Подозревая, что виновником всему стал прогрессировавший рак, я заказала Джеку компьютерную томографию. К моему большому удивлению, снимок не выявил серьезных изменений в размерах и расположении опухоли.

«Опухоль большая, Джек, но я бы не сказала, что она выглядит хуже, чем два месяца назад». Услышав это, Джек попросил поторопиться с лечением. Я оказалась в замешательстве, так как уже решила, что от химии ему становится только хуже. Тем не менее его решительный настрой заставил меня усомниться в своем решении, и я взялась за его симптомы более агрессивными мерами.

К сожалению, смена болеутоляющего препарата и некоторых других таблеток мало повлияла на его общее самочувствие. Неделю-другую он был в порядке, однако потом мог три недели кряду чувствовать сильную слабость, испытывать раздражение и недомогание. Сеансы химиотерапии приходилось постоянно откладывать, и медсестры уже удивлялись, зачем он вообще на них приходит. Потом Джек подхватил воспаление легких и провел в больнице две недели, после чего совсем ослаб. Он уже мало на что рассчитывал, но тем не менее снова встал на ноги и какое-то время выглядел довольно здоровым на вид, только не таким упитанным. В этот раз он снова настоял на возобновлении химиотерапии, которую я назначила с гораздо более низкой дозировки, параллельно предложив ему подумать над своим решением недельку. «Я хочу продолжить сражаться» – таков был его типичный ответ.

Однако не прошло и двух недель, как Джек снова оказался на пороге моего кабинета. «Я не понимаю, – сказал он с раздражением, – если опухоль стабильна, то почему каждый раз я чувствую себя все хуже и хуже?»

Очередной анализ его общего состояния здоровья и списка принимаемых лекарств не выявил какой-то неучтенной проблемы.

«Джек, – сказала я наконец, – я не могу найти какой-либо конкретной причины твоего плохого самочувствия. Опухоль довольно сильно прогрессировала, чтобы вызывать усталость и недомогание, но мне хотелось бы, чтобы ты хорошенько подумал над тем, не усугубляет ли химиотерапия твое плохое состояние. Я подозреваю, что именно так все и есть, однако ты сам должен это подтвердить, основываясь на своем самочувствии».

«Но что будет, если он прекратит лечение? – спросила Салли. – Ему же станет хуже, не так ли?»

Я прекрасно понимала замешательство Салли по поводу прекращения лечения, от которого лучше ее мужу не становилось. Тем не менее я, как человек со стороны, видела, что Джек похудел, ослаб и частично утратил свой интерес к жизни. Вполне понятно, что в данной ситуации химиотерапия не смогла бы продлить ему жизнь, а мне по-настоящему хотелось бы, чтобы он хоть какое-то время насладился нормальной жизнью, пока болезнь не ударит снова.

«Вид вашей опухоли на снимках – это только часть общей картины, Джек, – начала я ему объяснять. – Вы выглядите и чувствуете себя отвратительно, а сегодня вообще с трудом концентрируете свое внимание на нашей с вами непродолжительной консультации. Мне на самом деле хотелось бы, чтобы вы подумали о своем будущем».

Салли кивнула головой. «Теперь мне начинает казаться, что стоит закончить с химией. Я могу с уверенностью сказать, что от нее ему намного хуже». Джек уставился в пол в угрюмо-молчаливом согласии.

Когда три недели спустя Джек с Салли вновь пришли ко мне на прием, мне было приятно видеть, что он выглядит значительно лучше, чем во время нескольких предыдущих визитов. Джек был настроен решительно. «Доктор, я пришел, чтобы сказать вам, что с меня хватит. Мне становится только хуже, и я все больше слабею, но мне не хочется провести остаток своих дней в надежде получить хороший снимок опухоли».

Я согласилась, что, с учетом его плохой реакции на химиотерапию, действительно пришло время ее остановить и сосредоточиться на улучшении качества оставшейся жизни. Следующие два месяца Джеку не нужно было ездить в клинику, на анализы и томографию. Какое-то непродолжительное время он был в достаточно хорошей форме, чтобы прийти на поле поболеть за свою команду по крикету – их поддержка всегда поднимала ему дух.

Постепенно состояние Джека ухудшалось, его положили в больницу, где он и умер без мучений несколько дней спустя. Во время моего телефонного разговора с его женой Салли она казалась настолько довольной, что я, с вашего позволения, процитирую ее положительный настрой. «Я знаю, что он прожил счастливую жизнь и принял правильное решение, – сказала она. – Я не переживаю, что он слишком рано закончил химиотерапию, так как эти два месяца стали идеальным концом. Он провел их за своими любимыми занятиями».

Каждый пациент чувствует, когда ему становится хуже.

Больные замечают ухудшение своего состояния раньше и гораздо точнее, чем лечащие их врачи, однако боятся что-то сказать из-за возможных последствий.

Одним не терпится продолжать химиотерапию, в то время как другие не хотят разочаровывать своих близких. Редко попадаются пациенты, которые берут все в свои руки и принимают решение отказаться от лечения.

Важно понимать, что прекращение химиотерапии не означает полный отказ от лечения.

На самом деле все наоборот. Такой подход означает, что человек принимает решение улучшить качество своей жизни, так как химиотерапия не может достичь поставленных перед ней задач.

Пациенты полагают, что если химиотерапия окажется неэффективной, то врач обязательно им об этом скажет. Это может обернуться сменой лекарств или другими вспомогательными мерами, которые ранее не были испробованы, а возможно, даже и участием в клинических исследованиях нового лекарства. Ни один онколог не захочет, чтобы его пациент проходил бессмысленную для него химиотерапию. Проблема в том, что таким словам, как «бесполезность» и «эффективность», в данном контексте сложно дать точное определение, так как у каждого пациента свои взгляды на жизнь. Так, например, если Джек принял решение против химиотерапии, то другой пациент мог интерпретировать результаты анализов и томографии как положительную реакцию на лечение, означающую, что нужно его продолжать, пока это возможно. Такой пациент мог смириться с плохим качеством жизни как неизбежным следствием химиотерапии, каждый раз заставлять себя вставать с кровати и ехать на очередной сеанс с надеждой, что в конечном счете ему станет лучше.

Джеку было не настолько плохо, чтобы с уверенностью утверждать о необходимости прекращения химии, так что в отсутствие прямой просьбы об этом врач мог бы продолжить лечение. Однако, скорее всего, это привело бы к появлению какой-либо настолько серьезной проблемы, что мне бы самой пришлось остановить химиотерапию.

Пациент вправе сам решать, готов ли он ждать серьезного происшествия или же будет лучше заранее признать, что с него хватит.

Не думайте, что я отношусь к этому несерьезно – я прекрасно понимаю, что это одно из самых сложных решений, которые нужно принимать больному. Согласно моему опыту, пациент запросто может почувствовать, что врач его подвел, если последний принимает решение прекратить химиотерапию самостоятельно. Вместе с тем иногда лучше не ждать, пока пациент поймет, что от химиотерапии ему только хуже, так как за это время его здоровью может быть причинен серьезнейший вред.