за руку и нежно гладил по голове, чувствуя, как бешеный стук сердца понемногу утихает.

Слава Магрону, она только об этом и спросила. Да и то со слов подруги узнала. Все–таки спала. Такое случается при мощном выплеске магии стихии, проваливаешься в небытие, пока организм приходит в себя. А тело… тело все еще способно откликаться на внешние раздражители.

Даниэль сел в экипаж, и ему показалось, что губы слегка горят. Как юнец, честное слово! Мужская натура проявляется, сколько не повторяй, что у тебя интеллект первичен.

Верея пробивает его защиту, сама того не зная. Он чуть не выдал себя в экипаже, когда речь зашла о ее письме ушастому певцу… ладно, может он и не такой уж ушастый.

В памяти всплыла сцена — он за столом, задумчиво смотрит на запечатанное послание, прикидывая, сможет ли считать информацию, не вскрывая пакет с метками. Потом понял, что не получится бесконтактно…

Экипаж остановился, изрядно тряхнув Даниэля, так что заныло поврежденное крыло. Ректор выругался сквозь зубы. Но быстро вернул мышцам лица привычное безразлично–доброжелательное выражение, как положено руководителю серьезного учебного заведения.

Карета стояла вплотную к ступенькам королевского дворца. Какая честь! И пешком не идти. Правда, по лестницам к тронному залу подниматься этажей семь, кажется. Семейство Орвела, к которому принадлежал Адриус, любило роскошные замки и дворцы. А этажей они строили столько, будто у них были крылья.

Но и это испытание не вывело ректора из себя. Хотя перед ним еще пришлось пройти обыск у придворных орков–стражей. Народ нерасторопный, на сообразительность еще более тугой, чем тролли, воинственный но очень основательный. Осмотрели его так, что он бы и иголку не смог ухитриться во дворец пронести.

Наконец уже чуть ли не в полночь Даниэль добрался до короля.

— Простите, друг мой, что пришлось подвергнуть вас столь жесткому досмотру, — извинился Адриус. Он демократично восседал не на троне, а во главе круглого стола, за которым уже расположились все приглашенные на совет почетные граждане Даромнии. Скорее всего, заседание затянется до утра.

— Надо полагать, меня одного насколько пристально досматривали? — вежливо и чуть отстраненно спросил Даниэль.

— Поймите меня правильно, ничего личного, — улыбнулся монарх, — моя служба безопасности порой излишне перестраховывается.

— Понимаю, — Трапери кивнул, — я темный, пусть и ректор. И мой брат — государственный преступник. Уже немного утомительно ходить под подозрением по его вине.

— Присаживайтесь, любезный, недолго вам осталось переживать, — ласково сказал король, — мы решили не откладывать решение важных вопросов на утро.

— Что это значит? — насторожился ректор, садясь на свободное место.

Быстрым взглядом скользнул по остальным присутствующим. Не считая короля, пятеро. Очень узкий состав. Или, возможно, кто–то еще не прибыл из какого–нибудь удаленного уголка Даромнии. Знал он только двоих, они принимали участие в церемонии спасения лета, когда им явился грозный Айрагер. Если уж самый светлый дух настолько ужасен, чего же ожидать от Магрона?

— Надеюсь, нам не придется этого узнать, — произнес король.

Мысли его значит прочитал. Впрочем, Даниэль помнил, что Адриус, даром что светлый, а менталист. Эти два понятия только на первый взгляд не очень сочетаются, на деле — сознание — тот же Эфир.

— Вы будете лично… общаться с Аароном? — осторожно поинтересовался Трапери.

— Я — наблюдатель, как и вы. Магистр Сатиан скоро прибудет, вместе с дознавателем Моли. Королевский совет дал полное одобрение на проведение ментального допроса вашего брата.

— Честно говоря, ваше величество, — Трапери почтительно склонил голову, — я удивлен, что меня позвали на совет, посвященный дознанию. Мне казалось, мое присутствие потребуется только если мы примем решение призвать помощь великого духа Металла.

— Я признаться, и сам считал это более целесообразным, — до Даниэля только сейчас дошло, что разговор ведут лишь они двое, остальные напряженно ему внимают, — но видите ли, мой друг Даниэль, подозреваемый изъявил желание видеть вас в числе свидетелей. Он сказал, что вам это будет еще более интересно, чем остальным.

— Вот как! — эти слова вызвали тревогу. Опять игры младшего брата. И, возможно, опасные, как большинство его игр.

Даниэль уже более вдумчиво оглядел своих невольных коллег. Двое из пяти — тоже темные. Это они таким жалким составом собрались Магрона вызывать? Светлым–то выйти придется или в сторонку отойти. Металл к металлу.

Раздался скрежет и открылась потайная дверь в тронный зал. Между витыми, своеобразными колоннами прошествовали Бергер Моли и еще более ужасный тип, чем он. Насквозь черный Дольф Сатиан. Палач, экзекутор. Темный менталист.

Лицо его было смуглым, темно–коричневым, губы почти черные. Радужка глаз окрашена в вишневый цвет. Длинные черные волосы спускаются до поясницы. Наряд у экзекутора тоже заметный. Обтягивающий черный кожаный костюм, а поверх — алая мантия, что заканчивается чуть ниже середины икр.

— Доброй ночи, — произнес Сатиан глухим, надтреснутым голосом, — я готов. Осталось оборудовать место допроса и можно вызывать жертву.

— Сегодня в этом зале сама темнота сгустилась! — Бергера Моли за круглый стол не посадили, он располагался чуть поодаль, на специально для него принесенном деревянном стуле. Положил ногу на ногу и выглядел по–хозяйски, словно и короля не боялся. — Рад видеть вас в добром здравии, ректор.

Даниэль сухо кивнул.

— Как ваша очаровательная супруга?

— Благодарю, превосходно. Хотите еще разок у нее удостовериться, по своей ли она воле за меня вышла?

Моли его удивил.

— Нет, ректор, я не настолько туп. Насчет этого можете расслабиться. Но только насчет этого. Брак ваш все же настоящий. Юная госпожа Трапери не далее как сегодня днем продемонстрировала свою к вам истинную любовь. Как еще столь неискушенная студентка с блуждающими способностями смогла бы выдать мощный эфирный канал?

Истинную любовь? Об этом он не задумался, привык уже считать, что девочка его за что–то ненавидит, видит в муже все существующие в мире пороки. Но Моли прав. Лишь сила любви могла сотворить такое.

Даниэль, может, вам наконец–то поговорить? Честно, наедине, глядя в глаза друг другу?

Трапери поклялся сам себе, что обязательно заведет с супругой… Вереей… познавательную беседу. В первую очередь спросит, в чем она еще его подозревает, кроме содействия братцу.

Жуткий экзекутор оборудовал для себя место допроса. Никого на помощь не позвал, от недоверия окружающим.

Сатиан установил посреди зала длинный шест, с которого свисали потрепанные кожаные ремни. Без вопросов понятно, беднягу Аарона прикрутят к этой палке. На уровне человеческого роста к ней были приделаны и тиски