– Ну да, ну да, – перебил Коэн.

– Беда в том, что камни постоянно выпадают, – поведал тролль. – Ты не поверишь, сколько дерут за ремонт каменщики. Чертовы гномы! Нельзя им доверять! – Слюда наклонился к Коэну. – По правде говоря, приходится три дня в неделю работать на лесопилке шурина, чтобы хоть как-то сводить концы с концами.

– Я думал, твой шурин владеет мостом.

– Это другой. У моей жены братьев – что блох у собаки, – ответил тролль и мрачно уставился на речной поток. – У одного лесопилка ниже по реке, в Кисловодье, другой управляет мостом, а самый толстый торгует на Горькощучье. Но разве этим должны заниматься тролли?

– Ну хотя бы один работает на мосту, – заметил Коэн.

– Работает? Сидеть целыми днями в деревянном ящике и брать с людей серебряные монеты за проход – это что, работа? Да половину времени его вообще там нет! Он нанял какого-то гнома, чтобы тот собирал за него плату. А еще называет себя троллем! А на деле – уже от человека не отличишь!

Коэн понимающе кивнул.

– И вот представь, – продолжил тролль, – каждую неделю я обязан ходить к ним на обеды. Ко всем троим. И выслушивать бесконечные рассказы о том, как они идут в ногу со временем…

Он обратил к Коэну большое печальное лицо.

– Что плохого в том, чтобы быть троллем, живущим под мостом? – вопросил он. – Меня воспитывали как тролля под мостом. Я хочу, чтобы и Щебень стал троллем под мостом, когда я помру. Что в этом плохого? Под мостами должны быть тролли, иначе зачем это все? В чем смысл?

Погруженные в невеселые мысли, они облокотились на парапет и принялись смотреть на прозрачную воду.

– А знаешь, – медленно проговорил Коэн, – я помню, как любой человек мог проехать отсюда аж до Клинковых гор и не встретить ни одной живой души. – Он потрогал острие меча кончиком пальца. – Такое чувство, будто это было вчера.

Он бросил окурок в воду.

– Теперь кругом фермы. Мелкие фермы с мелкими людьми. И повсюду заборы. Куда ни глянь – кругом фермы, заборы и мелкие людишки.

– Конечно же, она права, – произнес тролль, продолжая какой-то внутренний мучивший его диалог. – У выпрыгиваний из-под моста нет будущего.

– Я хочу сказать, – говорил о своем Коэн, – что ничего не имею против ферм. Или фермеров. Они, безусловно, нужны. Просто раньше они были далеко – где-то у Края. А теперь Край пришел сюда.

– Все время отступаем назад, – согласился тролль. – Все время меняемся. Как мой шурин Сланец. Лесопилка, понимаешь! Тролль управляет лесопилкой! Видел бы ты, какой бардак он устроил в Тенелесье!

Коэн удивленно поднял глаза.

– Это тот, в котором водятся гигантские пауки?

– Пауки? Нет там давно никаких пауков. Одни пни.

– Пни? Как это – пни? Мне так нравился этот лес. Он был таким, ну… мрачным. В наше время сложно найти по-настоящему мрачное место. А в том лесу можно было пережить неподдельный ужас.

– А хочешь еще больше ужаснуться? Он высаживает там елки, – сказал Слюда.

– Елки?!

– Это не его идея. Сланец не отличает деревья друг от друга. Это все Глина. Вот кто его надоумил!

У Коэна закружилась голова.

– В смысле, Глина?

– Я же сказал, что у меня есть три шурина, верно? Один из них торговец. Вот он и подсказал, что засаженную землю будет легче продать.

Коэн надолго умолк, переваривая услышанное.

Затем он сказал:

– Тенелесье нельзя продать. Оно ничье.

– Ага. Он сказал, что именно поэтому его продать можно.

Коэн ударил кулаком по парапету, выбив из него кусок камня. Обломок скатился вниз и улетел в ущелье.

– Прошу прощения, – сказал он.

– Ничего страшного. Я же говорил – постоянно куски отваливаются.

Коэн обернулся.

– Что вообще происходит? Я помню все прежние большие войны, а ты? Наверняка ты тоже где-нибудь сражался.

– Ага, потаскал в свое время дубину.

– Предполагалось, что мы бьемся за светлое будущее – за власть закона и всякое такое. Так мне вроде говорили.

– Ну я-то дрался, поскольку огромный тролль с плеткой не оставлял мне выбора, – осторожно ответил Слюда. – Но я понимаю, что ты имеешь в виду.

– Я имею в виду, что войны велись не ради ферм и елок. Так ведь?

Слюда опустил голову.

– И тут еще я со своими жалкими останками моста. Мне так неудобно… – сказал он. – Ты проделал долгий путь, а тут так…

– Был еще король или кто-то в этом роде, – рассеянно говорил Коэн, глядя в воду. – И, кажется, несколько волшебников. Но король-то был. Я почти в этом уверен. Правда, никогда его лично не встречал. А знаешь… – он усмехнулся троллю, – теперь я даже не помню, как его звали. А может, мне и не говорили никогда…

Примерно полчаса спустя конь Коэна выплыл из сумрачного леса на унылую, продуваемую ветрами вересковую пустошь. Некоторое время он плелся молча, затем спросил:

– Ну и… сколько ты ему дал?

– Двенадцать золотых монет, – задумчиво ответил Коэн.

– Зачем ты дал ему двенадцать золотых?

– Потому что больше у меня не было.

– Должно быть, ты рехнулся.

– Когда я только начинал карьеру героя-варвара, – сказал Коэн, – под каждым мостом сидел тролль. И нельзя было проехать через лес – вот как мы сейчас, – не нарвавшись на дюжину гоблинов, пытающихся отрубить тебе голову. – Он вздохнул. – Интересно, какая напасть с ними приключилась?

– Ты, – кратко ответил конь.

– Ну… да. Но мне всегда казалось, что им нет числа. И я всегда думал, что Край еще не близко.

– Сколько тебе лет? – поинтересовался конь.

– Не знаю.

– Значит, достаточно, чтобы не вести себя глупо.

– Ага. Наверное.

Коэн подкурил еще одну сигарету и закашлялся так, что у него заслезились глаза.

– Совсем в голове размягчилось!

– Ага.

– Отдать троллю последний доллар!

– Ага.

Коэн выпустил струю дыма в сторону заката.

– Но ради чего?

Коэн уставился в небо. Красное зарево казалось холодным, как склоны ада. Порывы ледяного ветра проносились по степи, трепля то, что осталось от его волос.

– Ради того, что должно было быть, – ответил он.

– Ха!

– Ради того, что было.

– Ха!

Коэн опустил взгляд.

Затем ухмыльнулся.

– Ну и еще по трем причинам. Однажды я умру, – добавил он, – но, думаю, не сегодня.