и в будущем и современном настоящем. Умение публично красиво и культурно кушать. Вы хотите сказать, что же здесь такого — поднести ложку или вилку с пищей во рту и не уронить мимо по пути? Ха, КУЛЬТУРНО и КРАСИВО, так чтобы у окружающих дух поднялся.

Он замер, видя, что Подшивалов уходит. Опаньки! Макурин поторопился надеть шинель, форменную фуражку, взял несессер и поспешил за министром. Подшивалов, видимо, действительно торопился, поскольку, несмотря на осторожную вежливость, а молодого дворянина, судя по всему, ждало блестящее будущее, он медленно шел к входной двери. Потом, увидев Макурина, он уже зашевелился быстрее. Впрочем, на улице петербургский морозец заставлял убыстрять движения и без этого.

Они погрузились в министерские парадные сани, ямщик заботливо укрыл меховою поневою и без понуканий погнал рысаков. Время императорского обеда подходило. Не дай Бог опоздают! Андрей Георгиевич в свое время как-то ненароком, без какого-то практического намерения, читал в интернете, что Николай I обедал поздно. Хотя вставал он в 6.00 — 7.00, но обедал, когда был в Санкт-Петербурге около ближе к 16.00.

Они подъехали к парадному подъезду Зимнего дворца уже когда зимние сумерки начали на улице заметно сгущаться. Впрочем, в нужных помещениях дворца было светло. Свечи не жалели.

— Нуте-с, — Подшивалов вдруг остановился, бегло, но цепко посмотрел чиновника. Внешний его вид в целом успокоил генерала. Вицмундир был хотя повседневный, но с элементами парадного мундира, а юная физиономия очень даже украшала. Хороший мальчик! Предупредил: — С государем можешь быть почти на уровне, но не ни в коем случае наглеть! Ничего не скажет, но обязательно припомнит. В общем, я на тебя надеюсь. Его величество специально пригласил тебя на обед, чтобы присмотреться. Если понравишься, останешься во дворце, если нет, то и из столицы можешь вылететь в два счета.

Вошли в столовую. Обедал Николай I обычно в узком семейном кругу, с женой и взрослыми детьми с ограниченным числом поданных из числа личных друзей. Сам Подшивалов, хотя и был гвардейцем, в него не входил и поэтому обедал считанное количество раз. Хотя и сейчас, в принципе, генерал был лишь при Макурине. Его аккуратно отсадили в сторону, а он и не сопротивлялся. Хватит и того, что сидит на обеде у императора. А вот Андрея Георгиевича посадили напротив Николая Павловича. Августейший государь хотел его видеть и, как оказалось, разговаривать.

Что же, он даже ничуть не против. Вицмундир скромен, но чист и не порван, руки мытые со стриженными ногтями, голова ухожена, несессер отложен пока в сторону. В столовой он не нужен.

На первое сегодня были щи с говядиной. Здорово! Редко, когда оценки попаданца и рецепиента совпадали. Нередко было, то первому казалось великолепно, второму виделось обычным явлением. Но на этот раз радовались оба. А свежий ржаной хлеб только подчеркивал вкус капусты. Он даже закрыл глаза, предаваясь вкусовым оттенкам. Это не ускользнуло от императора.

— Понравилось? — даже несколько удивился он. Обычно молодежь, избалованная на прелестях французской кухни, ела буквально из под его грозной палки. Из-за этого тот и не садился с ними обедать. Исключение делалось только для собственных детей. Но тут уж никуда не денешься.

— О, mon dieu, как вкусно, государь! — как бы не выдержав, воскликнул Андрей Георгиевич. Он немного рисковал, с императором требовалось быть почтительнее и осторожнее. Не дай бог обидится! Но попаданец учитывал, что внешне он еще молодой человек и ему можно было быть иногда порывистым. А щи с какими-то добавками были действительно прелесть.

Ему повезло, Николай I лишь улыбнулся, глядя на юношескую непосредственность. Зато заметил, глядя, как он ест:

— А ты красиво вкушаешь, очень уж вычурно. Где так тебя научили, опять в родной семье?

— Да, милостивый государь, — утвердительно кивнул попаданец, — моя покойная матушка считала, что дворянином не только рождаются, но и становятся. И, прежде всего, по манерам. Она учила такому искусству кушать всех детей и даже отца.

— Как хорошо! — не выдержала императрица Александра Федоровна. Она посмотрела, как он красиво и культурно ест суп, не пролив ни капли и сказала супругу: — я ведь говорила тебе, возьмем французского гувернера, теперь Саша так бы обедал.

— Ну, — неопределенно ответил Николай. Их первенец Александр был уже достаточно взрослым, чтобы так учиться. А в детстве научился бы — это еще вопрос.

— Ах! — опять вздохнула Александра Федоровна, посмотрев на чьего-то такого культурного сына, — я понимаю, что теперь об этом говорить уже поздно, но хотя бы пусть напротив Александра обедает этот юноша.

Николай I оценивающе посмотрел на попаданца:

— Вообще-то я хотел поставить его своим личным чиновником, так что пусть обедает в нашей столовой. Но это не должно мешать нашей деловой стороне. Он мне очень нужен при письме.

Андрей Георгиевич и не подумал такому далекому последствию своему красивому умению кушать. Но что ж теперь. Он встал, изысканно поклонился сначала императору, затем, как-то так ловко переключился на государыню и их детям. Сел обратно.

— Где ты достал такого чудо? — еще раз удивившись вычурным манерам, спросила Александра Федоровна.

-Из Тверской губернии, — несколько самодовольно сказал Николай, как будто именно он был первопричиной его появления. Впрочем, в какой-то мере так и было. Ведь он прибыл в Санкт-Петербург по решению императора в числе других дворянских сирот — жертв эпидемий.

— Мои папа — дворянин из Шотландии, а мать — урожденная местная помещица, — добавил лишь Андрей Георгиевич.

Николай I кивнул. Изысканные манеры юноши и вмешательство жены только заставили его быть тверже в сделанном ранее решении оставить Макурина около себя. Значит, так суждено самим Богом!

После обеда он по предложению, считай по приказу императора Николая, отправился в его рабочий кабинет, опять прихватив несессер. Андрей Георгиевич и не протестовал. Он чиновник, а не свитский деятель. Не обедать пришел, а работать. И потом, куда идти! Никаких эмоций!

И только когда пришел в кабинет и, пользуясь одиночеством, огляделся, его окатила волна ажиотажа. Он оказался рядом с самим всероссийским императором Николаем! Вау! Неважно кем, но совсем неподалеку. Может, хватит мечтать о судьбе рядового аборигена? Он будет пусть не всесильным повелителем, но фаворитом-то точно. Второй Потемкин-Таврический!

В коридоре раздались тяжелые властные шаги. Так может ходить только император — хозяин не только дворца, но и всея Руси. Попаданец заметался, не зная, куда приткнуться. Наконец скромно приткнулся, быстренько вытащил из несессера листы бумаги, чернильницу, гусиное перо. Он