— Нужно к берегу! Гребите! — прокричал сквозь ее рев Горыныч. Более нелепой команды нельзя было и придумать. Бороться с такой водой при гномьем росте было все равно что пытаться ладонью сдержать цунами или смерч.

Вдруг небо потемнело, на солнце наползла темно-лиловая туча, потом двинулась вдоль реки. Она будто нарочно искала наших путешественников, потому что остановилась прямо над ними и тут же разразилась дождем.

— Спасайся кто может! — крикнул Сева и рванул вверх, за ним бросились остальные.

И вовремя: плот опрокинуло. Сначала им удавалось увертываться от тяжелых, но пока еще редких капель, но стоило дождю набрать силу, как братьев-гномов и Асю, словно гвозди, вколотило в воду.

— Держись, Ася! — крикнул Горыныч и кинулся к ней на помощь.

— Сам спасайся! — успела она крикнуть ему в ответ и ушла под воду. «Как глупо погибнуть сейчас и так вот… не из-за чего… Интересно, кончится действие уменьшительного меда, если я буду уже мертвая? А если нет, то меня не найдут… И я буду пропавшая без вести…» Печально-торжественные Асины мысли были бесцеремонно прерваны. Чья-то рука схватила ее за воротник рубашки и потянула вверх. Чья-то огромная и грубая рука. Она подняла Асю высоко над водой. «Великан!» — ахнула Ася, но тут же вспомнила, что это она сейчас — гном. А «великан» уже вытащил из воды гномов, швырнул их на берег и проворчал сердито:

— Вот и сидите тут, нечего в воду соваться. А то утопнете, опять воду клянчить придете, царское добро разбазаривать.

И только когда «великан» погрузился в воду, Ася поняла, что их спас Водяной, ворчливый слуга Речного царя.

Ася лежала на верхней ветке сосны. Сосна была могучая, высоченная, наверное, самая высокая в этом лесу. Далеко-далеко было видно с нее. Сине-зеленые волны леса, изрезанные линиями просек, редкие поля, узкая лента реки… Ася смотрела то на лес вокруг, то в синее небо, там неспешно ползли облака, лениво выстраиваясь в причудливые замки и города.

Вдруг ни с того ни с сего упала с неба капля, и не успела Ася стереть ее со щеки, как обрушился на землю дождь. Настоящий ливень! Все дороги превратились в реки, зазвенели деревья, заметались птицы и люди. Ася спикировала вниз, добежала до своего корпуса. Дождь начался так внезапно, что она подумала, не опрокинул ли Кондрат Тарасович свой стол с колбами, но потом вспомнила, что он спрятал их в шкаф, под ключ.

Не по себе стало Асе. Вдруг что-нибудь случилось, и Кондрат Тарасович за ней все эти дожди присылает? Но что, что могло случиться? Пролилась живая вода? Удрал солнечный козленок? А вдруг сам Кондрат Тарасович заболел? Возраст все-таки…

Ася тут же пожалела, что поторопилась спрятаться от дождя в корпусе. Надо было сразу лететь на гору, а теперь Лена загнала всех под крышу, усадила за настольные игры, и попробуй ее переспорь! Ася с шумом отодвинула стул. Не будет она ни во что играть! Она сердито пошла в палату, захлопнула, не глядя, форточку и села на кровать. Что за жизнь! Девочки столпились в дверях и смотрели на нее как-то странно.

— Что? — не поняла Ася. Она оглянулась на окно. Напротив форточки висел желтый шар величиной с футбольный мяч. Он угрожающе потрескивал. Сердце у Аси кольнуло так, будто в него вставили иглу. Что же случилось, что? Там, на горе, в Грозовом доме, что-то не так, а она должна слушаться вожатых и торчать здесь!

А девочки, как назло, охали и ахали и обсуждали, какая Ася совсем отчаянная, шаровой молнии не испугалась, а ведь могло убить, и хорошо, что Лена не видела… За окнами грохотала гроза, шаровая молния метнулась куда-то вверх, булькал, захлебываясь собственной торопливостью, дождь, его струи летели по стеклу, оставляя размытые дороги. И вдруг — тишина. Гроза оборвалась внезапно, будто Кондрат Тарасович поймал ее за хвост и втянул в колбу.

— Ну и погодка, — вздохнул кто-то в коридоре.

Но Ася-то знала, что грозы хранятся в окованных медью сундуках, их так просто не выпустишь, да и не соберешь в одну минуту, это вам не послушный грибной дождик. «Что-то случилось, — стучало Асино сердце, — что-то не так». Лететь на гору? Еще пять минут назад Ася сердилась, что ее не выпускают из корпуса, а сейчас сомневалась. Кондрат Тарасович ведь предупреждал, что к нему всю неделю нельзя показываться, что зелье должно настаиваться в одиночестве и покое, куда же она пойдет? Может, вообще все эти дожди оттого, что Кондрат Тарасович зельем занимается, не до погоды ему, вот они и разбаловались?

— Шустова! — ворвался в палату Матвей Кондаков. — Тебя там дед какой-то спрашивает. Странный такой, в плаще… Э, потише! — Ася сбила Матвея с ног, выбегая на улицу.

На веранде столпились ребята из седьмого и шестого отрядов, а у крылечка возвышался Грозовой Человек. Волшебный плащ клубился тучами и потрескивал молниями у него за спиной, глаза из-под широких седых бровей смотрели пристально, руки с узловатыми старческими пальцами были сложены на груди. В воздухе сильно пахло дождем.

— Кондрат Тарасович! — подлетела к нему Ася. — Что вы… Что случилось?

Он схватил ее за руку и потянул за собой. Ему настороженное детское внимание было неприятно. За Единственным дубом они остановились.

— Я два раза посылал тебе грозу! — сердито прогремел он. — Как ты не догадалась, что надо прийти? Думаешь, в мои годы легко проделать такой путь! Да я уже двести тридцать лет не выхожу из дома!

— Я… я почти догадалась… То есть я догадалась, но ведь вы сами сказали: неделю не показываться.

— Я надеялся, сердце тебе подскажет, что надо появиться, — поджал губы старик.

— Оно подсказывало! Но я… решила послушаться вас и…

— «Послушаться»! Слушать, Асенька, нужно только свое сердце. Ладно, прости меня, старика, за этот выговор, устал я что-то. Давай о деле. Зелье почти готово. Но одно «но»: у меня пропало оранжевое стекло.

— Что?

— Оранжевое стекло. Бутылка, в которую будет налито зелье, должна быть из оранжевого стекла. Ну или содержать в себе хоть немного оранжевости, или чтобы дно у нее было оранжевое. Понимаешь?

— Где же я найду бутылку с оранжевым дном?

— Ты кусочек оранжевого стекла найди, бутылку я сделаю! Это обязательно надо! И не позднее завтрашнего утра. И как назло: ведь помню, было у меня такое стекло, но весь дом перевернул, все витражи просмотрел — нет нигде! То ли гномы утащили для своих игр, то ли просто потерялось… Ты поспрашивай у ребят, может, найдешь?

— Я поспрашиваю.

Ася побрела прочь, не простившись. Она чувствовала такую усталость, будто ей тоже двести лет. Где искать оранжевое стекло? Бред какой-то! День продолжался, и Ася делала машинально все, что нужно было делать: убирала территорию, репетировала танец для гала-концерта, играла в пионербол, что-то соврала про Кондрата Тарасовича, когда стали расспрашивать… А в голове стучало: оранжевое стекло, оранжевое стекло.

— Аська! Спишь, что ли! Уже три мяча пропустила! Иди подавай!