астеро только подивился, как талантливо играет сидящий перед ним мужчина. В том, что это была игра, можно было не сомневаться. Но он, сознавая это, верил всему, что делал или говорил этот человек.

— Нет, не настолько. Но, как нам известно, эти связи таковы, что вы можете заснуть в своей постели, а утром не проснуться.

В столице, возможно, — по лицу следователя скользнула нехорошая усмешка. — Но не в Бриджвилле. Нас регулярно оповещают о вновь прибывших. Если кто-то из покровителей мистера Фульхенсио появится в городе, то будет быстро задержан до выяснения мотивов посещения. Мы предпочитаем профилактику, а не работу с последствиями. Возможно, потому у нас ничего не происходило до вашего появления.

— А неуловимый вор? — директор театра попытался понять, что тоже осведомлен кое о чем. — Кажется, вы его еще не поймали.

— Это вопрос ближайших дней, — спокойно заметил Грегор, даже не подозревая, что в этот раз говорит чистую правду. — Но, если бы театр не приезжал к нам в город, никакого вора тут тоже не завелось бы. Где гарантия, что следующей его жертвой не станет, например, ваш номер, мистер Астеро.

Директор несколько растерялся. На этот раз ему не угрожали. Следователь действительно только предполагал. Но всякое могло случиться. Предугадать действия вора сложно. Почти все жители успели спрятать свои ценности в банк. Да и некоторые приезжие все-таки последовали их примеру. Но не театралы. С одной стороны, у них не было особых ценностей. Все камни на костюмах были бутафорией. Реальными были только деньги, которые они привезли с собой на расходы, и которые директор получал после каждого спектакля и хранил в сейфе номера. Если вор доберется до них, придется покрывать убытки из своего кармана. Наверное, стоит отнести все в банк. А забирать уже из отделения в столице по именному векселю.

— Хорошо, — выдохнул мужчина. — Я согласен, чтобы Теодор остался в вашей тюрьме. Все равно изменить что-либо мне не под силу. Но что еще вы от меня хотите? Денег? Но, после расчетов с артистами и служителями, у меня останется незначительная сумма. Содействия? Не вижу, как и в чем могу вам помочь.

— Все просто. Мне нужен подробный, насколько это может быть, рассказ о ваших сотрудниках. Всех. И тех, кто прибыл сюда, в Бриджвилль, и тех, кто остался в столице, но мог быть заинтересован в исчезновении мисс Совендел. Чем больше фактов вы нам предоставите, тем больше шансов, что мы найдем вашу актрису, надеюсь, живой и невредимой. Думаю, вы заинтересованы в этом не меньше меня.

— Хорошо, — вновь выдохнул директор. — С кого начинать.

— Начнем мы с Селены Совендел, — положил перед собой блокнот Грегор. — Только не надо рассказывать нам о ее отношениях с коллективом. Это мы и сами можем рассказать, и, думаю, вы узнаете много нового. Мне нужно знать о ее семье, знакомых, друзьях, любовниках, недоброжелателях. Кто они, откуда, каков их достаток, связи, положение в обществе. Могли ли они организовать покушение или убийство. Какие могли преследовать мотивы. В общем, все, что не рассказывают прессе, но что известно как минимум руководству.

Иероним Астеро задумался. Вопросы следователя если не удивили, то озадачили. Селена Совендел вела довольно закрытый образ жизни. Больше мог рассказать о ней только родственник. Кажется, кто-то работал в театре, но директор даже об этом не имел ни малейшего представления. Собственно, за личной жизнью своих служителей он следил ровно настолько, чтобы быть в курсе скандалов и умело использовать их на пользу театра. В остальном ему было все равно. Как оказалось, зря.

— Боюсь, я мало чем смогу помочь вам в этом вопросе, — вынужден был признаться он. — Личная жизнь актеров волновала меня настолько, насколько это могло нанести ущерб «Мистериуму», или принести ему пользу. Если бы вы расспрашивали меня о Терезе или Аманде, я бы еще смог что-то рассказать. Но Селена никогда не распространялась ни о чем. Я даже о том, что у нас ее брат работает, узнал не сразу. Хотя, политика театра в вопросе родственных отношений однозначна — никакой семейственности.

— И что же вы сделали? — поинтересовался следователь.

— Ничего. Селена никогда не просила ни за кого. Я решил оставить все как есть, — директор пожал печами. — В противном случае его бы выставили на улицу.

— Что ж, благодарю вас за помощь следствию, — произнес Грегор, поднимаясь и убирая блокнот. Почему-то в этих словах следователя директору «Мистериума» послышалась насмешка.

Капитан вышел, оставив директора думать. Ситуация была не из лучших. Узнав, что лучшая актриса театра не будет участвовать в оставшихся спектаклях, некоторые зрители поспешили сдать билеты. Пока не так много, как могло бы быть, но это был только первый звоночек. Такие моменты Астеро чувствовал лучше многих. Можно не сомневаться, сезон в столице не будет успешен. Возможен провал. Придется снижать цены, отказываться от новых проектов, потому что у них не будет средств на новые костюмы и декорации. Понятно, что можно вернуть пьесы, что ставились последний раз несколько лет назад, когда Селена только начинала, а блистали другие актрисы, но что потом? Пойдут ли зрители? Наверное, прав был Клодт, когда говорил, что нельзя строить все вокруг одного человека. Ой, как прав. Если им получится продержаться один сезон, он будет менять актеров в спектаклях, чтобы зрители видели разные имена. Жаль, раньше он не прислушивался к дельному совету.

Еще дражайший мэтр Фульхенсио так подставил их всех. Сколько раз ему говорили, чтобы держался как можно дальше от женщин в Бриджвилле. Вернется в столицу и пусть творит, что захочет. Нет, решил ту девчонку к себе затащить. А выяснить, кто она такая и зачем пришла в гостиницу, мозгов не хватило. Или выяснил и решил воспользоваться случаем? Теперь получил. Не стоило ему трогать ту мисс, секретаря мэра. Теперь будет сидеть в камере. Хорошо, если его выпустят, когда театр будет возвращаться в столицу. А если нет? Если действительно устроят разбирательство, а потом самый настоящий приговор вынесут? Никакие связи в этом городе ему не помогут. Если же его покровители попытаются вмешаться, как бы не вышло только хуже. Вот и думай теперь, что делать. Или театром заниматься, или этого олуха вытаскивать и спешно отправлять назад в столицу. Наверное, все-таки театром. Сценариста найти можно, в крайнем случае, есть классика.