— А ведь это бодрит. — Пятый покрутил барабан и поднес револьвер к виску. — Так, словно часть жизненной силы убитого там переходит к тому живому, который остался здесь. Может такое быть?

— Не ко мне вопрос, — сказал второй.

— Я нажал бы сейчас курок, — пятый опустил револьвер, — но если я сделаю это не в очередь, это будет не по правилам. — И он протянул револьвер второму. — Давай. Все равно среди множества вариантов истории есть такой, когда ты согласен.

— Нет, — отказался второй от револьвера, и отстранил рукой.

В это время из люка в полу появился Ю восьмой, а за ним Эф третий.

— Кто-то стрелял? — спросил восьмой.

— Это русская рулетка, во что мы играем, — сказал пятый и положил револьвер на место.

— А что такое «русская»? — спросил третий.

118

Было темно и спереди и сзади. По бокам тоже было темно. Разумеется, было темно сверху и снизу, внутри и снаружи.

Эф третий приблизился к человеку Ю вплотную. Он расстегнул у человека три пряжки и пять пуговиц на одежде. Положил руку ему на живот, и на время замер, не зная, куда двинуться дальше — вверх или вниз. Темнота давила в лопатки с почти осязаемой силой. Двое оказались на полу, в тесноте обступивших стен. Третий лежал сверху, совершая ряд необходимых движений и одновременно почему-то чувствуя спиной неровные камни пола. В этом было что-то неправильное, и оно продолжалось, колени третьего медленно расходились в стороны, он не мог удержать их. «Нет, нет, нет», — простонал он, испытав ощущения, несвойственные его природе.

В это время наверху раздался выстрел.

119

Двое бежали по коридору. Третий на бегу завязывал пояс халата и ловил себя на желании потрогать рукой и проверить, на месте ли его важные части тела.

120

Четверо спустились вниз друг за другом: Эф третий, Бе пятый, Му второй и человек Ю. Пройдя несколько шагов, третий передал второму масляную лампу, которую нес, вернулся и задвинул обратно крышку люка.

— Я хотел бы думать, что этот ход снова исчезнет для тех, кто там наверху, — сказал он.

— Да, — согласился пятый, — но то, что ты сделал сейчас, я думаю, на это не повлияет.

Шли по коридору. Второй нес масляную лампу, подняв в руке. Свет от лампы был слабый, но его хватало на то, чтобы каждый отбрасывал свою тень. У человека Ю был его револьвер в кобуре, у третьего нож в сапоге, у пятого под мышкой умная книга, завернутая в тюремное одеяло. Второй нес свое одеяло, перекинув через плечо, а третий сделал из одеяла скатку, завернув туда то, что могло оказаться полезным в дороге.

Каменные стены казались гладкими в полутьме, но вблизи и при лампе видно было, что они испещрены мелкими как бы штрихами, словно там вырезаны были буквы, одна вплотную к другой. Но не буквы были, а естественный рисунок камня, второй сказал, что есть такая порода — письменный гранит.

Дошли до места пересечения коридоров.

— А ведь это, кажется, лабиринт, — обрадовался пятый. — Передайте мне лампу.

121

Игроков было пять: солдат Аш первый и четверо других, тоже солдаты.

Нужный для игры старый сапог стоял на земле между ними.

Связанные в пучки прутья лозы стояли в ведерке.

Была очередь первого. Он повернулся к четверке задом и наклонился, упершись руками в колени.

— Сапог или палец? — спросили.

— Палец, — сказал первый и получил тычок пальцем в заднюю часть тела.

— Указательный на левой у четвертого, — сказал он, повернувшись лицом.

— Рука — да, палец — нет, — сказал четвертый.

— Повторяем, — сказал первый.

— А может, сапог? — спросил четвертый и, подняв сапог, стал перебрасывать его из руки в руку. — Руки, понимаешь, всего две, а пальцев сам знаешь сколько.

— Палец, — сказал первый и повернулся задом.

Четвертый ткнул в подставленный зад пальцем.

Четверо засмеялись.

— Кажется, кое у кого что-то чешется, — заметил один.

— Чем-то уже вроде бы попахивает, — другой потянул воздух носом.

— На правой руке средний палец, — сказал первый, и на этот раз не ошибся.

— Твоя игра. — Четвертый нагнулся, подставляя спину. Первый сел верхом, и четвертый побежал по протоптанной тропинке. Трое с веселым гиканьем бежали следом, подгоняя его лозой по заду и ударами старого сапога, который передавали из рук в руки.

Пробежали положенный круг. За последним поворотом первый увидел, что в конце пути его ожидает господин Че в черном мундире и блестя черным зубом.

— Радуйся, — сказал господин Че. — Бери автомат и пойдем.

122

— Есть человек, и ты его знаешь, от которого зависит получение нами оружия и припасов к нему, — объяснял господин Че по дороге. — Человек этот незаменим, и не потому, что он умеет что-то особенное или знает слово, — в этом случае можно было бы кого-нибудь обучить и поставить для выполнения задачи. Нет, дело в том, что именно этот человек должен присутствовать в определенном месте в нужное время, чтоб запустить механизм. Не спрашивай, почему этот так.

— Вопросов нет, — сказал Аш первый.

— Нужно вернуть его. Применить оружие, если потребуется. Но он нам нужен живым, это понятно?

— Понятно, — кивнул первый.

— К другим, которые будут с ним вместе, это не относится. Можешь стрелять. Кое-кто там тоже участвует в операции, но незаменимых среди них нет.

— Это ведь будет труп, один или два, — сказал первый.

— Это война, — сказал господин Че.

Стражник в синем мундире открыл дверь, и они вошли в камеру.

В косяк двери был воткнут нож. Первый выдернул его. Клинок понравился, и первый засунул его за пояс.

Прошли в угол комнаты, где циновки были сдвинуты и три плитки выломаны из пола, обозначив квадрат, в котором было начало подземного хода.

— Туда, — сказал господин Че.

Ударами каблука первый выломал последнюю плитку в квадрате. Сдвинул тяжелую крышку.

123

Из мелких частиц — кубиков, не видимых глазу, складывается мир.