Энтони покачал головой.

– Вижу, это состязание ты никак не намерен проиграть!

– Совершенно точно, – кивнул Маркус. – Когда вернешься, я дам тебе знать, как мои дела.

– Жду с нетерпением. – Энтони поднялся в карету и, когда лакей захлопнул дверцу, тут же высунулся в окошко. – Желаю тебе удачи, брат: кажется, ты в ней очень нуждаешься.

Маркус помахал рукой и долго смотрел ему вслед, а затем, улыбаясь про себя, направился к конюшням, где добродушная Молния мирно ждала, когда ее оседлает самая прямодушная женщина во всей Англии.

Онория вышла из кареты и ошеломленно оглянулась на самоуверенного кучера Тремонта.

– Боже мой!

–Доставил вас всего за девять с половиной минут, мисс! – гордо доложил тот. – Смею думать, быстрее вы никогда сюда не добирались, верно?

– Нет, конечно, нет! – Она потрясла головой, изо всех сил пытаясь прийти в себя.

Маркиз спозаранок прислал за ней карету и письмо, в котором сообщал, что с ними поедут двое его друзей, так что компаньонка ей не понадобится. Ей оставалось только восхищаться его предусмотрительностью.

Сама она даже и не вспоминала о приличиях, настолько была поглощена попытками преодолеть свой страх перед предстоящим состязанием. Ей до сих пор не удалось справиться с волнением, и будь она поумнее, она сразу призналась бы маркизу в том, что боится лошадей.

Но самое главное, она не заключила бы с ним этого дурацкого пари. Впрочем, теперь жалеть о содеянном было уже поздно, и она тяжело вздохнула.

– Ну наконец-то! – раздался рядом низкий, волнующий голос маркиза.

Онория обернулась и увидела на верхней ступеньке Тремонт-Хауса Маркуса, который натягивал перчатки для верховой езды. В его внешности угадывалась какая-то мрачная красота – на нем были черные бриджи, черный камзол и черные сапоги, а единственным ярким пятном являлись белый шейный платок и рубашка.

Невольно подтянувшись, Онория расправила изящно ниспадавшие складки амазонки, которую одолжила у Кассандры. Благодаря искусным рукам Порции костюм для верховой езды сидел на ней просто изумительно, что придавало ей храбрости.

Маркиз подошел к ней и остановился рядом, одарив ее улыбкой, от которой у Онории перехватило дыхание.

– Ну-с, вы готовы? Я все утро выбирал для вас лошадь.

– О! – Она изобразила полное безразличие, хотя не сомневалась, что этот хитрец выбрал для нее самую быструю и норовистую лошадь. А если она к тому же еще и кусается...

Ее локтя коснулась теплая рука, и она увидела озабоченный взгляд Тремонта.

– А вот и она.

Онория проследила за его взглядом и увидела грума в ливрее, который вел в поводу крупную черную лошадь, нетерпеливо пританцовывающую на ходу. Вдалеке виднелась еще одна лошадь, но на нее Онория уже не в силах была смотреть.

– Господи! – еле выговорила она. – Не хотите же вы... Как ее зовут?

– Молния.

– Молния?

– Да. Так ее назвала моя сестра.

– Надеюсь, она... – Тут первая лошадь встала на дыбы, видимо, испугавшись упавшей с дерева сухой ветки, затем резко натянула повод, и ее огромные копыта сверкнули в опасной близости от головы лакея.

Онория испуганно отпрянула:

– Тремонт, я не могу... Вам не следовало... Понимаете, я никак...

Он схватил ее за плечи и слегка встряхнул.

– Что это с вами?

– Л-лошадь. Я не могу... – Голос внезапно ей изменил, и она лишь безмолвно шевелила губами, чувствуя, что из глаз вот-вот брызнут слезы.

Маркиз нахмурился, затем взглянул в сторону лошади и вдруг все понял.

– О нет, Онория. Это не ваша. Демон предназначен для меня, а та, что для вас, идет следом.

Она обернулась и получше всмотрелась во вторую лошадь.

– Так это и есть Молния? Самая быстрая из тех, что находятся в вашей конюшне?

Маркиз наконец отпустил ее, и в его глазах промелькнул веселый огонек.

– Кто вам сказал, что она самая быстрая? Я не позволил бы вас искалечить, радость моя, даже ради победы!

У Онории сразу отлегло от сердца, и все ее страхи словно ветром сдуло. Действительно, этот маркиз – очень приятный человек. Она очень волновалась о том, что ей предстояло сообщить ему о постыдной проделке своих сестер, а он принял все очень достойно и просто. Вот и сейчас, вместо того чтобы посадить ее на коня, который гарантировал бы ему победу с первого раза, он дает ей возможность сохранить ее гордость.

При этом Онория отлично понимала, что победы ей не видать – его лошадь была такой живой и энергичной, а ее... Она даже улыбнулась, понимая, что эта мирная полусонная кляча не пробежит даже несколько шагов, не говоря уже о том, чтобы рискнуть взять даже самое малое препятствие, но зато она не внушала ей страха и не угрожала поставить в унизительное положение.

– Ну? – с улыбкой спросил маркиз. – Как вам нравится ваш скакун?

– Не слишком ли он упитан?

– Что вы, это все мышцы и ни единой капли жира!

Еле заметное подрагивание в уголках губ Маркуса чуть не вызвало у Онории ответную улыбку.

– И спина у нее какая-то вогнутая...

– Вероятно, такова ее природа.

– Да, но она очень старая и как-то подозрительно кособочится. Я видела деревенские тележки, запряженные лошадьми, которые выглядели гораздо лучше. Только не подумайте, что я чем-то недовольна, – поспешно добавила она. – Надеюсь, эта лошадь не кусается?

– Даже если она и укусит, то очень мягко. Одна из проблем Молнии заключается в том, что... Словом, у нее осталось очень мало зубов. Мы даем ей специальную пишу, чтобы она...

Онория не верила своему везению.

– Вы не шутите?

– Нет. Когда-то она была любимицей Сары... – Маркиз пожал плечами. – У меня не хватило духу избавиться от нее, когда Молния состарилась. Она считает эту конюшню родным домом и, наверное, сразу погибла бы, если бы ее увезли отсюда. – Маркиз вопросительно посмотрел на Онорию. – Вы готовы?

– Кажется, да.

– В таком случае вперед. – Он направился к лошадям. Молния кинула в сторону Онории равнодушный взгляд, и это еще больше успокоило ее. Она не спеша приблизилась к лошади и приготовилась оседлать ее.

Маркиз незаметно оказался рядом; когда он, легко приподняв за талию, усадил ее в седло, сердце Онории тревожно забилось.

– Ну как? – Тремонт встретился с ней взглядом. – Вам удобно?

Оказавшись в седле после длительного перерыва, Онория чувствовала себя не очень уверенно. Ей пришлось напомнить себе, что нужно поправить юбки, и Молния даже не шелохнулась под ней, пока она ерзала в седле, стараясь устроиться поудобнее.