пылу гнева девушка не сразу заметила, что сама себя загнала в ловушку. Или это Дэм загнал ее? Неважно! Главное, что Дима и Ксеня остались далеко позади. Как и Анатолий. И здесь, на парковке они с Дэмом только вдвоем.

– Сам так решил, – негромко, вкрадчиво произнес Камалов и рывком обхватил Зою за плечи, а потом изловчился и сменил положение. Теперь уже он прижимал девушку спиной к машине, заслонив от зрителей. – Я хотел все правильно сделать, красиво. А теперь сама виновата.

Говоря это, Дэм склонился над Зоей. Адамиди сглотнула, понимая, что в ее крови слишком много адреналина, а все ее тело молит о поцелуе. Губы вдруг начали гореть от желания, ощутить ими твердый и настойчивый рот этого нахала и негодяя.

– Вредная девчонка, – прошептал в миллиметре от ее лица Дэм и воплотил ее мечты в реальность.

Они целовались. Совсем не так, как утром. Более горячо, откровенно, страстно. Как будто между ними полыхал пожар, бушевало цунами, снося их с ног. И чтобы не упасть, Зоя крепко вцепилась руками в широкие плечи, загребая ткань рубашки в кулаки.

– Завтра у нас ужин в ресторане и поход в кино, – шептал Дэм Зое на ухо, перебирая длинные огненные пряди и не выпуская девушку из рук. – А сегодня ты у меня.

Поставив Зою в известность, Дэм тут же усадил девушку в машину и захлопнул дверь.

– Эй! – попытался вмешаться Толик, однако тут же наткнулся на тяжелый взгляд Камалова. Охраннику пришлось ехать следом. А потом и торчать на парковке перед высоткой, в которой у Дэма располагалась холостяцкая квартира. Анатолий благоразумно предпочел не вмешиваться. Однако сообщил работодателю, где именно находится его дочь.

* * *

Дэм смотрел на то, как ладно и красиво умещается девичья ладонь в его. Тонкие изящные пальцы практически утонули в его руке. И от этой картинки было невероятно тепло на душе. А еще теплее от того, что сама девушка – хозяйка хрупкой и изящной ладони – спала в его постели. Голенькая, как младенец.

Дамиан не смог стереть глупую улыбку со своего лица. И уснуть не смог.

Всему виной была Зоя. Его Зойка. Заинька.

Наверное, за свою жизнь Камалов все-теки умудрился сделать что-то хорошее. Потому судьба и наградила его таким подарком. Но все это неважно. Главное, Зоя полностью принадлежала ему одному. Вся. Целиком. Его. От кончиков ногтей на ногах, до курносого носа. И он обожал каждую веснушку, каждую черточку красивого лица, каждый локон на вредной и упрямой голове. Словом, он обожал эту девушку. А после того, что случилось ночью, боготворил ее.

С великим трудом Дэм заставлял себя лежать тихо, неподвижно, чтобы не разбудить Зою. А сам перебирал в памяти, как притащил ее к себе в квартиру. Сюда, где даже из друзей никто раньше не появлялся, не говоря уже о случайных женщинах. Вспоминал, как выпалил все, что огнем горело на сердце. Громко, четко, не таясь. А Зоя молча слушала. А потом расплакалась и поцеловала его. Сама поцеловала, встав на цыпочки и обхватив его лицо ладошками.

А потом… Потом они перестали существовать по-отдельности. Потом появилось нерушимое «мы».

А от нетерпения Дэм сходил с ума и никак не мог заставить себя притормозить. Охладил только протяжный всхлип любимой девочки, которая подарила ему свой первый раз. Щемящая нежность в груди расползалась, топила Дэма по самую макушку. И после, когда Зоя дрожала в его руках, взрываясь от своего первого фейерверка, Дэм и сам улетел в нирвану.

А сейчас не мог спать. Боялся, что стоит закрыть глаза, как это чувство исчезнет, а сама Зоя убежит от него. И потому, осторожно выбравшись из постели, Дэм припрятал все ключи, выключил телефоны и вернулся к Зое.

И только под утро забылся коротком сном. А очнулся – любимой рядом не было.

Камалов подскочил с места, как ужаленный, и помчался по квартире.

Зоя нашлась на кухне. Девушка пила крепкий кофе и смотрела в окно на просыпающийся город.

Дэм почти снес Зойку с места. Обнял, прижал к себе, зарылся лицом в ее длинные волосы и шумно выдохнул.

– Т-т-ты чего? – улыбнулась Зоя.

– Люблю тебя! Люблю! – шептал Дэм, не позволяя Зое повернуться к нему лицом, так и обнимал ее со спины, стискивая до хруста в каждой косточке. А Зоя и не жаловалась, тонкими руками накрыла широкие ладони, а голову немного повернула, пытаясь заглянуть Дэму в глаза.

– И я тебя, – скромно шепнула девушка, но тут на ее лице появился густой румянец. Потому что Зоя не привыкла, чтобы по утрам ее обнимал полностью обнаженный умопомрачительно красивый мужчина. И любимый, да. Любимый.

Дэм поцеловал уголок рта, уткнулся носом в румяную щеку, шумно втянул воздух, а руками еще крепче стиснул Зою.

Но идиллию нарушили громкие удары в дверь.

Дэм не был дураком. Понимал, кто именно почтил его квартиру своим присутствием.

И Зоя поняла. Вздохнула. Нахмурилась.

– Я сама п-п-поговорю с папой, – сказала Зоя.

– Угу. Серьезно? – лихо подмигнул Дэм. – Лучше переоденься. Иначе я за себя не ручаюсь.

И в подтверждение своих слов Дэм заскользил руками по девичьим бедрам, спустился ниже, подхватил ткань футболки, принадлежащей ему, Дэму, и пустился в обратный путь, теперь уже вверх.

Зоя вспыхнула. Ну, да. Она успела принять душ, надеть трусики и отыскать в шкафу футболку Дэма. А вот лифчик так и не нашла. Этот предмет ее гардероба куда-то бесследно испарился.

Стук в дверь выдавал нетерпение гостя. Кому-то отчаянно хотелось попасть в квартиру. А следом раздался и громкий угрожающий голос Лера Адамиди. Голос перечислял, что именно сделает с хозяином квартиры прямо сейчас.

Зоя убежала в спальню, а Дэм, игнорируя свою одежду, разбросанную по гостиной, подхватил первую попавшуюся тряпицу и отправился впускать гостя. Ну или получать по морде в очередной раз, тут как уж повезет.

* * *

Зоя Адамиди дико волновалась. Потому что ей предстоял разговор с отцом. Нужно было как-то убедить папу в том, что с Дэмом у них все по обоюдному согласию, что он любит ее, а она – его. Словом, все у них отлично. Они теперь вместе.

Зоя одевалась торопливо, даже нашлась потерянная часть гардероба. И как только все вещи были на своих местах, Зоя выскочила из спальни. И как раз вовремя.

В коридоре стоял Дэм, скрестив руки на груди. А у двери – ее, Зои, отец. Лер Адамиди, согнувшись пополам, громко хохотал, почти до слез. А вот Дэм Камалов сохранял полное спокойствие и невозмутимость.

– Ну, может хватит ржать и