– Ни-че-го, – по слогам повторил капитан. – Ничего, кроме карты с рисунком и места: Ур-Курсум.

– А что, если этот человек покинул Ур-Курсум?

– Хранитель должен находиться в Ур-Курсуме.

– Но хранитель – он ведь тоже живой человек.

– Хранитель – это человек, который целиком и полностью посвятил себя главному делу своей жизни. Он должен хранить артефакт до тех пор, пока за ним не придут те, кому он должен его передать. Только после этого он будет свободен от клятвы, которую дал предыдущему хранителю.

– То есть нам предстоит иметь дело не с первым хранителем? – уточнил Энгель-Рок.

– Совершенно определенно, что не с первым. Но это не имеет никакого значения. Хранитель выбирает следующего хранителя и готовит его к принятию миссии в течение нескольких лет.

– Если бы все мы знали, когда найдем свой конец, – философски изрек Финн.

– Я понимаю ваши сомнения, господа офицеры, – сказал капитан Ван-Снарк. – Более того, я разделяю многие из них. Но иного выхода у нас нет. Мы обязаны найти хранителя. В противном случае, у нас нет ни малейшего шанса добраться до сокровища. Господин Дейдей вполне наглядно всем нам это объяснил.

– Сколько у нас времени? – спросил Энгель-Рок.

– Вы слышали, мы должны прибыть в указанное место не позже двадцать седьмого дня восьмого квадра. Если опоздаем, придется ждать еще целый год.

– Значит, у нас в запасе примерно четыре с половиной квадра, – быстро прикинул в уме Финн.

– Верно, – кивнул Энгель-Рок. – Только мы пока что понятия не имеем, сколько времени займет переход до того самого места, где мы должны оказаться двадцать седьмого дня восьмого квадра.

Финн с озадаченным видом прикусил верхнюю губу и постучал пальцами по перилам.

– Разрешите спросить, господин капитан? – подняла руку Анна-Луиза.

– Разумеется, офицер Иннуэндо, – кивнул тот.

– Татуировки с паутиной пользуются популярностью среди любителей разрисовывать свое тело. Только среди наших бойцов есть, по крайней мере, дюжина таких. И у одного из них она на левом плече.

– Посмотрите внимательно на этот рисунок, офицер Иннуэндо, – капитан протянул Анне-Луизе карточку с рисунком. – Художников подсознательно притягивает симметрия, которая, как им кажется, заключает в себе определенную гармонию.

– А как же так называемые «незаконченные» работы Файлера? – напомнил Финн. – Или «вывернутые» образы Бо Гатри? Или точечный минимализм Минимуса?

– Я сейчас говорю не о работах великих мастеров, господин МакЛир, – едва заметно улыбнулся капитан. – А о тех, кто просто умеет более или менее хорошо рисовать. Как мастера татуировки. Если человек попросит мастера помочь ему выбрать татуировку с паутиной, мастер непременно предложит ему симметричную паутину с четным числом радиальных нитей – шестью, восемью, десятью, двенадцатью… Паутина, изображенная на карте, которую я вам показал, несимметрична, она имеет всего пять радиальных нитей, к тому же одна из них значительно длиннее остальных. Мастер татуировки никогда не предложит клиенту подобную «кривую» паутину. А клиент никогда сам не выберет ее, даже если подобный рисунок окажется каким-то образом среди эскизов. Так что, если увидите человека именно с такой паутиной – значит, это точно наш хранитель.

– Что мы должны сделать после того, как заберем у хранителя артефакт? – спросил Энгель-Рок.

Капитана несколько озадачил подобный вопрос.

– Вы должны доставить артефакт в город и передать мне, – сказал он и сделал движение большими пальцами рук, которое можно было понять так: «Это же очевидно!»

– Я имел в виду, что нам следует сделать с хранителем? – уточнил свой вопрос Энгель-Рок.

– После того как он передаст вам артефакт, он перестанет быть хранителем. С этой минуты его жизнь принадлежит только ему самому. И он может поступать так, как ему вздумается.

– Не заслуживает ли он какого-то вознаграж- дения?

– Определенно – нет.

– А если мы сами предложим ему…

– Ни в коем случае! Поступив так, вы нанесете ему смертельную обиду. Он выполнял свою миссию не ради награды.

– А что, если он пожелает отправиться с нами в Корнстон? – спросила Анна-Луиза.

– Можете взять его с собой, – ответил капитан. – Полагаю, бывшему хранителю найдется место в отряде бойцов.

– А если он не захочет уйти на покой, то сможет пасти коз в городке на корме, – добавил Финн. – Я могу познакомить его со славной вдовушкой.

Анна-Луиза глянула на МакЛира так, что Финну стало ясно – лучше бы ему было себе язык откусить, прежде чем он произнес эти слова.

Восьмивесельный баркас отвалил от борта Корнстона и сразу широко качнулся с носа на корму, зацепив небольшую гравитационную волну.

– Левый борт, весла вперед!

Гребцы, сидевшие по левому борту, разом вынесли весла вперед.

Баркас начал медленно разворачиваться против часовой стрелки.

– Вниз и от себя!

Гребцы опустили весла так низко, как только могли. И сразу навалились на весла грудью.

Весла пошли назад.

Баркас начал разворачиваться быстрее.

И вдруг замер, резко вскинув нос вверх.

– Оба борта! Весла – назад!

Гребцы с обоих бортов почти легли на спины сидевших перед ними.

Баркас нырнул носом вниз, выпрямился и, набирая скорость, пошел вперед. Прочь от Корнстона.

– Весла вверх!

Гребцы вскинули весла вверх.

– Закрепить весла!

Щелкнули механические уключины, фиксирующие весла в таком положении.

Гребцы расслабились, заулыбались, загомонили.

Нечасто удается вот так сразу поймать гравитационную волну, следующую нужным курсом.

Везение?

При чем тут везение!

Все дело в том, что Энгель-Рок нутром чует эти гравитационные волны!

Мегаполис Ур-Курсум, к которому направлялся баркас из Корнстона, был окружен причалами. Десятка два больших и маленьких городов стояли вокруг него на приколе. И еще примерно столько же мест было свободно. Об этом свидетельствовали зеленые флаги, поднятые над свободными кнехтами.

Но капитан Ван-Снарк положил Корнстон в дрейф примерно в пяти милях от Ур-Курсума, чтобы экспедиционная команда могла отправиться в мегаполис на баркасе. Так им будет проще, не привлекая к себе внимания, раствориться в пестрой толпе, заполняющей базарные площади и улицы Ур-Курсума. С этой же целью участникам экспедиции было приказано не надевать парадную форму и вообще ничего, что могло бы помочь определить их принадлежность к команде Корнстона. Они должны были выглядеть как ветроходы и бойцы из небольшого города, командование которого не то чтобы не могло себе позволить, а просто не считало нужным шить своим подчиненным особую форму, которая выделяла бы их среди других представителей тех же профессий. Надписи «Корнстон» на бортах и корме баркаса также были старательно заделаны досками, на которых Энгель-Рок собственноручно нарисовал цифры «77–12». Что это означало, он понятия не имел. Но когда его об этом спрашивали – напускал на себя таинственный вид.