«Вся ее родня в могиле», – Макс не успел, ливень пошел так резко и сильно, точно в небесах кран открыли. Схватил Настю за руку и потащил к такси, водитель, тучный седой мужик в бейсболке, открыл заднюю дверцу.

– Куда едем, молодые люди?

Макс запихнул почти бесчувственную Настю в машину, бросил сумку на заднее сиденье и отсчитал водителю деньги.

– Отвезешь, куда скажет. И без шуток мне!

– Да о чем ты! – Водила тронул с места, машина прокатила мимо, за мокрым стеклом Настя, прикусив палец, глядела в завещание и ничего другого не видела вокруг себя. Макс накинул капюшон куртки и под проливным дождем рванул в гостиницу. До отъезда в Москву спать оставалось несколько часов.

* * *

К полудню от ночной грозы не осталось и следа, солнце уже серьезно припекало сквозь тонкие полупрозрачные тучки. Теплый сильный ветер бил в лицо и забирался под одежду, с улицы несся бесконечный шум дороги: двигатели, гудки, спецсигналы не смолкали ни на минуту. Егор потянул на себя тяжелую дверь за огромную металлическую ручку, что помнила всех жильцов этого дома от постройки до наших дней, пропустил клиентов и последним вошел в огромный холл. Тут было прохладно и очень светло, каждый шаг по каменному черно-серому полу отдавался эхом под высоченными потолками. Прямоугольные колонны подпирали своды, вдоль стен стояли в больших кадках пальмы и деревца с мелкими дрожащими листьями, справа помещалась кабинка охранника, дальше шло сразу четыре лифта. Егор уверенно прошел мимо серьезной тетеньки, что настороженно глядела из-за стекла, направился к крайнему справа лифту. Макс пропустил Настю вперед, подошел последним. Пока ждали лифт, Настя все осматривалась, то рисунок на полу разглядывала, то щурилась на колонны, вид у нее был довольно бледный, темное платье висело на ней как на палке.

– Шокер взяла? – шепнул Макс. Настя аж вздрогнула от его голоса и прошептала «отвали». Егор обернулся, но Макс уже разглядывал холл и тетеньку, что говорила по проводному телефону. Подошел новый просторный лифт, двери неслышно разъехались, Егор пропустил клиентов перед собой, вошел последним.

– Нам на десятый. – Он нажал кнопку, Настя уставилась на себя в зеркало в полстены, и пока ехали, не произнесла ни слова. На десятом этаже коридор расходился в обе стороны, потолок не так высоко возносился над головой, и мозаика на полу была поскромнее. Егор пошел влево, на ходу достал ключи из кармана, Настя брела чуть сбоку и только что не спотыкалась на каждом шагу. Миновали мраморную лестницу, до того широкую и величественную, что не хватало только ковровой дорожки, красной, само собой. Ступени с перилами на ажурной решетке уходили вверх и вниз, Егор повернул еще раз, потом еще, потом остановился перед дверью с цифрой «140». Повернул ключ в замке, толкнул створку.

– Прошу. Здесь Надежда Владимировна с мужем прожили почти пятьдесят лет. Ее супруг был геологом, участвовал в разведке и разработке месторождений всем известных углеводородов. Причем не только в России, но и за ее пределами, – Егор шел вперед, открывал двери, – в Сирии был, знаю, в Венесуэле. Государство ценило специалистов, и он получил эту квартиру за заслуги перед страной, награды имел, умер еще до перестройки. Остальное вы знаете. Осматривайтесь.

Коридор воображение, само собой, потряс: и размерами, и высотой потолков, и лепниной вдоль них, скромной, но тем не менее. И колоссальным, другое слово не подходило, шкафом из натурального дерева, черным, мощным и гулко-пустым. Настя боком прошла мимо, на шкафище и не взглянула, лишь мелькнуло ее отражение в мутном от пыли зеркале на центральной створке. Макс пошел дальше по светлому паркету, приоткрыл левую дверь. Это оказалась ванная размером примерно с половину его квартиры в Заборске, вся в светло-кофейной плитке, гулко- холодная, да еще и с окном вдобавок. Шторки отдернуты, за стеклами виднеется Петр, повернувшийся кормой к центру страны, и пухлый золотой бок огромного купола. Очень хотелось поправить эти шторки, но Макс сдержался, вернулся в коридор. Михаил стоял неподалеку, в спину ему бил свет, много света.

– Здесь кухня.

Распахнулась следующая дверь в длинное, какое-то бесконечное помещение. Плита, мойка, стол, еще стол у другой стены, полки и белое пятно вдали, как портал в иное измерение. Оказавшийся окном при ближайшем рассмотрении, правда, на подоконник можно было запросто встать и не влепиться макушкой в потолок при этом. Или сесть, и не свалиться на пол, хорошо сесть, удобно, правда, есть риск замерзнуть: подоконник, как и пол, каменный, серый, с белой крошкой. И тоже белая плитка по стенам, держится преотлично, несмотря на солидный возраст. Выглядит как новенькая, пыльная, правда.

– Тут что-то осталось, – Егор по-хозяйски открывал шкафы, – посуда, еще всякое. Сами разберетесь, что куда.

Он вышел, пропал где-то в недрах квартиры, Макс не удержался-таки, встал на подоконник, глянул вниз. Под ногами качались зеленые макушки деревьев, поблескивал самоварным золотом купол небольшой церквушки, справа забитая машинами дорога. Оттуда доносился гул двигателей и гудки, Макс открыл форточку над головой, и по кухне загулял теплый ветер, шум усилился. В стекле мелькнуло темное отражение, Макс спрыгнул с подоконника и пошел в коридор. Егор, точно этого и ждал, развел руками и отступил назад.

– Вот, собственно, три комнаты, как я и говорил. Смотрите сами.

Коридор заканчивался аркой, за ней начиналась комната, правильнее было бы назвать ее залом. Мебель под стать шкафу из прихожей, только светлая, но такая же основательная, сделанная на века, овальный стол в центре, два окна в торцевой стене, но без штор. Много солнца, света, видна каждая пылинка, каждый штрих на светлом паркете, каждая царапинка на дверках или стенках шкафов. В простенке, весь залитый солнцем, как в прицеле, стоял сервант, за стеклянными дверцами виднелось множество белого фарфора с золотыми завитушками, от них по стене напротив прыгали слабенькие солнечные зайчики. На полочке стояла статуэтка, девочка завязывает коньки, тоже фарфоровая, с остатками синей и золотой краски. Справа и слева имелись двери, за ними просматривались комнаты, вполовину меньше зала, каждая с огромным окном, все выходили на одну сторону. Макс взял фигурку, та оказалась довольно тяжелая и приятно холодила ладони. Макс прижал ее к животу, шагнул вправо, чтобы рассмотреть комнату, и вдруг откуда-то появилась Настя. Подскочила, вырвала статуэтку, спрятала за спину.

– Только попробуй выкинуть, я на тебя в суд подам! За порчу имущества, моего имущества!

Глаза аж сузились, еще немного – и зашипит. Макс поднял руки, типа, сдаюсь, повернулся к Егору.

– А что, балкона тут нет? – опередила Настя. Она оглядела комнату, сунулась в правую, потом в левую двери и все это не выпуская фигурку из рук. Егор задумчиво глянул на девушку, на Макса.

– Балкона нет. Пойдемте.

Он двинул в кухню, затормозил на пороге, огляделся и зачем-то полез во вмурованный в стенку шкаф. Дернул на себя дверцу, и за ним вдруг оказалась лестница, узкая обычная лестница, виднелись еще и выкрашенные синей краской стены.