Но Лара только пожала плечами, открывая дверь их с мистером Фростом номера и пропуская меня вперед.

А там нас уже ждали два злющих оборотня и… Алина Калистова. Жучка и предательница.

Неожиданно, я вам скажу.

Прям-таки сюрприз.

Попалась, милая!

Однако, на сегодняшний вечер, это были еще не все сюрпризы.

Далеко не все.

Лена

Стоило мне ступить за порог комнаты, как глазам открылась хоть и любопытная, но крайне некрасивая картина. В виде сжавшейся в кресле с опущенной головой и хлюпающим носом Алины, на запястьях которой отчетливо виднелись металлические наручники. И возвышающихся над ней, словно две грозные монолитные стены, мужчин.

Опешив, изумленно открыла рот, во все глаза уставившись на скрюченную фигурку девушки. Нет, я, конечно, все понимала: такой поступок девушки ― это не шутки. Но наручники-то зачем? Вряд ли бы она смогла убежать или еще что-то сделать. Скорее всего, мужчины нацепили на нее эти украшения для устрашения.

Еще как вариант, давления на психику. Жестко. Но с другой стороны, а как по другому-то быть? Все же речь шла не о стыренной конфетке в детском саду.

Интересно, а чьи вообще эти не очень симпатичненькие аксессуары?

— Лена, — услышала шипение за спиной и легкий толчок. — Ты будешь заходить или нет? Что ты там такое увидела?!

Ой. А стоит ли Ларе видеть в ее положении свою хоть и предательницу, но все же близкую, насколько я понимала и слышала, подругу в таком виде?

Но все разрешили сами мужчины.

Они, синхронно обернувшись на нашу возню в дверях, вперили в меня два обозленных взгляда, от которых едва не ступила назад, но вспомнив, что за спиной Илария, притормозила.

Продолжая слышать очень даже цензурные ругательства Лары за спиной, хлопнула ресничками, пробормотав:

— Весело тут у вас. К-хм, развлекаетесь? А мы тут с Иларией в гости заскочить решили. Да и мистер Бьорн, к-ха, просил.

При упоминании имени девушки почти красные от ярости глаза мистера Фроста вспыхнули обеспокоенностью, вновь становясь нормального цвета. На Бернара я даже смотреть не стала, кожей ощущая его злость и раздражение. И глаза у него наверняка сейчас черные.

Но-таки не удержалась и все же покосилась на своего мужчину, слабо улыбнувшись. Глаза и вправду были черными. Но зрачки нормальные у обоих. Значит, не все так страшно, если держат себя в руках.

— Малышка? — взволнованно натурально мяукнул мистер Фрост, снова заставляя меня округлить глаза и уже покоситься на Алину и наконец отойти немного в сторону.

Алина вроде ничего и не услышала. Ну, или не подала виду. А отошла я вовремя.

Мистер Фрост в несколько широких шагов оказался возле двери, наклонился и осторожно поднял пискнувшую не то от неожиданности, что вряд ли, не то от увиденного Лару на руки и втащил в комнату, носком лакированного ботинка захлопнув дверь.

И я сама спустя секунду тоже имела честь пискнуть, потому что, неизвестно как, вдруг оказалась на руках тихо подкравшегося Бьорна.

В смысле, известно как. Но… Ай, не важно.

— Лара! — вскинулась Калистова, стоило ей услышать голос и имя подруги. — Лара, я… Это не то, что ты думаешь. Точнее то, но не так. Я…

— Сидеть! — угрожающе рявкнул Фрост, заботливо прикрывая большими ладонями ушки побледневшей Лары. — Сиди на месте, Алина. Лара тебе не поможет. А мы пока еще не услышали от тебя ни одного внятного слова, касательно твоей причастности к кражам собственности «Котофф». Между прочим, семейное предприятие твоей подруги.

Бернар присел в соседнее с Айсаром и Ларой кресло, аккурат напротив виновницы этого вечера, усаживая меня к себе на колени.

— Все в порядке? — тихо спросил мужчина, пощекотав горячим дыханием прядки волос у висков.

— Относительно, да, — так же тихо ответила я, поудобней, и стараясь сильно не ерзать, устраиваясь на его коленях. — Ну, а вы как тут?

— Как видишь, — вздохнув, мотнул головой Бьорн в сторону снова притихшей и опустившей голову девушки. — Не можем никак добиться толку и честного рассказа. Хотя это же в ее интересах, — последнюю фразу мужчина сказал уже громче.

— Да я пыталась! Но вы меня постоянно перебиваете и не даете нормально ответить! — обиженно буркнула Калистава, с надеждой посмотрев на отрешенно смотрящую в окно Котикову. — Ну, Лара, хоть ты им скажи!

— Что сказать? — даже не удостоив, похоже, бывшую подругу и взглядом, уточнила Илария. — Что моя подруга меня предала? Или продала? И не только меня, но и мою мать. Она же с детства к тебе относилась как к дочери. Как ко мне.

— Ты ничего не знаешь, Лара, — зашипела в ответ Калистова, хлюпнув носом. — Не тебе меня осуждать.

— Да что ты? — в один голос воскликнули мы с Ларой. Мужчины усмехнулись нашему воинственному возгласу, но промолчали. А вот Лара продолжила:

— Мы с Леной все слышали, Алина. И видели тебя и какого-то мужика возле нежилых домиков. Видели и слышали своими глазами и ушами! Ты передала ему какую-то флешку! Скажешь, это была не ты? А, Алина? Что же ты молчишь?

Калистова горько усмехнулась, опуская глаза:

— Все-таки мне тогда не показалось.

И все. Больше она ничего не сказала.

Илария ей не ответила. Я тоже промолчала. А мужчины не посчитали нужным что-то говорить. По крайней мере, пока. Явно оставляя девушку мысленно повариться в хоть и жестковатых, но совершенно справедливых словах хрупкой блондинки.

Комната погрузилась в давящую тишину.

Мистер Фрост успокаивающе поглаживал животик притихшей и осунувшейся Лары, тихо шепча ей что-то на ушко. Я не прислушивалась. А девушка устало отрицательно мотала на каждое его слово головой. Бернар же задумчиво перебирал мои волосы, думая о чем-то своем.

Мне, если честно, уже спустя пару минут стало неуютно от этой тишины. Хотя тишину я любила всегда и даже предпочитала. Но не такую мрачную.

В детском доме, когда нас ставили в наказание в подвале на колени и заставляли так целый день стоять, молчать и думать о своем проступке. Оставляя с другой стороны надсмотрщика, бдящего, чтобы нарушительницы не переговаривались между собой, а отбывали свое наказание. Непедагогично, конечно, зато действенно. Да и какая педагогика в детских домах? Не смешите. В общем, даже тогда мне было гораздо лучше, чем сейчас здесь.

Не выдержав, вскинула голову, взглянула на Бернара, мгновенно опустившего на меня свои темные глаза цвета жженой карамели. Ну хоть уже не черные.

— Мы по дороге сюда встретили вашего дядю, — поделилась с ним, крепче прижимаясь к его твердой грудной клетке и телом ощущая его глубокий вдох. — Он сказал, что вскоре присоединится.