– Ты в порядке? – спросила Грет у Лейлы, нагнувшись и потрепав её по плечу.

– Да, – сказала та, откашлявшись, – порядок.

Кое-как она поднялась с земли и отряхнулась.

– А ты? – Грет подбежала ко мне и тоже положила руку мне на плечо.

Я не знала, что ответить. Как может быть в порядке человек, только что увидевший всё это? Я неуверенно пожала плечами. Кубик ползал по моим рукам, забираясь на плечи и нюхая меня, словно тоже хотел утешить. Но это было бесполезно.

– Рут? – ещё раз спросила Грет, слегка толкнув меня и щёлкнув пальцами перед моим лицом. – Ты тут?

Не дождавшись ответа, она прошла в дом и вернулась с курткой. Той самой, которую дал мне отец. Я сидела в одной пижаме, но мне не было холодно. Больше страшно.

– Надевай и поехали, – приказала Грет.

А потом спросила у Лейлы:

– Ты справишься тут?

– Да, – неуверенно ответила она, – за меня не переживайте.

– Тогда сделай что-нибудь с ним, – Грет посмотрела на Йохана, – и уходи отсюда, пока не приехали копы.

После она повернулась ко мне и пронзительно закричала:

– Рут! Поехали!

Я дёрнулась от её крика, накинула куртку, надела первые попавшиеся кроссовки и прошла за Грет. Кубика положила в карман с металлической пуговицей. Больше всего я переживала не за Лейлу, Йохана или отца, а за маму, которая осталась дома совсем одна. Ей явно нужна была помощь. Нам всем нужна была помощь. Но я не сделала ничего, чтобы ей помочь, а просто уехала, послушав одну ненормальную девчонку.

Грет забралась на байк, подождала, пока залезу я, и нажала на газ.

В этот раз Грет не гнала, а я не запоминала дороги. Меня словно течением уносило всё дальше, и мне уже было всё равно, куда мы едем и что с нами будет. Грет выехала из центра, пару раз свернула во дворы и наконец остановилась. Перед нами была одноэтажная постройка с двумя поднимающимися дверями. Выкрашенная в бежевый цвет, она гармонично сливалась с городским пейзажем и не привлекала внимания. Грет слезла с байка, открыла одну из двух дверей и пригласила меня внутрь.

– Моё убежище, – сказала она, щёлкнув выключателем.

Я зажмурилась от яркого света, и, когда открыла глаза, огляделась вокруг. Куча досок и хлама в углу, пустые бутылки на полу, на стене – доска для дартса, окружённая постерами фильмов.

– Когда-то давно мы жили в доме, к которому прилегает гараж, но потом переехали и продали его знакомым. А те в скором времени разбили свою машину и сдали на металлолом, и гараж им теперь без надобности. Я договорилась с ними и прихожу сюда иногда, когда всё надоедает и хочется спрятаться. Здесь мы в безопасности. По бумагам этот гараж не имеет никакого отношения ко мне. И нас не смогут найти, – тараторила Грет, расхаживая кругами.

Она взяла из кучи в углу пару ящиков, в которых обычно переносят фрукты, и поставила их в нескольких метрах друг от друга. Потом сказала:

– Садись, не стесняйся, – она села на ящик и закурила.

Я молча села напротив. Вытащила из кармана беспокойного Кубика и погладила. Между нами повисла тишина. Грет подолгу затягивалась сигаретой и выдыхала белые облака дыма, которые рассеивались у потолка.

– Это пиздец, – наконец сказала она, словно подводя итоги этого дня. – Я… я соболезную тебе. Наверное, мне стоит извиниться, – она посмотрела мне в глаза, – я не думала, что так всё получится. Я просто хотела забрать тебя из дома. Ты ведь рассказала мне про отца. По пути я встретила этого психа – Йохана, да? Знала бы я, что всё так закончится…

Грет выдохнула дым, наклонилась и положила руку мне на плечо.

– Рут, – тихо сказала она, – мне жаль. Но я помогу тебе справиться.

– Я переживаю за маму, – это были первые мои слова после той бойни.

– Мы что-нибудь обязательно придумаем. Но завтра. Сейчас нам нужно выспаться, – Грет выкинула бычок и убрала спадающую на глаза прядь волос за ухо.

Потом встала, достала из стоящих друг на друге ящиков у стены два матраца, расположила ящики на полу – и получилась постель.

– Тут не слишком удобно спать, но альтернативы у нас нет, – говорила Грет, таким же образом сооружая и вторую кровать. – Я теперь замешана в убийстве. Ты проходишь как свидетель, а учитывая, что ты знакома с Йоханом, повезёт, если не сделают соучастником. Пойми, – она подошла, села на корточки рядом со мной и накрыла своими ладонями мои, – мы теперь – беглецы. И у нас нет других вариантов, кроме как играть в прятки.

– Спасибо, что помогаешь, – тихо сказала я, положила Кубика в один из ящиков и легла.

Грет, удовлетворившись тем, что я хотя бы ещё могу разговаривать, выключила свет и легла рядом. Самая долгая ночь в моей жизни закончилась, но мы обе понимали, что нам вряд ли сегодня удастся заснуть.

ЧАСТЬ 3. ЦВЕТАМИ РАДУГИ

16

НЕПРОШЕННЫЕ ГОСТИ

Когда я очнулся, голова раскалывалась на сотни маленьких осколков. Чувствовал я себя ужасно. Я понял, что лежу на холодной земле, и попытался встать. Каждое движение отдавалось неимоверной болью. Я сел на землю, схватившись за голову, на пальцах остались следы крови. Последнее, что помню, как шёл с Грет к дому Рут, чтобы забрать её. Сейчас рядом нет ни Грет, ни Рут. Я обернулся и увидел тело её отца.

Твою мать.

Ситуация в переходе с бомжом повторялась. Только теперь я знал, почему мои руки в крови, теперь не на кого было сваливать вину. Не на кого, кроме самого себя.

Перед моими глазами появились стройные женские ноги. Подняв взгляд, я увидел Лейлу. Не успел я обрадоваться, как она нагнулась и отвесила мне сильную пощечину. Пощечину, от которой моя и так больная голова чуть не взорвалась. Щёку обожгло острой болью.

– Лей… – выдавил из себя я, – Лейла.

– Очнулся? – равнодушно спросила она.

– Что… что произошло? – я, опершись руками о землю, попытался подняться.

– А то ты не догадываешься! – она развела руками.

Я ещё раз бросил взгляд на труп. Откуда-то из дома через открытую входную дверь доносились тихие всхлипывания.

– Там…

– Рут там нет, она ушла, – ответила Лейла, – и если не хочешь, чтобы тебя поймали, нам тоже нужно уходить.

Лейла взяла меня под руку и потащила прочь. Я еле успевал за ней, ноги были ватными и не слушались меня. Я боялся упасть и проблеваться. Не было даже красок перед моими глазами, всё просто плыло в быстром темпе, мне не удавалось сфокусироваться ни на чём конкретном.

– Лей, прости, – тихо сказал я и откашлялся.

– Потом поговорим, – она тяжело вздохнула.

Даже несмотря на моё убитое состояние, мне показалось, что я заметил слёзы на её лице.

Не знаю, как нам удалось дойти до квартиры. На нас не обратила внимания ни полиция, ни соседи, ни кто-либо ещё. Лейла чуть ли не на себе протащила меня два квартала. Оказавшись в квартире, я без сил упал на кровать и закрыл глаза. Лейла легла рядом, отвернувшись в другую сторону. Нам нужно было хорошенько выспаться, прежде чем обо всём поговорить.

Утро было солнечным. Я лениво открыл глаза, на мгновенье представив себя счастливым – будто просыпаюсь у себя дома, иду завтракать, общаюсь с матерью и сестрой и ухожу на работу. А не встаю в ворованной квартире в заляпанной кровью рубашке и с пустотой внутри.

Лейлы рядом не было. Я прошёл в гостиную и увидел её – она сидела на полу, в руке у неё была полупустая бутылка виски. Она посмотрела на меня усталым взглядом и отвернулась. Я молча сел рядом.

– Спасибо.

Она ничего не ответила и тяжело вздохнула.

– Тебе нужно переодеться, – сказала она, кивнув на мою заляпанную в крови рубашку. – Давай, поднимайся.

Лейла схватила меня за руки, но я был не способен даже на то, чтобы встать. Сказывалось то ли сотрясение мозга, то ли просто убитое состояние и нежелание хоть как-то существовать