— Франческа, какие у вас дела на сегодня? — спросил Аластер, поднимая голову от газеты.

Джейми тоже оторвался от жареных колбасок с грибами и помидорами.

— Хочу прогуляться по округе, — беззаботно ответила я. — Так сказать, оглядеться. — Мне не хотелось признаваться им в том, что вчера вечером я навещала могилу Терри.

— Тогда тебе понадобится другая обувь, — с ухмылкой заметил Джейми. Он помнил, как я ковыляла по обочине дороги в нашу первую встречу.

— У нас наверняка найдутся резиновые сапоги, — сказал Аластер. — На заднем крыльце есть пары всех размеров. Какие-нибудь из них придутся вам впору.

Неплохая мысль! Я поблагодарила Аластера за предложение. Джейми по-прежнему не спускал с меня взгляда. Может быть, заподозрил, что я собираюсь сходить на ферму. Помешать мне он не мог, даже если бы и захотел, но, несмотря ни на что, мне незачем было выдавать ему свои намерения.

После завтрака я спустилась на кухню и помогла Руби вытирать тарелки. Потом спросила ее о резиновых сапогах.

— Сейчас подберем вам подходящие, — сказала она. — Ну-ка, посмотрим…

Звякнул колокольчик над дверью. Руби вскинула голову.

— Это, наверное, мистер Уоткинс приехал к миссис Камерон. Ну да, он предупреждал, что приедет рано, но, пожалуй, явился чуточку слишком рано. Миссис Камерон, скорее всего, еще не готова его принять… Подождите немножко, хорошо, дорогая?

Она поспешно вышла в холл и открыла парадную дверь.

Я помнила, что Уоткинс — фамилия адвоката, о котором Ариадна Камерон упоминала в письме к Филипу. Совпадение? Вряд ли… Я осторожно прокралась в холл следом за Руби и спряталась в темном углу, за вешалкой для шляп.

— Пожалуйста, подождите немного, сэр, — говорила Руби. — Сейчас сбегаю к ней и посмотрю, готова ли она… А может быть, вас примет мистер Аластер — он где-то здесь.

— Ничего страшного, — произнес в ответ глуховатый голос. — Я подожду в гостиной, а если миссис Камерон еще не готова меня принять, прогуляюсь на конный двор.

Руби затопала вверх по лестнице. Судя по шороху и дыханию, я поняла, что Уоткинс направляется в ту же комнату, куда пригласил меня Джейми, когда я только приехала сюда.

Я осторожно высунула нос из-за вешалки. В холле никого не было, но дверь в гостиную была распахнута. Я неслышно подошла к двери и заглянула в гостиную.

Гость стоял у камина спиной ко мне и педантично поправлял фотографии на каминной полке. Его поведение показалось мне несколько бесцеремонным. Даже издали я безошибочно признала в нем вчерашнего бледного и унылого собеседника Джейми.

Разумеется, мне не повезло — все аккуратно расставив, Уоткинс поднял голову и посмотрел в зеркало, висящее над каминной полкой. Я отскочила за дверь, но было уже поздно. Он развернулся с перекошенным лицом и воскликнул:

— Кто там? Выходите!

Я вошла в комнату, напустив на себя самый беззаботный вид.

— Извините, не хотела вам мешать. Я зашла за газетой.

Уоткинс демонстративно огляделся по сторонам, удивленно подняв редкие брови:

— У меня нет никакой газеты.

— Газета была у Аластера. Он читал ее за завтраком.

Уоткинс по-прежнему смотрел на меня крайне неодобрительно — хотя, может быть, у него на лице всегда было такое выражение.

— Значит, это вы та девица, которая приехала из Лондона?

Должно быть, обо мне ему рассказал Джейми. Я кивнула в знак подтверждения.

— Понятно! — с несколько озадаченным видом протянул Уоткинс, а потом спросил: — Мы с вами раньше не встречались?

Вслух я ответила, что вряд ли, а про себя выругалась. Возможно, Джейми вчера и был сосредоточен на еде и на том, что он говорил, и не заметил, как я украдкой выбиралась из бара. Но Уоткинс, похоже, никогда никого и ничего не забывал и держал в голове целую картотеку. Где-то в закоулках его памяти хранится моя фотография. Рано или поздно он непременно вспомнит, где мы с ним виделись.

— Простите, но ваша внешность кажется мне знакомой…

— На меня многие похожи, — уклончиво ответила я.

— В самом деле? — с сомнением переспросил Уоткинс. Потом он достал из кармана часы и глянул на циферблат. Ну ясно, он из тех, для кого время — деньги. Неожиданно он сказал: — Знаете, я даже рад, что у меня выпала возможность переговорить с вами. — Он убрал часы. — Вы не спешите?

Я начала объяснять, что я как раз собиралась выходить. Но что-то в его бледном, невыразительном лице отметало всяческие возражения. Я кротко сказала, что у меня найдется несколько лишних минут.

— Вот и хорошо… тогда, если можно, будьте так добры, закройте дверь.

Я закрыла дверь и присела на краешек кресла. В его присутствии как-то невозможно было расслабиться и развалиться на сиденье.

Уоткинс тоже сел — осторожно, как будто не был уверен, что кресло не прогнется под ним. Он поддернул на коленях блестящие брюки, открыв севшие от частых стирок шерстяные носки и полоску мертвенно-белой кожи над ними, и сложил вместе кончики костлявых пальцев.

— Насколько я понимаю, вы — одна из тех, кто жил в Лондоне в одном доме с мисс Монктон?

— Да… с Терри.

— Полицейские, конечно, допрашивали вас. — Судя по его интонации, меня не мешало бы еще раз допросить с пристрастием.

— Несколько раз, — заверила его я.

Лицо у него перекосилось.

— Полицейские в курсе, что вы здесь?

После звонка Дженис я с чистой совестью могла заверить Уоткинса, что инспектор Морган всецело в курсе моих передвижений.

Уоткинс побарабанил кончиками пальцев и снова уставился на меня. Он так долго молчал, что я забеспокоилась.

— Вы были близкой подругой мисс Монктон?

— Я была одной из тех, с кем она ближе всех общалась в Лондоне, — ответила я, смутно понимая, что говорю правду.

Мой ответ адвокату не понравился. Он перестал барабанить пальцами, сжал свои тонкие губы и наморщил нос.

— Она рассказывала вам о своем доме, о своих родственниках?

Прекрасно понимая, что он не сможет ничего проверить, я ответила:

— Довольно часто.

Интересно, играет ли он в шахматы? Он наблюдал за мной с таким видом, словно обдумывал свои следующие ходы и предугадывал мои. У меня создалось впечатление, что, если Уоткинс играет в шахматы, он неплохой шахматист. Так и оказалось. Он вкрадчиво заметил:

— Но в полиции вы, насколько я понимаю, сказали, что почти ничего не знаете о Терезе…

Да, он наверняка хороший шахматист; умеет нащупывать слабые места противника, в то же время ничего не выдавая сам.

— Что касается ее смерти — да. Мы думали, что ее нет дома, а на самом деле она… — Я жестом показала на потолок. — Подумать только, мы сидели внизу, а она… она висела. А потом мы нашли ее…