«Да, – решила я, – бояться буду потом, а сейчас… Ну, святая Жанна, Дева Орлеанская, не подведи, тебе все в ратных делах ведомо!»

Я несколько раз вдохнула и выдохнула, пытаясь сосредоточиться. На секунду прикрыла глаза, и поток над головой разросся, превратился в багровое облако с огненными всполохами. Наполненное молниями, оно пухло и шевелилось, похожее на грозовую тучу на фоне заката. Я подула в сторону преследователей. Мое облако затянуло небо над головами гвардейцев, миновав Огюстена. Тот, гремя цепями, уже близко подобрался к нам. Краем глаза я видела придурковатую улыбку на грязном лице великана, и молилась лишь о том, чтобы никто не метнул ему в спину нож.

Я подула снова на лекаря и его шайку. Надеюсь, они пригубили доброго вина на дорожку. Огненный дождь тягучими каплями полился на головы королевских гвардейцев. Дюжина солдат, не долго думая, принялась мутузить друг друга с остервенением.

– И как ты это делаешь?! – изумленно присвистнул над ухом Этьен. – Черти меня задери!

– Отставить! – рявкнул де Моле.

Те не обратили внимания.

– Это все ведьма! – крикнул Годфруа и выставил вперед ладони, растопырив пальцы, словно паук в паутине.

Нависшее красное облако стало растворяться, несмотря на все мои усилия. Я принялась превращать его остатки в красный туман. Мадам Тэйра говорила, что тот подействует и на трезвенников. Только времени потребуется больше.

Поднимающиеся по тропе гвардейцы, не замечая мистического тумана, начали недобро поглядывать друг на друга. Если бы не сумерки, я бы увидела, наверное, как они зло щурят глаза и припоминают обиду, нанесенную соседом слева или старый должок сослуживца справа. Де Моле, оскалившись, как хищник при виде зверя, посягнувшего на его территорию, обернулся на мсьё Годфруа.

Я чуть не запрыгала от нетерпения: «Давай, давай, де Моле, выдери ему усы, наконец!»

Но тут лекарь провел руками над головой и щелкнул пальцами. Во все стороны разлетелись черные искры, и от красного тумана остались лишь жалкие клочья.

Дерущиеся позади всех гвардейцы, встряхнув головой, ошалело посмотрели на остальных, опомнились и поспешили вперед.

Мерзавец Годфруа продолжал делать пассы руками, размахивая просторными черными рукавами сюртука, будто ворон крыльями. Скоро он соткал серую сеть в воздухе, защищающую армию от моего воздействия.

– Ах ты ж свиноподобный, усатый пиндохлыст! Ну, погоди, – сдвинула я брови.

Этьен хмыкнул и сообщил:

– Минус три!

Только теперь я заметила, что трое раненых, корчась и стеная, остались лежать в кустах. Я попыталась вообразить облако из лавы снова. Но как ни было жарко в моем животе, как ни плескался красный поток, облако зависло над моей головой, пролетев не более пары метров, – его не пускала сеть чернокнижника. Я стиснула зубы и попыталась сжечь своим огнем магическую паутину. Этьен задрал голову, раскрыв рот. Похоже, в отличие от обычных людей, он видел битву красного и черного потоков. По моим вискам заструился пот, и я ослабла. Лекарь злобно ухмыльнулся, предчувствуя победу.

И тут из-за горы вылетел дракон. Гигантский. Настоящий. Куда страшнее, чем в книгах. «Лопни мои глаза!» – с чувством повторила я любимую присказку прабабки, судорожно решая, куда бы спрятаться – врыться, что ли, как ящерица, под валун?

У лекаря тоже вытянулось лицо, отвисла челюсть, а руки застыли, не закончив свои дьявольские манипуляции.

Чешуя, покрывающая чудовище размером с дом, отражала свет заходящего солнца и сверкала зеленовато-желтым, алым, оранжевым и пурпурным. Из клыкастой пасти, способной в одно мгновение заглотить всадника вместе с конем, вырывалось пламя. Хлопая громадными перепончатыми крыльями, дракон подлетел к нашему холму, и я съехала по бугристой стенке валуна на траву. Судя по крикам ужаса со склона, видели его все. Набравшись духу, я выглянула. Часть гвардейцев в страхе прижалась к земле, когда дракон пролетел над их головами, часть покатилась вниз, лязгая амуницией и ударяясь об осколки скал. Сглотнув, я зыркнула на нашу старушку – та, хитро сморщив иссохшее личико, сжимала кулачки и приговаривала:

– Так их, Лоло, вот так и растак!

Поднялась паника. Кони ржали истошно, вставали на дыбы и сбрасывали наездников. Десяток гвардейцев помчались с воплями в лес. Другие ползли кто к камням, кто к кустам. Кто-то сбил с ног лекаря, и тот, перекувыркнувшись через голову, покатился вниз.

– Стойте, трусы! – рычал де Моле, приникнув к земле. – Я вам сам башку откушу и скормлю свиньям!

Дракон пролетел над его головой и пыхнул жаром прямо в лицо. Жаль, не проглотил. Вообще странно, что никого не проглотил до сих пор. Может, не голодный?

Я снова выглянула из укрытия. Увы, та же мысль пришла в голову и лекарю. Он смело подскочил с земли и, прошептав заклятие, принялся дирижировать, глядя на дракона. Тот перестал сверкать и плеваться пламенем, завис как-то вяло. Потом растянулся, словно гуттаперчевый, в ширину, в длину… и бац! Чудище схлопнулось и исчезло, словно его и не было. В воздухе повисла тишина. Я услышала возбужденный шепот Этьена:

– Еще минус десять!

– Китайский прихвостень, такого дракона испортил, – сердито проворчала мадам Тэйра. – Лучшего лет за двести!

– Это ваш?! – обрадовался Этьен. – Давайте еще одного!

– Отстань, Тити! Не люблю повторяться, придумаю еще кого-нибудь, – буркнула старушка и накрутила на нос седую прядь.

Ух, ты! Дракон был выдуманный? Мадам Тэйра просто-напросто заставила нас в него поверить? Вот это дар! Я прониклась уважением. Мне бы так научиться!

Едва я поднялась, как мне в ноги с ликующим криком «Я пришел, госпожа!» кинулся Огюстен. Он беспрепятственно забрался на нашу верхотуру, пока все прятались от дракона. Что дураку дракон? Летает себе ящер-переросток, и пусть летает, а Голему к хозяйке надо…

– Прикажи ему кидать камни, – кивнула головой в сторону Огюстена мадам Тэйра. – А я пока занята. Тити, скоро твой выход.

Интересно, что прабабушка выдаст на этот раз? Главное, чтобы не было поздно. Я высунулась снова. Оставшиеся после светопреставления, уже далеко не свежие, но еще более обозленные гвардейцы приближались. В голове моей забренчало, задребезжало от волнения, словно мартышки запрыгали по разбитому клавесину. Я сжала рукоятку кинжала и обернулась.

Измятый, выпачканный черт знает в чем Огюстен стоял, как истукан, и ждал моих указаний. Все равно надо было защищаться, и воды у меня под рукой, чтобы привести его в чувство, не было.

– Кидай камни, Огюстен, – выдохнула я. – Если нападут на меня, защищай. Если на тебя, отбивайся. Ты должен выжить, понял?

– Как скажете, госпожа, – просиял мой Голем.

Через секунду он уже радостно и залихватски бросал булыжники в королевских солдат.

– Минус два, три, четыре, – отсчитывал Этьен, тоже метая камни из самодельной пращи, – нет, три…