— Я...

Ничто на свете не могло помочь им обоим перенести это.

— Я не могу... — Она должна это сказать. — Доминик... — Она должна это сказать, хотя слова каплями яда прокатывались по языку. — Я не могу выйти за тебя замуж. Я разрываю нашу помолвку.

Он коротко неестественно рассмеялся, хотя глаза остались серьезными, и в них угадывалось напряжение.

— Это какая-то шутка?

— Я не шучу.

Арабелла не могла заставить себя встретиться с ним взглядом. Она пыталась думать только об Арчи. Не соображала, на что обрекает их всех.

Повисло молчание. Доминик пытался осознать сказанное.

— Почему?

Арабелла знала, что он задаст этот вопрос. И ответ невыносимо мучил ее. Она молча покачала головой.

— Может, я слишком часто заставлял тебя появляться в обществе? Если все эти выходы в свет утомительны, мы можем сократить их. Проводить вечера в более...

— Нет, — прервала она его. — Нет.

— Так дело в свадьбе? Если хочешь, можно устроить тихое, скромное празднество. Это больше тебе по вкусу?

— Нет, Доминик. — Это оказалось еще сложнее, чем она могла предположить. — Дело не в этом, ты не совершил ничего, что могло бы меня оттолкнуть. Пожалуйста, поверь мне.

— В чем тогда дело?

Арабелла снова покачала головой.

— Я люблю тебя, Арабелла.

Эти слова словно повисли в воздухе между ними. Слова, которые, услышь она их вчера, наполнили бы ее сердце искрящимся счастьем. Сегодня же они разбили его.

Она коротко невесело рассмеялась, пораженная иронией ситуации, и зажмурилась, пытаясь сдержать слезы.

— И ты говоришь мне об этом сейчас!

Она почувствовала, как по щеке побежала одинокая капелька, и поспешила смахнуть ее.

— Я никогда не переставал любить тебя, — заверил ее Доминик.

— Ты никогда не говорил мне об этом. Ты ни разу не сказал о своих чувствах.

Арабелла почувствовала, что теряет власть над собой, она не могла мыслить связно и действовала механически, проживая секунду за секундой.

— Прости, что я не сумел попросить твоей руки как положено. — Доминик взъерошил волосы. — Но почему еще, по-твоему, я бы решил на тебе жениться?

— Ради Арчи. Из чувства долга.

— Это лишь часть причины. Я хочу жениться на тебе потому, что люблю тебя, Арабелла. Я должен был сразу сказать тебе об этом.

— О боже, — прошептала она, — пожалуйста, Доминик, не усложняй все еще больше. Я не могу выйти за тебя замуж. — По ее щекам побежали слезы, которые Арабелла не могла больше сдерживать. — Просто не могу.

Он двинулся к ней.

Арабелла попятилась, спотыкаясь, и потеряла равновесие, наткнувшись на кресло. Доминик поймал ее и притянул к себе, крепко сжимая тонкие руки и напряженно вглядываясь в прелестное, залитое слезами лицо.

— Я знаю, что ты тоже любишь меня, Арабелла.

Она покачала головой, но не посмела отрицать это вслух.

— Я не могу выйти за тебя, Доминик, — повторяла она как «Отче наш», зная, что лучше не рисковать, пытаясь что-то объяснить.

— Ты сейчас на глазах у лондонского общества. Уйти в безвестность и снова стать моей любовницей, боюсь, уже не получится.

— Я не могу выйти за тебя замуж и не могу быть твоей любовницей. Я должна уехать, Доминик, от тебя и из Лондона. Сегодня же.

Герцог резко, отрывисто рассмеялся, не веря собственным ушам.

— И ты думаешь, что я отпущу тебя? Просто так? — Он покачал головой, и Арабелла прочла в его глазах непоколебимую решимость. — Я не знаю, что ты затеяла, Арабелла, но я уже говорил тебе, и вполне серьезно, у меня нет ни малейшего желания снова тебя потерять. И уж тем более я не хочу потерять сына, которого только что обрел.

Арабелла испугалась по-настоящему, узнав это решительное выражение на его лице.

— Ты должен отпустить меня и Арчи, Доминик.

— Вовсе нет, Арабелла, не должен.

Он упрямо стиснул губы.

— Прошу тебя. — Она впервые посмотрела ему прямо в глаза. Его жизнь и жизнь ее ребенка висели на волоске. — Я умоляю тебя, Доминик. Просто поверь, что так будет лучше.

— Лучше?! — В его глазах появилось яростное чувство собственника, смешанное с желанием защитить и неприятным подозрением. — Ты ведь знаешь, что я люблю тебя. Я готов сделать тебя своей женой, своей герцогиней. Я бы дал тебе и Арчи все, чего вы только можете пожелать. И я знаю, что ты любишь меня. Так от чего ты бежишь, Арабелла?

Он подошел слишком близко к правде, даже не подозревая, чем рискует. Арабелла снова посмотрела на человека, которого любила всем сердцем, и поняла, что нужно сказать, чтобы он отпустил ее. Эти слова навсегда убьют часть ее души. Но они же спасут его. И спасут Арчи.

Арабелла посмотрела в его глаза, так похожие на глаза их сына. В ее груди сердце забилось реже и медленнее. В разуме словно захлопнулась дверь.

— Ты ошибаешься, Доминик. Я не люблю тебя.

Слова соскользнули с ее губ, медленно, тихо, спокойно, и повисли в воздухе. У Арабеллы было ужасное чувство, словно она прокричала их во всю силу легких. Она увидела потрясение в глазах Доминика, боль, страдание, неверие. Словно она только что взяла нож, хладнокровно вонзила его в собственное сердце и повернула лезвие со всей жестокостью, на которую она только была способна.

Часы на каминной полке отсчитывали секунды.

Тик.

Так.

Тик.

Так.

— Я тебе не верю, — прошептал Доминик.

— Я не люблю тебя, — повторила она.

Сердце ударилось о грудную клетку один раз... другой... третий... и продолжало биться. В теле не осталось тепла. Там, где раньше текла горячая кровь, теперь застыл лед.

Доминик вгляделся в ее лицо — и Арабелла почувствовала всю глубину раны, которую она ему нанесла. Пришло осознание: причиняя такую боль ему, она убивает себя.

Но, несмотря на это, Арабелла стояла перед ним, спокойная, неподвижная, не позволяя себе думать. Только лгать.

— И ты только сейчас поняла это?

Она увидела, как опасно потемнели карие глаза, издевательски приподнялись брови. Боль осталась, но теперь на первый план вышел гнев, переплетающийся с недоверчивостью. Если она сейчас сдастся, хотя бы одним жестом намекнет на свои истинные чувства... Арабелла схватила рукоятку воображаемого ножа, покоящегося в ее сердце, и вонзила его еще глубже.

— Мне просто не следовало притворяться.

Сердце распалось на части. Арабелла отвела взгляд, не в силах видеть острую боль в его глазах.