Мобильный зазвонил, распугивая тишину в кабинете. Я глянула на экран.

Глеб.

Сердце радостно подскочило, но тут же ушло в пятки. Всё неправильно, всё не так. И в то же время – иначе быть не может. Сделав глубокий вдох, я взяла трубку.

– Да?

– Закончила? – невозмутимо поинтересовался Лебедев.

– Ну… Почти.

Даже правду сказала. Всё закончить в первый день на новой работе вряд ли удастся. А вот «почти» – очень грамотный термин.

– Хорошо, – хмыкнул Глеб. – Тогда жду тебя на стоянке, прогреваю мотор.

И положил трубку.

Я недоумённо уставилась на телефон. Да уж, а Глеб Александрович, чтоб ему, удивительно краток – без лишних движений, эмоций и глупостей. Нечего метаться, когда уже… всё сделано. Мог бы и поромантичнее. С другой стороны… Он всё же не принц из сказки, а прогретый мотор куда важнее, чем прогулки под ручку в пустом здании.

Я быстро собралась и покинула «Фемиду». На улице прохладно и свежо. И так одуряюще пахнет цветущими деревьями. Сделала глубокий вдох, почему-то так и тянет улыбнуться. Да, наверное, всё не совсем так, как надо. И нелогично, и спонтанно, и… боже, как здорово.

Белый лексус нашёлся на стоянке у входа в сквер. Сердце на мгновение кольнуло, но я решительно открыла дверь и села рядом. В салоне тепло, уютно. Лебедев посмотрел на меня.

– Всё хорошо?

Буднично, невозмутимо, но так спокойно и тепло, словно задавал этот вопрос каждый вечер после работы. Пришлось неожиданно осознать, что так теперь будет постоянно. И ничего плохого в этом нет.

– Хорошо, – кивнула я с едва различимой улыбкой.

Повисла неловкая пауза. Глеб смотрел так внимательно, что грех было в такой момент что-то говорить. Но я всё же набралась смелости:

– Мне неудобно просить, но можно заехать ко мне? Я возьму кое-какие вещи. Не ходить же на работу в одном и том же. И фирменный галстук, конечно, замечательный, но одним им я не отделаюсь.

В глазах Лебедева тут же промелькнуло весьма неоднозначное: «А в одном галстуке, Ксюшенька, ты смотрелась бы весьма недурственно. Я бы не отказался». Пришлось сделать вид, что ничего не заметила. Нельзя сейчас об этом думать, а то и правда лексус будет свидетелем короткометражки с пометкой «18+».

Глеб улыбнулся, всё так же не отводя от меня взгляда, завёл машину.

– Как тебе Михаил Самуилович?

Спустя несколько минут разговор плавно перешёл на работу и сотрудников «Фемиды». Правду было говорить легко и приятно, учитывая, что впечатления у меня сугубо положительные.

Задерживаться на квартире я не стала. Разве что полила многострадальный цветок. Бедняга не виноват, что его чуть не утопили, а теперь та, кому поручено за ним приглядывать, неожиданно поменяла место жительства. В выходные надо будет забрать оставшиеся вещи и поговорить с Юлией Леонидовной.

А так… кое-что из одежды, ноутбук, предметы личной гигиены. Ничего особенного у меня на съёмной квартире не было и быть не могло. Попытавшись управиться максимально быстро, я захлопнула двери и спустилась вниз. Глеб терпеливо ждал, потому что я попросила именно ждать, а не помогать. По нему сложно было что-либо определить, разве что невооружённым взглядом видна задумчивость. О чём думал генеральный директор «Фемиды» – загадка.

– Со всем управилась? – поинтересовался он, когда я снова оказалась рядом.

– Ну… старалась, – осторожно ответила я. – Едем?

– Домой едем, – кивнул Глеб, словно показывая, как надо теперь правильно говорить.

Вчерашний вечер словно прокрутили снова. Только теперь не было той шалой неопределённости и клокочущей радости. Сейчас по-другому, тоже хорошо, но… по-другому.

Разговор сам собой снова вышел на рабочие темы. Но на душе светло и спокойно. Мы просто обсуждали работу и, внезапно, ужин. Глеб невозмутимо заявил, что на сегодня ещё всё есть, а вот завтра придётся что-то придумывать, если я не хочу видеть, как кто-то рядом со мной загибается от голода. При этом загибается с таким видом, что новоиспечённой сотруднице «Фемиды» непременно должно стать очень стыдно.

Я пообещала, что с этим мы обязательно что-то решим. И правда, нельзя же оставлять человека в беде!

И когда мы оба шагнули во тьму, Глеб вдруг крепко обнял меня со спины, обвив руками талию. Прижался щекой к макушке, еле слышно шепнул:

– Добро пожаловать ещё раз.

Резко бросило в жар. Воздух показался раскалённым, я с трудом сделала вдох. Медленно накрыла руки Глеба своими, сжала.

– Спасибо, – еле слышно сказала я.

А потом чуть повернула голову и уткнулась носом в шею Глеба, прикрывая глаза.

Спасибо.

Звонок мобильного раздался в самый неожиданный момент.

– Ксюша, привет! А я уже приехал! Слушай, а почему у тебя закрыто? Ты что, Лёвочку не ждала?!

– Всё-таки сундук – это было чересчур, – заявил мне Федералов, когда мы подъезжали к загсу. – Не быть тебе Европой, Глеб.

Ну коне-е-ечно. Никак не может мне простить, что пришлось тащить сундук, набитый украшениями из наших местных минералов, потому что я так попросил. Естественно, это был не единственный подарок Ксении. Но я просто не мог не подарить своей женщине маленькую сокровищницу. И как оказалось – угадал. Потому что наблюдал, с каким азартом она рылась в нем, примеряя то одно, то другое. И периодически висла у меня на шее и целовала так, что все мысли тут же испарялись.

– Если ты, неуч, не в курсе, что Урал – такая себе граница между Европой и Азией, то я никак не могу быть одной Европой, – не смутился я. – Поэтому только Евразией.

– С твоей страстью к шику и блеску – Азиопой, – буркнул Игорь, обгоняя еле плетущуюся впереди машину. – Кстати, как отреагировали твои родители?

– А? – очнулся я от собственных мыслей, всё же женился в первый раз, потому в голове был сумбур. – Нормально. Прихожу, говорю: «Мам-пап, я женюсь».

– А они?

– «На ком?»

Федералов вовремя затормозил возле роскошного здания загса. С колоннами, всё как положено.

– В смысле, на ком?

– На женщине, – фыркнул я. – Больше я к тебе никогда не сяду, водишь отвратительно. Или ты так переживаешь за Ириску?

Мне не ответили. Хорошо, хоть не стукнули. Дело в том, что родственничек Ксюши – балбес и очаровашка Лёва Мельцер – сумел обаять строгую и даже суровую Ириску. Как? Это, пожалуй, вопрос, на который никто не мог ответить. Противоположности сошлись, взорвались и сделали проблемы всем окружающим.

Ксюша поначалу серьёзно опасалась, что всё семейство Федераловых её будет бить за то, что притащился такой родственничек и отобрал их Ирисочку. То есть, конечно, не совсем отобрал, но в амурные отношения втянул. Игорь же в коем веке забыл про собственных баб и следил за сестрой. Всё это со стороны смотрелось настолько невероятно и забавно, что я не мог отказать себе в удовольствии подкалывать его каждый раз, когда речь заходила о младшей сестрёнке.