- Да, головокружение есть, тошнота?

- Нет, голова болит только.

- Не расслабляйся, потеря сознания может наступить неожиданно. Разговаривай, пой, щипай себя, но не дай себе отключиться. - Перевожу дыхание, пытаясь успокоиться. Моё волнение уж точно не придаст ему уверенности. - Рон, - опять нажимаю на кнопку и вызываю парня, - я буду на взлетной полосе тебя ждать. Не смей умирать. Понял? - И мне не нужен от него ответ. - Люблю тебя. Конец связи, - отключаю кнопку. Должен это знать, чтобы был смысл бороться за жизнь. И поворачиваясь к диспетчеру, ловлю его заинтересованный взгляд. - Забудьте, пожалуйста, что вы слышали. Ему надо это знать, чтобы выжить, - смотрю строго в глаза.

- Вас понял. Не беспокойтесь, - едва усмехается и возвращается к приборам.

Покидаю кабинет и спускаюсь вниз по лестнице, вытирая на ходу капельки слез, выступающие в уголках глаз. Не должна показать слабость другим. Выбегаю на улицу и сажусь в машину.

- Едем на взлетную полосу, - киваю водителю.

- Что с летчиком? - спрашивает тот, отъезжая от здания и набирая скорость.

- Будем надеяться, всё обойдётся. Он уже близко.

Выруливаем на дорогу и едем вдоль взлетной полосы. Всматриваюсь. Ни на земле, ни на небе - никого. Тревога всё больше начинает окутывать. Вижу толпу военных, пожарные, скорая помощь. Выхожу из машины и спешу к ним. Окидываю взглядом, Дэйва нигде не видно, но навстречу мне идёт капитан.

- Вы врач?

- Да, - киваю в ответ. - Я разговаривала с ним в диспетчерской. Речь адекватная и думаю с ним всё в порядке. Но последствия исключать нельзя. Я заберу его на обследование. - Капитан соглашается, и замечаю, как его взгляд устремляется куда-то вдаль. Разворачиваюсь и замечаю показавшийся истребитель. Ничего не смыслю в полетах, но самолет летит ровно и снижается. Кажется, в этот момент перестаю дышать. Замираю и молюсь про себя, что всё было хорошо. Хотела остановить всё это между нами. Но за те несколько минут, что могла его потерять, понимаю, что хочу быть с ним всегда. Просто не переживу. Никто его не заменил и не заменит. Буду бороться за него. Я ждала этого десять лет и вот оно, счастье, оказалось в моих руках, а я сама хотела отпустить. Думала, что справлюсь. Но ничего подобного. Нервно кусаю губы, наблюдая как он парит уже над полосой и собирается коснуться земли. Зажмуриваюсь от страха. Слышу облегченный выход в толпе и раскрываю глаза. Истребитель благополучно сел и катится по полосе, снижая скорость, прямо к нам.

- Переживаешь за него? - слышу голос Дэйва за спиной. Ядовитый укол в слово "него". От этой фразы холодок по коже. Будто желал Рону не долететь. Делаю равнодушное лицо и поворачиваюсь к Куперу вполоборота.

- Я за всех переживаю, - нагло вру. Но он это, надеюсь, не замечает.

Снова слежу за самолетом, как он докатывается до нас и останавливается. Туда сразу направляется толпа людей, хлопая и аплодируя. Не иду с ними, направляюсь к скорой и прошу, чтобы водитель подъехал ближе к истребителю. Только после этого иду к самолету, замечая, как Рон спускается на землю, пробегая взглядом по толпе. Когда, наконец, встречается с моими, подмигивает. Надеюсь, никто этого не заметит. Толпа лезет с расспросами, не понимая, что ему сейчас нужен отдых. Хочу забрать его от них как можно скорее. Расталкиваю несколько рядов мужчин и добираюсь наконец, до Рона.

- Капитану нужен отдых и обследование, - подхватываю его под руку и тяну к скорой. Вижу, что машина уже на месте и открытые задние двери.

- Подождите, ему надо написать сначала рапорт, - твердит следующий за мной капитан, желая нарушить мои планы.

- Напишет, капитан, но здоровье важнее. Не вовремя выявленные последствия перенесенной гипоксии могут быть необратимы. Вы же не хотите лишиться вашего лучшего летчика? - Задаю вопрос и, не дожидаясь ответа, заканчиваю. - И да, на три дня я отстраняю его от полетов, - подталкиваю Рона занять место в машине. Послушно садится, и улавливаю еле заметную улыбку. Доволен тем, как я отстаиваю его.

- Я поеду с вами, - слышу голос Дэйва за спиной,  когда сажусь в салон автомобиля.

- Нет, это лишнее. Ему нужен покой, я потом представлю вам отчет, - и киваю водителю, что бы закрыл за мной дверь. Дэйв ничего не успевает сказать, когда мы уже заперты.

Перехожу к проему, разделяющему салон и кабину.

- Можем ехать, - говорю водителю, что открывает дверь и занимает свое место. Закрываю проём пластиковой шторкой, отгораживая салон автомобиля от кабины и  бросаюсь к Рону на шею, молча обнимая. Притягивает следом к себе, заставляя сесть на колени. Слезы обжигают щеки. А я крепче прижимаюсь к нему. Не верю, что это он и живой.

- Ненавижу... - шепчу в шею, - что с каждым полетом заставляешь сердце останавливаться от страха потерять тебя, - прерывает мой монолог поцелуем.

Обнимаю крепче, стягивая волосы на затылке. Жадно. Страдал без этого.

- Всё хорошо... - отрывается от меня и смотрит в глаза. - Я думал о тебе, когда летел. Эми, - немного отстраняется от меня и пропускает между нами одну руку. С усилием снимает с пальца обручальное кольцо и кладет себе в нагрудный карман, - я решу вопрос со своим браком. Не думай об этом. - И снова, притягивая к себе, нежно целует.

Хотелось остаться тут вечно, но слышу, как машина заворачивает и останавливается.

- Ложись на кушетку, - шепчу ему, Рон кивает и выполняет просьбу. Сама же сажусь на противоположное кресло. Как только водитель открывает нам дверь, встаю и помогаю Рону подняться. Первой выхожу из машины, следом парень.

- Капитан сами можете идти? - спрашиваю Рона.

- Конечно, лейтенант, - подыгрывает мне, называя по званию и, незаметно мне подмигивает. Всё понял.

- Спасибо, - говорю водителю. - Я заберу его на обследования, вы может быть свободны. Салютирует в ответ. - Провожу Рона в мой кабинет, где остаёмся одни. Едва успеваю закрыть дверь, как Рон стягивает меня в охапку и целует.

Не могу оторваться от него и крепко обнимаю в ответ. Запах самолетов окутывает. Тону в нем и растворяюсь. Теряю бдительность и слишком поздно замечаю, когда в кабинет кто-то входит без стука. Успеваю оттолкнуться от Рона, но улыбку на губах Глеба улавливаю, заметил нас и всё понял. Отвожу взгляд и иду к приборам, чтобы сделать кардиограмму.

- Рональд, это вы сегодня решили пощекотать нам нервишки? - меняет тему Борисов.

- Да, Глеб, - усмехается но с грустью, присаживаясь на кушетку. - Не знаю, что произошло. Пока летел, всё было в норме. Когда поднялся на тридцать тысяч, дышать стало тяжелее, и я сразу же запросил разрешение на снижение.

- Рон, ложись, - встреваю в их разговор, он кивает в ответ и продолжает рассказывать.

- Честно сказать, не совсем понимаю. Если что-то было не в порядке сразу, - расстегивает комбинезон, спуская до пояса. - То показали бы приборы. Но все датчики были в норме. Отклонения выявились только на высоте.