формы в тонкой чёрной оправе. Женщина отложила ручку и подняла на меня глаза красивой миндалевидной формы, которые оказались серого цвета, в дополнение подчёркиваемые серой шёлковой блузой, что придавало им особенную яркость (если можно так сказать про серый цвет).

— Ты должно быть Жанна? — голос брюнетки оказался низким грудным с какой-то лёгкой вибрацией, мужчины от такого голоса наверно сваливаются к её ногам пачками. Она, не стесняясь, окинула меня взглядом от макушки до пояса, так как нижние части нас обеих были скрыты от обзора рабочим столом. — Ты совсем ещё ребёнок, наверно школу только недавно окончила, я представляла тебя постарше, — она констатировала очевидное, а я немного занервничала. Неужели мой возраст сыграет против меня?

— Я заканчиваю первый курс университета, но… — развить мысль я не успела так как была бесцеремонно перебита.

— Зачем тебе это? — услышала вопрос, но не поняла смысла. Наверно Виктория устала ждать, когда мой мыслительный процесс заработает в полную мощность, так как пауза затягивалась, а я до сих пор лихорадочно перебирала варианты возможных «зачем». Но ничего толком не успела обдумать, как брюнетка решила поторопить меня:

— Зачем тебе работать? Ты учишься на первом курсе, скорей всего на очередного архитектора, — Виктория, не отрываясь внимательно смотрела мне в глаза, считывая малейшие изменения мимики. Я только кивнула в ответ, подтверждая её предположение. От тяжёлого изучающего взгляда мне хотелось превратиться в маленькую мышку и спрятаться в первую попавшуюся щель. «Прекрати Жанна. Это нужно, прежде всего, тебе. Так что хватит трястись от страха и покажи, как эта работа важна для тебя», — дала себе мысленного пинка.

— Насколько я знаю, Светлана Борисовна достаточно зарабатывает, чтобы позволить своим детям получать высшее образование, не беспокоясь о насущном. Так почему ты здесь Жанна? — говорит, как рубит. Спорить с этой женщиной я не рискну, ни при каких обстоятельствах.

Я прочистила горло, откашлявшись, сцепила пальцы в замок и рухнула с обрыва в бездну, выдавая правду, как она есть без прикрас:

— Я решила бросить учёбу, факультет мне никогда не нравился, поэтому никаких сожалений или сомнений в дальнейшем не будет. Я ещё в школе думала заняться именно дизайном помещений, это то, что мне нравиться больше всего помимо рисования как такового. Первоначально я хотела стать именно художником, но мама доходчиво объяснила, что зарабатывать и содержать себя с такой профессией, не имея другого дохода, затруднительно. Поэтому я решила остановиться на дизайне. Сейчас так сложились обстоятельства, что я хочу работать и только работать, обучение не входит в мои приоритеты. Откровенно, мне нужно собрать достаточную сумму, чтобы вернуть деньги, которые мама потратила на оплату первого курса моего обучения. Также я собираюсь снять отдельное жилье, чтобы съехать из отчего дома. Поэтому я нацелена исключительно на работу, — перевела дух и расцепила побелевшие от напряжения скрещённые пальцы. Виктория молчала, поэтому я рискнула поднять глаза на неё. Та продолжала без стеснения рассматривать меня, но взгляд её стал задумчивым.

— Что ж, с целью определились, твои работы при тебе? Покажи, — я кинулась к сумке, чтобы выполнить приказ. Это не женщина, а прирождённый командир. Хорошо, что я додумалась взять свой альбом с собой. Иначе чувствую, что меня бы выгнали, не задумываясь, при этом вдоволь посмеявшись над моей несообразительностью.

Не сумев сдержать лёгкий тремор рук, вызванный волнением, протянула Виктории объёмную картонную папку на завязках. Женщина споро развязала тесьму, раскрыла папку и цепко начала просматривать мои работы. Большинство она откладывала, едва окинув взглядом, какие-то рассматривала хотя бы секунд пять, но три-четыре рисунка она рассматривала достаточно долго. «Неужели у тебя появился малюсенький шанс?», — мой внутренний голос оказался нетерпеливей меня самой.

Неожиданно раздался стук в дверь кабинета, а после звук открываемой двери. Я невольно обернулась на звуки. В дверном проёме показалась девичья голова с рыжими волосами, закрученными в рожки на макушке, и конопушками, которые были видны даже с моего кресла: «Шеф, не забудьте, через десять минут встреча с Поклонским», произнесла эта рыжая голова, забавно округляя глаза, пытаясь таким образом передать всю важность предстоящей встречи. Наверно Виктория что-то кивнула или махнула, так как девушка скрылась за дверью, не произнеся больше не звука. Я повернулась обратно в сторону Виктории. Она уже отложила мою папку ближе ко мне, вновь перевязанную тесьмой, все рисунки были внутри. Моё сердце замерло и рухнуло в пятки, тело прошило противным ознобом: «Не понравились». От отчаяния на глаза навернулись злые слёзы. «Как же так? Неужели ничего не понравилось?»

— Жанна, — услышала строгий голос, и часто-часто заморгала, заставляя высохнуть влагу на ресницах, — у тебя, безусловно, есть талант. Совершенно сырой, но он есть. — Я неверующе уставилась в лицо Виктории, непроизвольно скрестила указательный и средний палец на каждой руке «наудачу».

— Но в сфере дизайна ты полный ноль. Ты это понимаешь? — в ответ я закивала головой как болванчик и затараторила, торопясь уверить строгую женщину в своей умственной вменяемости и работоспособности, которой позавидовали бы даже чернокожие рабы на американских плантациях:

— Конечно, я всё понимаю и готова трудиться день и ночь без устали. В ближайшие пять лет минимум кроме работы у меня нет и не будет других планов.

— Все так говорят, — отмахнулась от меня Виктория. «Да что ж такое, как пронять твою строгость», — не успела обдумать свою мысль, как суровая брюнетка продолжила.

— Значит так, я не терплю опозданий, жалких отговорок вроде «я заболела, забыла, потеряла, не знала» и тому подобное. Как только это произойдёт, мы с тобой распрощаемся и никакие слёзы, уговоры и прочее тебе не помогут. Я работаю. Мои клиенты серьёзные люди. Мне некогда заниматься воспитанием неумехи, едва вышедшей из подросткового возраста. Это понятно? — строгий голос и не менее строгий взгляд глаза в глаза. Я думала моя мать суровая, ан нет, я ошиблась. Виктория намного превзошла мою мать. Надеюсь, она будет учить меня работе, а не жизни как мама, иначе я сбегу сама, не дожидаясь пинка под зад.

— Всё понятно, шеф — отвечаю чётко. И тут же жалко блею, — так вы берёте меня?

В ответ получаю прицельный лазерный взгляд, прошивающий всё нутро: — Ты на испытательном сроке три месяца.

«Ура, у меня будет работа. Три месяца испытательный срок, но это же так долго!?», — не знаю то ли я рада, то ли раздосадована.

— Вот ещё что, ты уже забрала документы из института? — заданный вопрос поставил меня в тупик, не пойму к чему это, но решаю быть правдивой.

— Нет, у меня был больничный, я месяц примерно не посещала занятия, — что за