— Зачем?

— Он напал на нашего друга. Ударил ножом.

— Тогда его следует сдать стражам.

— Вий увернулся. Не нужно привлекать внимания. Мы сами разберемся, — сказал Леонард и его глаза опасно блеснули.

— Пожалуйста, не отдавайте меня им! — подал голос парень и выглянул из-за спины.

И тут я вспомнила, где слышала этот голос.

— Это он хотел напасть на вас! — закричала я.

Голос мой прозвучал громче и как-то визгливей. Меня повело, и если бы в последний момент не уперлась об спинку диванчика, упала бы.

Не ожидала, что алкоголь так быстро подействует. Очертания собеседников поплыли, и я из последних сил попыталась удержать их.

Информация была воспринята скептически, но куратор почему-то хмыкнул. Вид у меня, что ли, забавный? Прическа растрепалась? Ну, и пусть будет так!

Взлохматила ее и гордо встала поближе к ребятам.

— Значит, Вий ранен? — уже серьезно спросил Гюрон.

— Увернулся. Царапина, — Леонард настороженно смотрел на куратора, будто боялся получить от него удар: мол, не уберег, получай.

— Он говорил, что нападет на Гюрона! — возмущение затопило здравый смысл, и я заорала: — Ты, подонок, захотел лишить нас куратора? А, скотина? Да мы тебе...

Я так ненавидела парня в этот момент, что даже сама потом не могла понять, что на меня нашло. Очень воинственная, сделала шаг к нему и взмахнула ногой. Не достала.

— Улет, — прокомментировала Ларри. — Первый раз вижу такую реакцию. Держи ее.

Рик бросился ко мне и вовремя перехватил за плечи: не дал стукнуть парня по голове. Я очень опечалилась и уткнулась в плечо. Но после секундной передышки снова заорала:

— Он хотел напасть на вас, куратор! Он так и сказал: Гюрон!

— Вий — тоже Гюрон, — услышала я усталый голос и замерла.

— Он ваш родственник?

— Племянник.

— Скотина! — заорала я. — Он такая скотина! Как у такого хорошего куратора может быть в родственниках такая скотина?

Последняя, еще не опьяневшая до конца бабочка, дергала меня за уши и советовала не шуметь. Очень слезно и противно советовала:

— Ты пожалеешь о своих словах! Замолчи!

Но легион опьяневших танцевал сарабанду и воинственно пел:

— Сказать! Сказать! Наказать.

Я сделала шаг вперед и ноги меня подвели. Огни зарябили и превратились в темную радугу. Я почувствовала, как лечу на американских горках. Вверх-вниз. Вправо-влево. Кто меня так весело качает?

Я почувствовала, как кто-то поправил на мне платье, а чьи-то теплые руки держат в объятьях.

— Нас несут в тюрьму! За правду! — орали недовольные, и я тоже пыталась выразить это вслух.

Язык не слушался. Я прохрипела непонятное и бросила это дело. Не хотят слушать — ну и пусть!

Я же не пошла против истины: Вий — действительно редкий козел. Даже намного больший козел, чем Джун. Джун — вообще лапочка. Он меня защищал. Хотя куратор — еще большая лапочка, нежели Джун и Вий вместе взятые. Правда, внешностью он не вышел. Ну и что! Бородатых я, конечно, не люблю, но ведь ее можно сбрить!

А вот мерзкий самовлюбленный характер блондинчика никуда сбрить не получится. Поэтому куратор намного лучше Вия. Родственничек!

Я довольно хрюкнула и уткнулась в теплое и мягкое плечо.

— Кто нас спасает в этот раз? — вздохнули бабочки и закрыли глазки.

— Вставай, хулиганка! — пели мне на ухо жутко фальшивым голосом.

— Отстань! — махнула рукой.

— Хулюганкаа! — дразнились в ответ.

— Ну, что? — открыла глаза и увидела склонившееся лицо Ларри.

— Пьянь! — довольно сказала она. — А я думала, у тебя нет недостатков.

Я даже распахнула второй глаз. Это она так зло шутит?

— Ага. Такая прилежная, тихая, скромная... — начала перечислять подруга, загибая пальцы. — Прямо ангелочек!

— Не смешно! Мне плохо, — я оттолкнула подругу и, пошатываясь, встала. — Я первый раз в жизни напилась!

— То ли еще будет ой-ей-ей, — прокомментировала Ларри. — Умойся, я лекарство дам.

Как же хорошо, что у меня нет соседки — Лариса до сих пор во вчерашнем сиреневом платье, видимо провела ночь здесь. Так мило с ее стороны!

Наверное, организм решил меня пожалеть, потому что в общепринятом смысле мне плохо не было. Да, пошатывало, голова болела, и общее состояние — какое-то муторное, но Ларри протянула стакан с разбавленной капсулой и прошептала над ним код.

— И кто пьянь? Вижу немалый опыт в приготовлении опохмелина, — усмехнулась я.

— Если между нами девочками, то Джун любит выпить.

Я чуть не подавилась.

— Да ладно!

— Он пьет, когда нервничает. А нервничает он часто — жизнь такая...

Тут я вспомнила одну прелюбопытную вещь. Не знаю, почему именно сейчас, да и не особо подходящей моменту она была, но мне захотелось узнать... Поэтому, стараясь не двигать лишний раз головой, я осторожно спросила:

— У него есть мама?

— Нет. Я же тебе говорила, — Ларри налила мне еще воды.

Выпила. Лекарство все еще не действовало.

— Что-то не сходится, — я легла обратно на кровать, — он сам мне говорил, что мать ему ничего не запрещает.

— М? — Ларри задумчиво рассматривала картину с маками. — Красивые цветы. Мне нравятся. С собой привезла?

Вздохнула. Как же не вовремя: придется хранить еще один секрет. Не говорить же, что куратор сделал мне подарок. Подумает невесть что. А ведь это — любезность с его стороны...

Поэтому я сделала вид, что не расслышала, и вновь спросила интересующее:

— Говорил, мама разрешает ему делать, что вздумается.

— А, ты про Агнесс... Он зовет ее мамой, потому что так хочет отец. Да ей пофигу на Джуна. Абсолютно.

— А кто она на самом деле?

— Мачеха.

— Бедный... — я закрыла глаза и немного полежала.

— Ты там не засыпай. Скоро начнутся лекции. Лекарство подействует, не волнуйся.

— Вы с Джуном очень близки... — не смогла удержаться от замечания.

— Он мне как брат. Любимый, взбалмошный брат, — задумчиво сказала Ларри. — Когда-то я думала, что влюблена в него. Но это так, фантазии... на расстоянии.

— Ты хотела быть его парой, — напомнила я.

— Ага. Мы бы таких дел наворотили, — с удовольствием сказала девушка и тут же грубо потрясла за плечо: — Вставай, ангелочек.