Ириной Вячеславовной и удивилась — неужели и ее затаскали по допросам? Заметив меня, старуха смерила меня недобрым взглядом и торопливо прошла мимо, поджав губы. Даже думать не хочу, почему она так себя ведет, и что могла наговорить следователю. То, что она могла напридумывать много интересных, но лживых историй, я даже не сомневалась, она всегда отличалась бурной фантазией.

— Я только что столкнулась внизу с соседкой Кристины Олеговны. Она выглядела очень недружелюбно. — Я все-таки не удержалась от замечания.

Степан Евгеньевич поднял глаза от бумаг и улыбнулся:

— Да, очень активная бабушка. Ее никто не вызывал, приходит с завидной регулярностью и высказывает свои предположения. Вы, кстати, часто фигурируете в ее рассказах. Но, не волнуйтесь. Я вызвал вас, чтобы сообщить, что дело закрыто, убийца вашей бывшей начальницы найден.

— Так ее на самом деле убили? Кто? — от нетерпения, я подалась вперед и уставилась на Степана Евгеньевича во все глаза. — Неужели бывший муж?

— Нет, бывший муж тут никак не замешан. Конкурент по бизнесу. Вернее, конкурентка. Между Кристиной Олеговной и еще одной дамой вспыхнула ссора. Конфликт был давний, ваша начальница не хотела отдавать прибыльное место и открывать кафе в месте, которое было, мягко говоря, нерентабельным. Понять ее, конечно, можно, никто не хочет терять прибыль и начинать все заново в неизвестном, не раскрученном районе. Несколько лет между давними подругами длилась молчаливая вражда, которая переросла в открытую ненависть. Подруга Кристины Олеговны почему-то считала, что ее обманули и перехватили аренду прямо из-под носа. Здесь спорный вопрос, как было на самом деле, мы уже не узнаем. Но, факт остается фактом — подруги стали врагами ни на жизнь, а на смерть. Преступление было совершено в состоянии аффекта, но это не избавит женщину от наказания. Сами понимаете, остался ребенок-инвалид.

— Теперь я понимаю, о каких проблемах она мне говорила и почему отправила Виталика в Сочи. Все для того, чтобы обезопасить его. Она чувствовала, что ничем хорошим разборки не закончатся…

Я замолчала, понимая, что если продолжу говорить, не выдержу, и расплачусь навзрыд. Вместо этого дрожащими руками налила воды из кулера в пластиковый стаканчик и сделала несколько маленьких глотков. Ну что я сделаю, если всегда была впечатлительной?

— Да, вы правы. Она хотела спрятать ребенка, надеялась, что за время вашего отдыха уладит все проблемы. Но, как видите, не получилось. Конфликт вырос до масштабных размеров. Думаю, никто не может предугадать, что ждет впереди. Но, уверен, Кристина Олеговна не собиралась прощаться с жизнью. А что скажете вы?

Я непонимающе посмотрела на следователя.

— Вам удалось забрать мальчика?

— Еще нет, но нахожусь на стадии сбора документов. Мне удалось найти работу с удобным графиком, думаю, что уже завтра, я добьюсь разрешения и заберу его к себе.

— А вы на самом деле очень к нему привязались. — Степан Евгеньевич не стал скрывать своего удивления, — если честно, я думал, что вы все говорили только для того, чтобы отвести от себя подозрения и поскорее покинуть кабинет.

— Вы ошиблись. Да и подозревать — это ваша прямая обязанность.

— Видимо, да, специфика работы сказывается на характере. В любом случае, радует, что есть еще такие добрые люди, как вы.

Он довольно хмыкнул, а я почувствовала, что краснею — щеки предательски залило краской.

Эпилог

Странно, но я полюбила одиночество. Теперь, вечера в квартире не кажутся мне слишком длинными или тоскливыми. Они не пугают меня, и я не ищу, как когда-то раньше, свободные уши, чтобы заполнить эту пустоту бессмысленными разговорами.

Мне нравится смотреть смешные и глупые шоу в тишине и ни о чем не думать, просто наслаждаться покоем и тем, что меня никто не трогает. Удивительно, но даже Ли перестала присылать оскорбительные сообщения, наверное, ей надоело писать и не получать ответа. Мне же нечего было ответить — все, что я могла сделать — лишь пожалеть ее. Но делать этого я точно не стану. Вряд ли она нормально отреагирует или станет умнее. Ничего, скоро сама успокоится.

С радостным удовлетворением, я вспомнила вчерашний день, который казался бесконечным и вымотал меня так, что я даже не помнила, как уснула вечером. Просто «отрубилась» без задних ног. Все решено и, наконец, одобрено.

Собеседование тоже прошло удачно, и теперь, можно расслабиться и просто плыть по течению — я сделала все, что от меня зависело. Осталось лишь дождаться следующего дня. Ну, и выйти на работу как можно скорее, чтобы привыкнуть к ритму и влиться в рабочую колею.

Сейчас я лежу в ванне, по самую шею в ароматной пене, и стараюсь не реагировать на телефон, который лежит на бортике: с завидной периодичностью, мне названивает Богдан и Александр. Не отпускает ощущение, что они сговорились, и решили достать меня звонками. Но я не чувствую ничего, кроме разочарования и сожаления — и дело вовсе не в том, что Богдан не может иметь детей. Наверное, он считает, что я избегаю его именно по этой причине. Но меня оттолкнуло не это, все гораздо проще.

Я не готова жить с человеком, зная, каких жертв стоили эти отношения. Даже если Марго оказалась не верна, это не имеет значения. Важно лишь то, как я чувствую себя после всего, что произошло в моей жизни за последние несколько месяцев. Богдан должен понимать, что я просто не смогу жить с ним и делать вид, что все в порядке. Так, словно мы с ним никогда не знали друг друга и познакомились случайно на улице. Если он этого не понимает, значит, нет никакой искренности.

Значит, у него есть другая цель, не связанная с чувствами. Я не верю в его любовь. Не могу поверить, что она возникла так быстро, ведь все эти годы он видел во мне лишь подругу своей безупречной жены! Никогда прежде мы не были близки, так что же изменилось за столь короткое время?

Где-то в глубине души, понимаю, что все, что делает Богдан, это самозащита, способ перекрыть одно — другим. Способ начать все заново, залечить скорее полученные раны, снова быть любимым и нужным. А я для него лишь послушная игрушка. Та самая серая мышка, которая поможет выкарабкаться из ямы отчаяния и начать все с нуля как не в чем ни бывало.

Кажется, что я единственная осталась прежней, вот только уже не готова получать жалкие крохи его внимания. Та самая глупая Ника, которая привыкла довольствоваться малым. Ника, которая совсем недавно дрожала от счастья, только мельком взглянув в его глаза,