четыре рубля восемьдесят три копейки. Почему нельзя был уж округлить до рублей или хотя бы до круглых копеек — для меня величайшая загадка.

К слову, посудная секция стоила гораздо дороже книжной. За счёт зеркал и стеклянных полок, должно быть.

Самый левый, здоровенный шкаф, что на картинке, (для вешалок) сильно выступал из прочего ряда, и Наиль с Дашей сразу решили, что его к себе в спальню поставят. А между шкафами со стеклянными дверцами — свою тумбочку, с телевизором. Тумбочка тоже полированная и очень похожего цвета, так что с этой стороны всё было здо́рово. Только тумбочку перенесут пото́м, а то сейчас в зале кроме стенки вообще ничего не было.

— Я в июле в отпуск пойду, — прикинул Наиль, — с отпускных или кровать тоже купим…

— Тогда диван сюда, да? — подхватила Даша.

— Да, или два кресла с журнальным столиком.

— А что, тоже хорошо будет, — согласилась бабушка.

Потом, пока мы женсоветом бродили из угла в угол и обсуждали Дашины идеи, как бы всё здо́рово организовать, расставить и облагородить, мужики поставили в спальне плательный шкаф, и мы пошли к нам, собирать стенку номер два — полного близнеца стенки номер один.

Да, очень странно было бы в той очереди наперегонки, в которой с пяти утра и до открытия в десять стояли люди, предъявлять претензии, что все стенки одинакового вида. Не нравится — не берите, пожалуйста! Желающих на ваше место целый паровоз. Товар привозили однотипный. Хотя, иногда торговля удивляла. Бац — и все стулья с разной обивкой, я вот рассказывала.

На удивление, в этот раз стенки оказались всё-таки чуть разные. У Наиля более тёмно-коричневая, у нас — с бордовым оттенком. Ассортимент, панимаишь!

— А! — с досадой воскликнула мама, когда мы её распаковали. — А ведь там стояли тумбочки очень похожего цвета! Ручки у них, правда, другие — да и ладно бы! Тоже бы телевизор посерединке поставили, как удобно!

Всё здорово, не считая того, что телевизора у нас пока нет. Чёрно-белый-то к Наилю ушёл, а цветной — к бабушке. Но подразумевалось, что когда-то же он будет, правильно?

— Жа не переживай! — Женя говорил немного невнятно из-за деталек, которые держал зубами. — Жавтра я жаеду, куплю фебе фумбощку. Фумбощка-то в багажник войдёт, беж доштавки обойдёмшя.

О! Надо будет с ним прицепиться обязательно!

После стенки поставили мне трюмо (в как бы прихожей, которая у нас с бабушкой была понижена в ранг коридора), чтоб, видать, окончательно разобраться с зеркалами. Надо будет, кстати, в ванную зеркало купить. А то выходишь утром умываться и смотришься в стенку, как дурак.

Потом собрали кровать — какая же она тяжеленная оказалась, это пипеза просто! И, к вопросу о конструктивных решениях, что меня ещё в магазине страшно удивило: рама (или обвязка, как это правильно называется?) вокруг кровати была цельная, а внутри — два матраса, таких же, как в полуторках. То есть, следуя арифметической логике, кровать была таки трёхспальная. Ну, да ладно.

В комнату решительно заглянула бабушка:

— Так! Пойдёмте-ка обедать! Суп стынет.

— Сек-кундочку, — Женя затянул последний болт, — вот теперь можно и пообедать.

Мама быстренько бросилась застилать постель, и тут меня посетила светлая мысль. Простыни-то к этой кровати подходили самые обыкновенные, стандартные — на каждый матрас по простыне, вот и все дела! Может, в этом и есть разгадка двухматрасности?

Но сказала я про другое:

— Мам, Женя уже почти двое суток не спит. Пусть ляжет уже, завтра шкаф сделает, издевательство ведь над мужиком.

Матушку явно раздирали противоречивые чувства. И мужа жалко, и доделать хочется, и трам-тарарам оставлять вроде как не комильфо.

— Пошли лучше, тоже поедим, — предложила я. — Да посмотрим, какую красоту можно в эту стенку наставить.

Эта мысль примирила матушку с действительностью, и мы пошли осваивать приобретение.

18 июня, понедельник

Наутро Женя встал и первым делом был принужден заценить красоту: как в новом серванте[36] стенки смотрятся хрустальные рюмки и бокальчики.

*Больше пока любоваться было нечем, кроме как десятью стульями, выставленными в ряд вдоль противоположной стены. Этот перфоманс заценила уже я и сразу утащила к себе два стула — к обоим столам, чтоб не переставлять всё время. А потом ещё два: один к бабушке в комнату, а второй в нашу с ней кухню-прачечную, пока лишних табуреток и лавочек нет, пусть стоит.

Дальше по плану Женя собрался за тумбочкой под телевизор — точно такой же, а то вдруг все разберут!!! — и я, естественно, увязалась с ним. Машинка же!

Идею подарить Наилю с Дашей стиральную машинку Женя одобрил и даже сразу прошёлся по хозяйственному отделу комплекса, купил всякие нужные штуки.

Потом мы помчались домой, и Женя собрал тумбочки (две маленькие прикроватные и одну побольше — под телевизор) и огромный трёхтумбовый шкаф. Гигантский, честное слово! Шкаф этот высился почти до самого потолка и весь был равномерно рассчитан на ширину большой советской вешалки. Плательная-то часть, допустим, нормально. А вот полки третьей тумбы получились глубокими, как бездонные бездны из книги сэра Терри Пратчетта про стражу и драконов (надеюсь, здесь он её тоже напишет).

Нет, я верю в способность человека захламить любое пространство, но пока у нас и вещей-то столько не было.

А пото-ом, как раз после обеда, привезли новую «Вятку». Мы подняли её лифтом на третий этаж и начали ломиться к Даше с криками «сюрпри-и-из!» — Даша обалдела прямо. Следом обалдел Наиль, когда вечером пришёл с работы. Согласитесь, когда у вас два активных пацана, по возрасту приближающихся к году, стирка копится просто с катастрофической скоростью, и машинка-автомат — величайшее в этом отношении подспорье.

Ещё в тот же день я вспомнила про важное дело — дошла до телеграфа и отправила во все издательства, с которыми работала, сообщения о смене места жительства — иначе как я буду квитки на почтовые переводы получать?

Вообще, надо сказать, режим нашей жизни немного изменился. Теперь мы оказались в отрыве от привычных магазинов. «Три поросёнка» отодвинулись в сторону и немного наверх, зато буквально через двор, в цоколе пятиэтажки, находился молочный, через дом от него — хлебный, да и «Стекляшка», в которой продавалась обожаемая мной жарено-копчёная мойва, была теперь в два раза ближе, чем раньше. И время от времени мы с мамой бегали коротким путём через болото по мосткам — в книжный, посмотреть: не появились ли интересные новинки? Напротив нас, как раз на месте будущей дороги, противоположный берег болотца (а на самом деле сильно обмелевшей речки Кузьмихи) поднимался крутым обрывом метров в четыре-пять. Никакой лестницы, кроме вытоптанных в глинистом берегу ямок, естественно, не полагалось, но по сухой погоде ходить можно было вполне сносно.

ПРЕВЕНТИВНАЯ ДЕРАТИЗАЦИЯ

Была ещё одна тема, которую я сперва хотела назвать «коммунисты в действии». Итак…

Помните наш с бабушкой разговор об ужасах мусоропроводов?

Так вот, воспользовавшись первым же промежутком в хозяйственной суете, бабушка шлёпнула передо мной на стол четвертушку ватмана и велела:

— Давай-ка, пиши объявление.

Я достала листочек для черновика и уточнила:

— Обо что пишем?

— Собрание подъезда. Выбор старшего по подъезду. Потом надо ещё поговорить, как двор благоустраивать будем. И «разное» добавь.

— М-гм. Когда?

— Сегодня, в восемь вечера.

— Сегодня? — удивилась я.

— А чего тянуть — заехали все.

И впрямь, это вам не новостройки постсоветского будущего, когда дом «сдан» — а на самом деле собственники получили документы и черновые квартиры, в которых, в зависимости от договора, мог быть полный ажур — или пустая бетонная коробка даже без труб воды и канализации. И вот люди (как правило, влезшие ещё и в ипотеку) начинают ме-е-едленно доделывать ремонт. И процесс заселения дома растягивается на месяцы.

Здесь было совсем не так. В отличие от нас, большинство новосёлов получили ордера буквально в день сдачи объекта — и мгновенно запустили механизм переезда. За день-два дом наполнился на сто процентов. Иначе ведь могут подумать, что жильё тебе не так уж и нужно, и отдадут ордер кому-нибудь другому.

Поэтому я быстренько разметила лист, набросала