На плечо Джеймса навалился мягкий живот Далтона. Наклонившись над Джеймсом, тот громко закричал:

— Эй, приятель, очнись!

— Черт возьми! — Сморщившись от боли, виконт локтем спихнул с себя бесцеремонно придавившего его друга. — Далтон! Что ты так орешь у меня прямо над ухом?

— Нет, ты мне скажи, какого дьявола он вообще пришел сюда? Неужели только для того, чтобы дрыхнуть? — Далтон, отдуваясь, сел на свое место. — Жалкое зрелище. А я-то собирался приятно провести вечерок. Ведь не каждый день человеку подваливают денежки. — Он вновь наклонился к Джеймсу: — Мы сегодня гуляем!

Фин сонно зевнул. Тогда Далтон повернулся, чтобы пожаловаться Тилни. Джеймс заметил, как один глаз у Фина слегка приоткрылся, и, одарив виконта улыбкой, приятель опять погрузился в сон.

По-своему логичное поведение, подумал Джеймс.

Должно быть, очень забавно исподтишка наблюдать, как Далтон капризничает, словно школьница. Но самому ему было не до смеха. Да и Фин, чего он добивается, черт возьми? Роль неудачника совершенно не шла ему. А если Фин вознамерился решительно измениться, он мог бы по крайней мере проявить какую-то изобретательность и придумать что-то пооригинальнее. Джеймсу всю жизнь было слишком тошно от самого себя, чтобы еще радоваться появлению возле себя дублера.

Теперь уже он наклонился поближе к Фину, намереваясь спокойно поговорить с приятелем. Оказавшись рядом с ним, Джеймс вдруг обнаружил кое-что еще: слабый тошнотворно-сладкий запах. Снова опиум. Боже! Уж не стал ли Фин пленником этого дурмана?

— Ты снова принялся за свое? — прошептал он. — Ей-богу, твоим дурным мозгам не помешал бы мышьяк.

Казалось, Фин не намерен был отвечать. Но через какое-то время он нарушил молчание:

— Совершенно верно. Но тебе не стоит обо мне беспокоиться.

— Черт побери, дружище, ты должен завязать с этим.

— Именно сейчас я не готов обсуждать такие вопросы.

— Постарайся. С тех пор как ты стал полноправным владельцем титула…

— Отстань от меня, Санберн.

Внизу на сцене снова распахнулся занавес, и появился мистер Кемпбелл. Толстячок с наигранной веселостью на лице окинул партер блуждающей улыбкой и кивком приветствовал восторженные крики своих поклонников. Затем, без лишних предисловий, артист запел зажигательную песенку, в которой всячески поносились грехи аристократов.

Недовольный Далтон разразился сердитой бранью. Он принялся расстегивать и вынимать из манжет усеянные бриллиантами запонки.

— Не надо было являться сюда сразу после ужина, — бормотал он. — Неловко себя чувствуешь здесь во фраке.

— Ха! Испугался пары жалких ирландцев! — Это раздался голос Тилни, который сидел, вытянув ноги, в кресле за Далтоном. Он даже положил ноги на ограждение балкона. Одной рукой Тилни обнимал прижавшуюся к нему рыжеволосую танцовщицу, которую подцепил в фойе во время антракта. Большие карие глаза девицы неотрывно смотрели на его бриллианты. Джеймс легонько подтолкнул Далтона в плечо и подбородком указал в сторону спутницы Тилни.

— Как же они сияют! — благоговейно заметила танцовщица.

— Вам они нравятся, моя дорогая? — Далтон положил запонки в подставленные лодочкой ладони девушки. Повернувшись к Джеймсу, он недовольно пожаловался: — Ну, где же этот официант? Мне нужна еще одна порция выпивки.

— Давай, я сам схожу, — отозвался Джеймс. Начиная с ужина, он постоянно пил алкоголь, однако настроение продолжало оставаться неважным. Но действия свои он контролировал. Значит, можно было бы выпить еще.

— Именно так человек приносит пользу другим, — обрадованно заявил Далтон. — Бери пример.

Джеймс поднялся со своего места, протиснулся мимо неподвижного тела Фина и очутился в узком коридорчике, идущем вдоль бельэтажа. Стены здесь были отделаны красным бархатом. Через небольшие промежутки на стенах висели светильники, создававшие в затемненном коридоре светлые оазисы. Владельцы здания мюзик-холла хвастались, что в нем организована отличная система пожарной безопасности. Но Джеймсу показалось, что в тесном коридорчике в воздухе пахло чем-то горелым, как будто произошло короткое замыкание электрических проводов.

Он намеревался быстро пройти до фойе, но вместо этого Джеймс продолжал стоять на месте, упершись обеими ладонями в мягкий ворс обивки стен. Он смотрел туда, где изгибающийся коридор уходил во тьму. По контрасту с кричащей архитектурой самого театра, построенного в мавританском стиле, когда для привлечения внимания каждый уголок пространства украшается блестящей позолотой и зеркалами, в этой части здания было что-то особенное, приятное для глаз. Скромность убранства и царящая здесь тишина пробуждали в Джеймсе какие-то непривычные ощущения. Покой как разновидность пустоты, подумалось ему. Вот в таком месте было бы очень приятно поскучать. И, видит Бог, ему так скучно.

Вдруг вспомнилась Лидия Бойс. Она не выходила у него из головы, как навязчивая мелодия. Джеймс неожиданно понял: весь вечер его мысли, то и дело обращались к ней. Прошла неделя со дня их последней встречи. Но ее не было на вечеринке у Спенсеров, не было на рауте у Элморов, не появилась Лидия даже на музыкальном вечере у Моубреев. И зачем только он таскался по этим идиотским приемам? Чтобы встретиться с ней? Такая возможность не должна его волновать. Джеймс был готов к какому-нибудь праведному порицанию, еще одной лекции в темном вестибюле, неожиданному поцелую и так далее. В поисках Лидии он разъезжал повсюду, где была вероятность ее встретить. Джеймс не сомневался, что сумеет с успехом развлечь девушку. Однако складывалось впечатление, что та вовсе не искала встречи с ним. Напротив, как выяснилось, Лидия сбежала в поместье Патешоллов в Чилтерн-Хиллз. Он узнал об этом лишь благодаря Элизабет, которая ездила туда на уик-энд. В отправленном нынешнем утром письме она упомянула о том, как тихо и скромно сидела с ней за столом его «богиня возмездия».

Странно… Это совсем не походило на Лидию. Он скорее ожидал бы от нее каких-то высказываний в свой адрес, даже сделанных в форме едких замечаний.

С другой стороны, чему он удивляется? Разве он дал ей какой-то повод вспоминать о нем? «Мы можем стать друзьями», — заявила она тогда. Но ведь она не могла относиться к нему с должным уважением. Господи, да разве мог он винить ее за это? Прямо у нее на глазах он едва не забил человека до смерти. А каким было ее лицо, когда он отвернулся от того ублюдка! В тот момент это врезалось ему в память. Лидия смотрела на него так, словно перед ней был дикарь, человек, способный бросить беспомощную женщину на лестнице незнакомого дома. Большой, дьявольски большой ошибкой с ее стороны было смотреть на него так, как будто он способен поднять руку и на нее. Вероятно, вот такое выражение не сходило с лица Стеллы в течение тех нескольких последних недель ее жизни с Боулендом.

А затем без всякой на то причины Лидия все простила ему. И это чрезвычайно удивило его. Он демонстративно выставлял себя перед ней с самой плохой стороны. Почему? Неужели хотел оттолкнуть ее от себя? Возможно ли, что сейчас он настолько пресыщен, что способен общаться с женщинами исключительно ради забавы? С прелестными женщинами, которые тают от его прикосновений. Там, на крыше, у него не на шутку захватило дух от ее робких ласк. И потом, когда они сидели на корточках над осколками разбитой стелы, она с такой признательностью посмотрела на него. В ту минуту он готов был для нее решительно на все. Ей не следует смотреть на мужчин таким взглядом. Необходимо, чтобы кто-то предупредил ее об этом. Иначе мужчин начнет бросать то в жар — от страсти, то в панику — от нерешительности. Он сталкивался уже с женщинами, которые искусно владели такими приемами. Однако нельзя всего за один день преодолеть пропасть, разделяющую их. Здесь требуется осторожность и умение показать себя в выгодном свете. Если ее отец был таким героем, которого ей хотелось видеть, то непременно нужно будет поддержать ее в этом мнении. Наивность Лидии проявляется даже сильнее, чем у Стеллы. Надо быть осторожным с ней.