у батареи, не имея возможности что-либо предпринять. Теперь я знаю, как можно заставить человека избавиться от зависимости – приковать его наручниками и заставить почувствовать себя полнейшим ничтожеством. Я хотел есть, хотел спать, хотел разобраться с собственной головой. Но мысли путались, меня бросало от воспоминаний о матери и сестре до побега из лечебницы, от знакомства с Сиджи до вчерашней ночи. Я не мог сфокусировать мысли ни на чём конкретном больше двух минут. И это бесило. Не мог вспомнить ничего целиком, лишь какими-то мельтешащими кадрами. А вдобавок к моим хаотичным воспоминаниям примешивалось ужасное физическое состояние и ломка. Я готов был закричать от бессилия и безнадёги. Словно в преддверии смерти, вся моя жизнь проносилась перед глазами. У меня было счастливое детство, несмотря на то что отец ушел от нас после рождения Бриджит. Я ненавидел его, ненавидел за то что он бросил нас с матерью. Потом была ревность к Бриджит, когда она только родилась и мама стала больше внимания уделять ей. Детский сад, школа, тупейший выпускной. Поступление в институт на программиста. Диплом об окончании не дал мне ничего, чем бы можно было гордиться. Вскоре после выпуска я устроился на работу в скучный офис. А через год случилась роковая авария, после которой моя жизнь превратилась в ад. Ночёвки в офисе, постоянные переработки, ночлежки для бездомных. А потом… потом моё сознание раскололось надвое и появился он. Сиджи. Сиджи, если задуматься, впитывал в себя всё плохое, что происходило со мной. Через несколько недель появилась и Лейла. На секунду я подумал – а вдруг Лейла тоже не более чем глюк в моей голове? Что если я извёл себя до такой степени, что придумал не только антагониста, но и человека, который постоянно будет меня спасать – чудо-девушку, в которую влюбился. А до кучи придумал ещё рыжую школьницу, чтобы хоть кто-то понимал моё одиночество. От этих мыслей я невольно улыбнулся. Нет, уверен, что воображаемый только Сиджи.

Я настолько предался воспоминаниям о собственной жизни, что не сразу понял, что раздавшийся мужской голос – не голос в голове, а вполне реальный, живой.

– Да, воображаемый только я.

Я повернулся и увидел его. Точнее, сначала только ноги в заношенных джинсах и старых кроссовках. Потом он обошёл диван, и я увидел и его джинсовку, накинутую на футболку, и темнокожее ухмыляющееся лицо.

– Привет, – улыбнулся Сиджи, встав передо мной и облокотившись о подлокотник дивана, – давно не виделись.

Я проигнорировал его. Он – просто глюк. Его не существует. Нельзя идти у него на поводу и разговаривать с ним.

– Что, думаешь, раз ты молчишь, то я обижусь и уйду? – он достал из кармана пачку сигарет, закинул одну в рот и чиркнул зажигалкой. – Нет, не уйду. Я ведь предупреждал тебя. А ты не слушал. И что в итоге? Кто кого обошёл?

Я опустил взгляд в пол и зажмурился, словно ребёнок, который боится монстра, но всё, что он может сделать – представить, что его нет. Жаль с этим темнокожим монстром – тёмной стороной меня – так не сработает.

– Послушай, – сказал Сиджи, – я не хочу ссориться. Вспомни, как нам было хорошо вместе. Как мы бухали днями напролёт, забывали о проблемах, снимали проституток. Неужели наша дружба испортится из-за какого-то бомжа? Я ведь не сделал ничего плохого. Ну, убил бродягу, ну, изуродовал отца этой рыжей девчонки. Он сам напросился, между прочим. Не ты ли хотел её спасти? – он усмехнулся. – Спаситель хренов.

– Уходи, – неожиданно для себя сказал я. – Проваливай.

– Что? Ты прогоняешь меня? Серьёзно? Как насчёт того, чтобы ушёл ты? Ах да, ты же не можешь, – засмеялся Сиджи, играя сигаретой, – тебя приковала розовыми наручниками какая-то баба. Я был о тебе лучшего мнения. Надо было всё же задушить её.

– Сука! – эмоции, которые я до этого сдерживал, вспыхнули, как только Сиджи заговорил про Лейлу. – Я убью тебя нахер.

Я растянулся на полу и попытался пнуть его ногой, но не попал. Тот лишь рассмеялся.

– Ну да, ну да. Когда ты наконец поймёшь, что меня невозможно убить. Я сижу там, куда твои ручонки не дотянутся – у тебя в мозгах. Так что либо вышибай себе мозги чем-нибудь, либо не выёбывайся. Тут без вариантов – либо умираем мы оба, либо не умирает никто.

Я несколько раз стукнул себя затылком о батарею.

– Так ты проблему не решишь, только ещё одно сотрясение заработаешь. Придумай что-нибудь получше.

Я взял с пола стакан и кинулся в него. Тот попал ему в плечо. Сиджи зажмурился от боли, почесал руку, а после резко нагнулся и ударил меня в челюсть. Голова заболела ещё сильнее.

– Что ты такой настырный? Успокойся.

– Уходи, – тихо проговорил я, стараясь не смотреть ему в глаза, – просто уходи.

Не успел он ничего ответить, как в дверь постучали. А если быть точнее – настойчиво забарабанили.

– Эй, открывай! – крикнули с той стороны двери. – Сиджи!

Сиджи резко повернул голову ко входу.

– Ничего себе, – искренне обрадовался он, – ко мне гости?

– Открой эту ёбаную дверь или я её вынесу, – судя по низкому голосу и лексикону, это был Бас, которому я так и не вернул деньги за дозу. Твою мать, только его и не хватало. Кто ещё сегодня придёт на мою частную вечеринку?

– Какая неожиданность, – радостно проговорил Сиджи, – нельзя заставлять своих гостей ждать.

Он встал и подошёл к двери.

– Нет! Нет! – кричал я, но Сиджи уже повернул замок и впустил в гостиную разъярённого Баса.

Тот влетел в квартиру и остановил взгляд на мне. Его лицо расплылось в счастливой улыбке, когда он увидел, что я прикован к батарее.

– Вот ты где, – радостно сказал он, присев на корточки и сложив ладони, – как насчёт вернуть обещанный долг?

Сиджи захлопнул дверь и встал за его спиной.

– Да, Йохан, – поддакивал он, – как насчёт твоих долгов?

Длинные патлы Баса были собраны в пучок на затылке, он был небрит, а изо рта воняло перегаром.

– Что это с тобой? – спросил он, показав на наручники. – Решил сыграть в ролевые игры со своей подружкой?

– Бас, послушай… – начал было я, ещё не придумав, как оправдаюсь.

– Нет, это ты послушай. Время вежливости прошло. Ты обещал сегодня прийти с деньгами. И где они?

– Сейчас их нет, но я обязательно…

– Слышал я уже эту сказку, – Бас поднялся на ноги и осмотрел квартиру. – Никогда не думал сменить свои хлипкие замки? – он убрал в карман отмычку, которой вскрыл дверь.

Сиджи в это время развалился на диване позади него и лишь наблюдал за нами, докуривая свою сигарету. Когда я бросил на него взгляд, он приподнял бровь, словно спрашивая, что мне от него надо.

– Ну так что, – убедившись, что в квартире больше никого нет, Бас снова присел возле меня, – как мы будем решать нашу маленькую проблему?

С этими словами он вытащил из заднего кармана выкидной нож и выпустил лезвие.

– Ты же знаешь, что я могу с тобой сделать?

– Нет! – завопил я. – Не нужно! Я всё верну!

– Ага, – Бас резко схватил мою закованную руку и приставил нож к указательному пальцу.

На джинсы мне упало несколько капель крови.

– Как насчёт отрезать тебе палец? У тебя будет двадцатичетырёхчасовая мотивация, чтобы вернуть долг.

Я не знал, что ответить и тупо косился то на зажатый между трубой и ножом кровавый палец, то на отдыхающего Сиджи. Сердце бешено билось и готово было выскочить из груди, проломив ребра.

– Ну что? – Сиджи наконец встал со своего дивана и присел рядом с Басом. – Просишь помощи? Ты только свистни, и я всё сделаю. Решу все твои проблемы. Как это делал, впрочем, всегда.

Нет. Этого не произойдёт снова. Нельзя давать этому психопату свободы. Озлобленный Бас, вот-вот норовящий отрезать мне палец, и Сиджи, ждущий, пока я ему дам карт-бланш на разрушение, сидели передо мной.

– Ну, нет так нет, – Сиджи