Майя была в ужасе. Ее поймали, как мышь в ловушку. Бежать было некуда. И даже будь у нее при себе кистрель — она остро ощутила отсутствие привычной тяжести на шее, — даже тогда она не могла бы противостоять столь многим.

— Я подумаю над вашим рассказом, — произнес Кольер после долгой паузы. — А теперь уходите, Корриво. Не вынуждайте меня вызывать стражу.

Корриво уставился в пол. На лбу у дохту-мондарца пролегли морщины. На краю сознания Майя услышала шепот страха, перерастающий в могучую волну ужаса. Корриво поднял голову. Глаза его светились серебром.

— Боюсь, вы попали под ее чары, ваше величество, — тихо произнес он. — Это ее воля говорит в вас.

Клинок Кольера молниеносно выскочил из ножен и застыл у груди Корриво. Острие смотрело прямо в сердце дохту-мондарцу.

— Вы посмели призвать против меня Исток? — грозно повысил голос Кольер. — Остановитесь, или я вас убью. Я вижу ваши глаза, Корриво. А теперь взгляните на меня.

Шатер наполнила неудержимая сила. Она исходила от Кольера, но Майе казалось, будто сила эта истекает из ее собственных мышц и костей. «У него мой кистрель! — поняла Майя. — Он надел мой кистрель!»

Корриво в ужасе вытаращил глаза и вскинул руку в умиротворяющем жесте.

— Господин мой король, что вы натворили!

С этими словами дохту-мондарец попятился, стараясь как можно дальше убраться от клинка.

— Я не верю в твои выдумки, — сказал Кольер. — Это вы используете кистрели, чтобы управлять нашим разумом и чувствами. Но меня вам не взять. Помни об этом. И вот что: вчера у нас тут остались неиспользованные виселицы. Можете кинуть жребий, кому которая.

— В этом нет нужды, — ответил Корриво, пятясь к выходу. — Я вижу, что ситуация под контролем. Я не должен был сомневаться в вашей мудрости.

Кольер отрывисто засмеялся.

— Ты за это ответишь, Корриво. Сообщи о своем прибытии Тайному совету и жди моего приговора.

— Да, мой господин. Как прикажете, — глубоко поклонился Корриво, но, выпрямляясь, бросил на Майю кровожадный взгляд. Губы его были гневно сжаты.

Король Дагомеи надел ее кистрель. Она видела тонкую цепочку вокруг его шеи. Теперь король с Майей связаны воедино не только как супруги. Пятерка дохту-мондарцев выскочила наружу вслед за Корриво.

Майе показалось, что она слышит пение птиц. Как ей это удалось за бешеным грохотом сердца, так и осталось для нее загадкой. Она встала и почувствовала, что ноги больше не дрожат.

Кольер убрал кинжал в ножны и повернулся к ней, потирая руки.

— Я ведь говорил, что буду тебя защищать. Не думаю, что этот Корриво так глуп, чтобы открыто выступить против меня, — король очаровательно улыбнулся. — Ну, а теперь я призову свою армию и поведу ее на Коморос. Пора твоему отцу освободить трон. Ты со мной?

И он предложил ей руку.

— Ты надел мой кистрель, — глухо сказала Майя.

— Ты сама мне его отдала, — рассмеялся король.

— Прости меня, — Майя сглотнула.

— За что?

«Усни», — скомандовала Майя и послала ему повелительную мысль.

Король грудой осел на пол.

Майя осторожно опустилась на колени рядом с ним. Он глубоко дышал, грудь поднималась и опадала. Как это было бы просто — убить его. Один поцелуй в щеку, и больше ничего не нужно. Подумав об этом, Майя ужаснулась сама себе, и тут же поняла, что эта мысль принадлежала не ей.

Девушка потянулась к цепочке кистреля на шее у Кольера. Пальцы ее уже почти касались цепочки, и тут левое плечо пронзило болью. Мышцы окаменели и отказывались повиноваться. Майя попыталась пошевелить рукой, но не могла, как ни старалась. Ей было больно. Ее тошнило.

Она чувствовала… укоризну.

Сев рядом с Кольером, Майя посмотрела в его спокойное лицо. Лицо человека, который был ее мужем. Ребенком она мечтала о пышной королевской свадьбе, но свадьбы так и не случилось. Не было пажей, не было мудрых Альдермастонов в серых рясах. Не было даже мастонской свадьбы и нерушимого обета, приносимого, по традиции, в аббатстве.

И Майя была этому рада.

Она попыталась отвести руку, и рука подчинилась хозяйке. Вселившееся в Майю существо — одно из Бесчисленных, имени которого Майя не знала, — не позволяло Девушке действовать против его интересов. Майя сделала глубокий вдох и постаралась укрепить свою решимость. И только позволила себе в последний раз пожать загрубевшую руку мужа.

— Прости меня, Финт Кольер, — прошептала она. — Но ты хочешь уничтожить моего отца, а этого я допустить не могу.

Она вновь сжала его руку.

— Не пытайся искать меня, ибо я буду убегать от тебя до конца жизни.

Встав, она бросила на короля последний взгляд. У входа в шатер лежал ее заплечный мешок. Майя подхватила его с земли. Заметив висящий на колышке плащ, девушка накинула его на плечи, надела капюшон и выскользнула наружу, в свежее рассветное утро.

Утреннее небо было подернуто дымом лагерных костров — солдаты просыпались и принимались ворошить пепел в кострищах. Кто-то, низко наклонившись, раздувал огонь, наполняя алым жаром уголья, кто-то тащил охапки дров, готовясь кормить воспрянувшее пламя. Закутанная в широкий плащ Кольера Майя тенью скользила мимо.

— Эх, винца бы, — жаловался какой-то здоровяк. — Голова трещит.

— Это ты, брат, вчера перепил.

Майя твердым шагом шла мимо, торопясь покинуть лагерь, но стараясь не выказывать нетерпения.

Позади и слева захрустела земля под чужими башмаками. Майя мгновенно свернула к другому костру. Преследователь не отставал. Майю окатило страхом. Она не хотела пользоваться магией кистреля для бегства, но что, если ничего другого не останется? Пусть кистрель больше не висел у нее на шее, сила его была ей подвластна, и еще более, чем прежде.

— Не останавливайтесь, — бросил кишон, проходя мимо. — Идите за мной.

Майя вздрогнула, но он уже прошел мимо. На нем была солдатская куртка, вся в грязи и в пятнах. На спине, сразу над поясом, куртка была рассечена чем-то острым. Ткань вокруг дыры пропиталась темно-красной кровью. Кишон шел впереди, Майя — следом. Они скользили сквозь лагерь, словно два призрака. Сидящий у одного из костров солдат наколол на нож ломоть хлеба и впился в него зубами.

В глаза ударили первые лучи солнца. Лучи тянулись сквозь шелковый дым, будто тонкие пальцы. Новая заря, новый день. Ужасный день. Майя чувствовала себя так, словно споткнулась на верхушке крутой горы и скатилась вниз, пересчитав боками все камни и бревна по пути. К тому же она понятия не имела, что теперь делать.