Спустя минуту на полу лежали все пять солдат, а Робер пытался отдышаться. Несколько царапин на руках обильно кровоточили. Робер поднял взгляд на графа. Тот затравленно поглядывал из угла, куда забился, так и не открыв дверь. Робер протянул к нему руку:

– Дай.

Испуганный посланник ничего не понимал, он только сильнее вжимался в стену, скрючившись и крепче прижимая к груди бумагу. Про свой кинжал в богато изукрашенных ножнах он даже не вспомнил. Робер приблизился к нему, вытащил бумагу из сжатых пальцев, развернул приказ. Покачал головой:

– Почему же нет подписи и печати королевы? Неужели она не согласилась с таким прекрасным решением просветлённого совета? А?! – рыкнул он на посланника.

Тот дёрнулся и попытался ответить:

– Н-не…

Робер отбросил бумагу и, прихватив посланника за камзол, поставил его на ноги:

– Подробнее. Пожалуйста…

Посланник совета едва стоял на тряпичных ногах:

– Н-не… знает…

– Так, королева не знает. Что? – почти деликатно задал вопрос Робер, легко встряхнув полуобморочного графа.

– Сначала – убить, потом – доложить к-королеве… Так п-проще…

– Ну и как, п-проще?! – переспросил Робер, отпуская Солоса. Тот расслабленно съехал по стене, тупо глядя на преступника, который его почему-то не убил.

– Чёрт побери! А мне-то что делать? – Робер чувствовал себя полным идиотом.

Тупые удары и крики раздались за дверью. Робер приготовился к схватке, прихватил второй меч, сунул кинжалы за голенища сапог.

Дверь распахнулась в коридор, в неё влетел Фрам с отрядом личной охраны королевы. Меч его был в крови. Он удивлённо застыл, разглядывая погром и Робера, готового снова драться.

– А мы тут… мимо проходили. Случайно, – заявил Фрам, успокаивающе приподняв руки.

– Ага. И решили заглянуть ко мне? Случайно.

– Как видишь… – Фрам облегчённо засмеялся и убрал оружие.

– Знаешь, меня всегда удивляло, что такой легкомысленный парень, как ты, служит телохранителем королевы. Как тебе доверили такое серьёзное дело?

– Ах, Робер! Каждую минуту видеть скучную физиономию серьёзного дурака – ни одна королева не выдержит. А я и весел, и не дурак. Легко со мной. Особенно дамам.

Робер непроизвольно улыбнулся лукавому выражению на лице Фрама.

– Я тут кое-что узнал… – Фрам покосился на Солоса.

– Случайно? – наивно спросил Робер.

– Совершенно, – так же откровенно ответил телохранитель королевы. – Итак, я узнал, что королеве хотят помочь принять одно решение. Которое ей может не понравиться.

– Ей не понравилось?

– Очень.

– Что же она решила?

– Она сама желает поговорить с тобой, Робер.

Робер задумался.

– Хорошо. Где?

– Она ждёт тебя. За городом. Я провожу.

Робер удивился:

– А как же… моя казнь?

– Будем считать, что она состоялась, как и решил Королевский совет. Вот и свидетель есть. Да, Ваша Светлость? – шутовски поклонился снова прижавшемуся к стене графу Фрам.

– Конечно, конечно! Нет более надёжного свидетеля, чем я. Я служил многим, мне доверяют… – торопился высказаться пришедший в себя посланник.

– Значит, я уже мёртв?

– Можешь не беспокоиться, официально – без сомнения! – Фрам открыто улыбался. – Не позволите ли освободить своё бренное тело от ненужного железа?

– Оружие я не отдам! – насторожился Робер.

– Это, конечно, железо, но совершенно небесполезное, – Фрам выразительно окинул взглядом трупы на полу. – На этот раз я имею в виду кандалы.

– Странно, почему мне не хочется тебе возражать?

* * *

Лёгкий освежающий туман испарялся под тёплым утренним солнцем. Королева с маленьким отрядом встретила Робера на перекрёстке двух дорог. Она стояла возле каменного креста на перепутье и молилась. Приехавшие спешились и преклонили колени. Королева повернулась к ним, глядела поверх голов:

– Робер Лекс, ты многое сделал для меня и моего королевства. Я умею быть благодарной и стараюсь поступать справедливо со своими подданными. Даже, если они совершают… бесчестные поступки.

Она жестом остановила пытавшегося заговорить Робера:

– Королям внимают, а не перебивают! Я решила оказать тебе милость: я дарую тебе жизнь и свободу. И освобождаю тебя от клятвы, данной мне. Я больше не нуждаюсь в твоих услугах. Сегодня ты покинешь страну. Навсегда. Под страхом пыток и смерти я запрещаю тебе возвращаться. Это всё. Чтобы никому не вздумалось нарушить мою волю, я лично провожу тебя до границы с Лотреком.

Королева махнула рукой, ей подвели коня. Она легко вскочила в седло, привычно огладила конскую шею. От этой мимолётной ласки у Робера прошёл озноб по спине. Если он и хотел что-то сказать в своё оправдание, взгляд королевы, равнодушный и ускользающий, остановил его.

Как он вообще мог на что-то надеяться! Действительно, как сказала настоящая Милена Регант, сказки не получилось. Королева, сама не подозревая об этом, всё-таки вынесла ему смертный приговор. Неужели – судьба?

Они скакали быстро, и никто не нарушил тяжёлого молчания. Даже весельчак Фрам был мрачно-серьёзен. Он тоже надеялся на другое решение.

Всадники остановились в нескольких милях от гряды невысоких лесистых холмов, обозначавших границу с Лотреком. Королева, по-прежнему не глядя на Робера, холодно кинула:

– Прощай.

– Ну что же, жена…

Королева почти задохнулась, вытянулась в седле, хватаясь за рукоять меча:

– Что?! – она яростно смотрела прямо в его глаза.

– Вот видишь, как быстро кончается всё хорошее… Ты опять готова убить меня?

Робер не видел в глазах жены ничего, кроме ненависти. Она с трудом сдержала себя.

– Тогда я скажу кое-что. На прощание.

Робер открыто и печально смотрел на женщину, которую так долго и преданно любил:

– Так получилось, что каждый близкий мне человек пытается обязательно отнять у меня либо свободу, либо жизнь. Я не смог сохранить любовь, не смог защитить друзей и уничтожить врагов… Я оказался слабее жизни. Я долго думал и понял: так будет всегда. И решил уступить. Надежда уже умерла, теперь моя очередь. Прощайте! – Робер поднял руку, развернул коня и неторопливо поехал по дороге в сторону лотрекской границы. Он слышал, как всадники за спиной молча развернулись и быстро поскакали назад, возвращаясь в столицу. Он снова был свободен. От любви, от долга, от чести…

Неправда, что за грехи отцов не отвечают их дети. Неправда. В жизни чаще расплачиваются именно невинные. За всё.