– Действительно не пытался, – подтвердила она. – Не приложил ни малейшего усилия.

– Получается, что мне не хватает моральной устойчивости, – заметил он.

– Что правда, то правда. – Она провела рукой по его груди. – Признаюсь, мне это нравится. Но вот высший свет будет несказанно разочарован. Ты ведь заранее знаешь, что скажут все эти люди, правда?

Голос звучал безжалостно. Если не смотреть фактам в глаза и не называть вещи своими именами, то в душе останется искра надежды. Надежды на большее. На то, что все уладится и закончится хорошо. Но ведь она твердо знала, что впереди маячат лишь неприятности.

– Они наверняка скажут, что человек с сильным характером должен был противостоять такой типичной шлюхе, как я.

– Ты вовсе не типичная шлюха, – сухо возразил Ратборв.

– Очень хорошо. Значит, нетипичной шлюхе.

– Батшеба, – коротко произнес он.

Звук собственного имени, так неожиданно произнесенного этим глубоким баритоном, удивил и тронул. И все же еще больше тронул сверкнувший в темных глазах гнев.

– Никогда и никому не позволю так о тебе говорить, – продолжил он. – В том числе и тебе самой.

Он бережно взял ее руку, поднес к губам и не спеша начал целовать пальцы – каждый суставчик.

– Так что перестань говорить ерунду.

Вернул руку себе на грудь и накрыл ладонью.

Ладонь оказалась теплой, мягкой и ласковой. Простой жест почему-то сразу успокоил. И только сейчас она поняла, что рука больше не болит.

– А мне уже почти не больно, – удивленно произнесла она.

– Это потому, что улучшилось настроение, – предположил Бенедикт. Повернул голову и внимательно посмотрел на кровать. – Как соблазнительно она выглядит. – Он нахмурился. – И как жесток пол.

– Твоя постель оказалась неудобной? – удивилась Батшеба. – Где ты спал?

Он разомкнул кольцо рук, и она села. Он тоже сел, и она наконец-то осмелилась прямо посмотреть на него: взору предстал большой, мускулистый, полный сил обнаженный мужчина. Совсем недавно он целиком и полностью принадлежал ей. Следовало бы испытывать удовлетворение, однако она вновь утонула в желании, словно влюбленная девчонка.

За это придется заплатить дорогой ценой.

– Я немного поспал, – ответил он, – а потом принял ванну. Во всяком случае, не посмел явиться к тебе грязным. Впрочем, и пришел я вовсе не для того, чтобы тебя насиловать… вернее… э-э… чтобы меня изнасиловали.

Темный бездонный взгляд скользнул по лицу, шее и остановился на груди. А огненные стрелы пронзили насквозь, обжигая и воспламеняя.

Батшеба торопливо встала.

Он отвернулся и потянулся за рубашкой.

– Вообще-то я думал, что ты спишь. – Слова прозвучали попыткой оправдаться. – И собирался спрятаться под кроватью. Но в этот момент ты, словно Венера, вышла из морской пены – прости, из ванны. Впрочем, должен заметить, что та Венера, которую явил миру Боттичелли, не выдерживает сравнения с тобой.

Он надел рубашку через голову и встал.

Комплимент прозвучал так, словно оказался первым в жизни. Батшеба попыталась было напомнить себе, что ей тридцать два года и у нее растет ребенок. Однако это не помогло: она покраснела, словно невинная девочка, а в душе расцвело и заблагоухало что-то, очень похожее на удовольствие.

Впрочем, благоухать этому цветку пришлось совсем не долго, всего лишь до той минуты, как Бенедикт рассказал, о чем шептались в коридоре слуги.

– Только, ради Бога, не волнуйся, – добавил он. – Тебя хозяйка гостиницы не видела.

Выражение его лица оставалось непроницаемым, зато он, оказывается, читал ее лицо, как открытую книгу. Беспокойство росло.

– Она видела тебя, и этого вполне достаточно. Ни в коем случае нельзя выходить вместе.

Батшеба подошла к стулу, на котором лежала ее одежда. Взяла сверху сорочку и штанишки.

– Даже чистого белья нет, – горестно заметила она.

Бенедикт подошел к окну и посмотрел во двор. Длинная рубашка скрывала фигуру почти целиком; открытой оставалась лишь нижняя часть длинных мускулистых ног. И все же на фоне ярко освещенного окна тонкая материя оказалась полупрозрачной. Батшеба перевела голодный взгляд с широких плеч на узкие бедра, на твердые ягодицы…

С трудом подавила готовый вырваться стон.

– Гостиничный двор переполнен, – заметил Бенедикт. – Суббота в Рединге – явно базарный день. Так что, думаю, горю нетрудно помочь.

– Ты с ума сошел? – изумленно воскликнула Батшеба. – Неужели собираешься пойти и открыто купить мне белье?

– Признаюсь, процедура доставила бы мне искреннее удовольствие. – Он повернулся к ней лицом. Выражение оказалось вполне серьезным, однако в глазах мерцали искры. – Но обстоятельства требуют передать полномочия. Поэтому я поручу Томасу…

– О, только не вмешивай, пожалуйста, слугу!

– Поэтому я поручу Томасу найти горничную, достойную выполнить столь ответственное поручение.

– Если уж на то пошло, я и сама в состоянии купить все, что нужно, – заметила Батшеба. – Во всяком случае, в Рединге меня никто не знает. Просто в этом нет острой необходимости.

С таким же успехом она могла убеждать стул. Ратборн уже взял звонок и позвонил.

– Но ты же не сможешь выйти без белья, – возразил он. – А надевать грязное не захочешь.

– Совершенно не важно, что я захочу и чего не захочу, – парировала Батшеба. – Я вполне в состоянии обойтись собственными силами.

– Но почему, зачем, с какой стати?

Она рассердилась.

– Джек тоже всегда задавал эти вопросы…

Договорить не дал громкий стук. Вместо рассуждений о непонятливости мужчин пришлось спрятаться за штору.

– А, Томас, – приветствовал Ратборн, едва приоткрыв дверь. Разговор продолжился шепотом, причем основную его часть составлял рокот баритона виконта. Потом дверь закрылась, и Батшеба осмелилась покинуть убежище.

– Для исполнения приказа потребуется некоторое время, – заявил Ратборн.

– Право, ты совсем потерял рассудок! – вспылила Батшеба. – Мы и без того ведем себя неосторожно. И тратим драгоценное время.

– Думаю, пора честно признать собственное поражение. Детей мы потеряли. Они могут оказаться и впереди, и где-то за нами. В стороне или прямо у нас под носом. И все же мы не смогли их найти и, судя по всему, в ближайшем будущем не найдем. Чем больше времени проходит, тем больше вероятность ошибки. Так, например, нынешний маршрут не доведет нас дальше Чиппенхема. Можно, конечно, продолжать расспросы по дороге в Бат – но путь из Чиппенхема в Бристоль немного короче и прямее. Не можем же мы одновременно проверить оба маршрута!