словно он сам проходил через эти испытания, ибо в них заключались настолько новые для него чувства, что их нельзя было не принять близко к сердцу. И только тот, у кого оно превратилось в камень, мог, услышав о них, не расплакаться. Он говорил, что даже рассказ о страданиях Авалора часто заставлял его плакать (такую боль ощущал он при словах о чужом несчастье). Но я поведаю вам, что случилось потом, и вы увидите, что печали словно идут навстречу тому, кто к ним расположен.

Глава XXIII

О том, как Авалор, отъехав от источника и предаваясь своей печали, нашел среди деревьев рвущую на себе волосы девицу и пришел ей на помощь

С тех пор как Авалор отъехал от мест, где ему было это видение, он все думал о том, что это могла быть Арима. Он был столь уверен в этом, что ему часто приходило в голову построить там себе жилище. Но тому, чья жизнь связана со столькими потрясениями, не следует привязываться к одному определенному месту, и Авалор не нашел от своих бед лучшего лекарства, чем отдаться во власть судьбы, хотя и знал, что его грядущее будет не менее печальным, чем прошедшее.

И вот как-то, после нескольких дней пути, уже на вечерней заре, когда птицы возвращались в гнезда, он оказался в долине, покрытой высокими зелеными деревьями, возле которых мог бы найти покой, если бы не ощущал такой горечи в душе. Все-таки, желая не столько отдохнуть, сколько заглушить душевную боль, он уселся под высоким зеленым деревом, чтобы спокойно послушать соловьев, пение которых доносилось до него еще до того, как он въехал в долину. Уносясь вслед за соловьиной трелью, он вдруг почувствовал, что на душе у него стало легче, словно пенье птиц умерило боль, бывшую при нем неотступно. Но, поскольку его счастье никогда не бывало долгим, он решил, что фортуна еще позавидует этому его краткому отдыху и обрушит на него множество бед.

И прошло немного времени, как из низины стали доноситься протяжные, проникнутые болью крики. Удивленный, что в столь безлюдном месте могут раздаваться явно человеческие крики, он не знал, что и думать; и чтобы удостовериться, что слух его не обманывал, встал и стал ждать, не донесутся ли к нему опять подобные звуки; и на этот раз услышал более сдержанные сетования:

– Бедная я, несчастная, что же за страдания пришлось мне претерпеть, чтобы оказаться в чужой земле!

Затем неизвестная замолчала, но принялась так горько плакать и стонать, что могла бы растрогать любого, кто ее слышал. Авалор сразу бросился на звук ее голоса, так как ему показалось, что несчастной могла понадобиться его помощь.

Наконец он увидел женщину, показавшуюся ему довольно красивой, и с большим удивлением спросил ее:

– Что за несчастье занесло вас в эти земли одну госпожа моя? Пусть горе обрушится на того, кто столь жестоко поступил с вашей красотой, ибо вы были рождены для лучшей доли, хотя я не знаю, до какой степени может дойти в этом мире несправедливость. Вы, столь молодая, заслуживаете, чтобы вам служили и о вас заботились.

Она, ощутив радость от неожиданных слов поддержки и ободрения, не могла ему ничего ответить, да и исконная женская робость и слабость не позволяли ей этого сделать, несмотря на то что ей этого очень хотелось. Когда Авалор увидел, что она дошла до крайности, то подошел к ней, взял ее на руки и усадил на мягкую зеленую траву, уговаривая ее не отчаиваться и видеть в его появлении Божий промысел, и добавил:

– И если я могу отогнать от вас печаль, скажите, что надо сделать, я готов ради вас на все.

Она поблагодарила его за любезность, сказав:

– Хотя я знаю, господин рыцарь, что законы чести обязывают вас пройти через многие горестные испытания, но чувствую себя недостойной того, чтобы вы решились на них ради меня. Но, видя вашу великую добродетель и благородство, я, несмотря на свою недостойность, отваживаюсь просить вас о помощи, тем более что мне никогда не сравняться с вами в душевных качествах.

– Я, сеньора, – отвечал Авалор, – не могу сделать для вас всего, но если вы хотите рискнуть и доверить кому-либо защиту своих прав, то не знаю, насколько разумно будет выбрать для этой цели меня, так как человек, которому не дано счастья, вряд ли может дать его другому. Я предупреждаю вас об этом заранее, чтобы потом, если фортуна не даст мне возможности служить вам так, как я того желаю, вы пеняли бы на нее, а не на меня. Не думайте, что я ищу повод для самооправдания, просто я привык к постоянным бедам. Поэтому я и прошу вас поведать мне о своих несчастьях и о том, кто явился их причиной, так как ваша красота не создана для этих гор.

– Хотя моя слабость, – начала она, – могла бы послужить извинением тому, что я не смогу рассказать вам свою печальную жизнь со всеми ее обширными подробностями, которые свидетельствуют о том, что у меня было много причин, чтобы не остаться в живых, но хочу вам сказать, что иногда мне думается, что фортуна, несмотря на свое кажущееся неразумие и суровость, решила проявить ко мне некоторое снисхождение, не позволив мне сгинуть понапрасну. Впрочем, я была бы лишь довольна, если бы закончились мои испытания, таившие опасность для моей души. Но поскольку Господь ниспослал вас мне в тот момент, когда я готовилась к смерти, я не буду отрицать, что обязана вам очень многим. Поэтому без промедления постараюсь поведать вам вкратце свою историю.

Глава XXIV

О том, что Авалор и девушка претерпели на своем дальнейшем пути

Эти слова были по душе Авалору, и, хотя из-за них он должен был отклониться от намеченного пути, ему хотелось служить этой девице и вернуть ей утраченную радость. Но так как она давно ее потеряла, а он видел ее грустное настроение, то не стал ничего говорить, а предоставил ей самой рассказать о своих бедах, зная, что ей это тоже не так уж приятно. И она начала свою повесть:

– Вы, сеньор, должны знать, что отцом моим был человек знатный, богатый не только вассалами, но и дарами фортуны; благодаря этому, к нему благосклонно относился король, которому он много раз служил. Однажды король его отправил на границу, где он и погиб в сражении. В этом фортуна отнюдь не благоприятствовала мне, оставив меня совершенно