Потом взял и протянул ей десятку, вот так, запросто. У нее еще осталось восемь евро. Всего у нее в заначке двенадцать евро. Она почти ничего не тратила с тех пор, как он стал их кормить. Правда, Барри не притронулся к сыру в сэндвичах, которые он давал им на ленч, и ей пришлось пообещать ему купить драже «Смартис», чтобы малыш съел серый хлеб.

Молоко ему тоже не пришлось по вкусу, он все время просил у нее колу, но Кармел не купила и уговорила его попробовать молоко. Ей казалось неправильным не есть то, что отец Этана давал им бесплатно.

Пять евро, полученные от высокомерной дамочки в парке, ей здорово помогли, хотя ей было противно брать их. То, как эта женщина посмотрела на Кармел, заставило ее почувствовать себя большей попрошайкой, чем когда она сидела на улице с картонным стаканом в руке.

А еще она убрала свою сумку подальше от Кармел, как будто та только и думала, чтобы схватить ее. Как будто Кармел из тех, кто ворует сумки. И еще ей стало жалко маленькую девочку. Каково жить с такой матерью, которая злится, когда ребенок поранился?

Она подумала об отце Этана, который купил одежду для Барри. Специально пошел в магазин и купил. Все совершенно новое. Она едва не расплакалась, когда увидела одежку на кровати. Первые вещи не из благотворительного магазина. Давно никто не был так добр к ним. Кармел с трудом сдержала слезы.

Барри завозился рядом с ней. Она погладила его по волосам.

– Ш-ш-ш, – прошептала она. Как бы ей хотелось, чтобы Этан видел их сейчас, уютно устроившихся в доме его отца. Сможет ли она когда-нибудь думать об Этане без того, чтобы на глаза наворачивались слезы? Кармел крепко зажмурилась, пока глаза не перестало щипать.

Разумеется, не все было гладко. Ей нужно найти работу, а как это сделать, если она не умеет ни читать, ни писать? Но даже если случится чудо и кто-то предложит ей работу, куда она денет Барри? Какой смысл искать работу, если за ним некому присмотреть?

Потом еще вопрос, как поступит отец Этана, когда придут результаты теста. Возможно, он надеется, что Этан не отец Барри, чтобы избавиться от них раз и навсегда. Да и есть ли место для Барри в его жизни?

Кармел снова оглядела комнату, ее глаза привыкли к полумраку, и теперь она все видела намного четче. Это наверняка была комната сестры Этана. Этан упоминал о ней, когда Кармел спросила его о семье. Но ей тогда показалось, что ему тяжело о ней говорить.

Она предполагала, что и одежду, которую ей дали, тоже когда-то носила сестра Этана. Юбка была слишком длинной, но блузка Кармел понравилась, да и кардиган оказался очень мягким. Позволит ли ей отец Этана оставить эти вещи себе? И где теперь сестра Этана? И что она подумала бы о Кармел, если бы они встретились?

– Я не хочу овсяную кафу, – пробормотал Барри, не открывая глаз.

– Только капельку, – прошептала в ответ Кармел. – Она вкусная с сахаром, правда?

Мальчик помотал головой. По утрам он редко хотел есть, поэтому Кармел привыкла кормить его только тогда, когда он сам об этом попросит. Но теперь им давали овсянку намного раньше того, чем Барри обычно ел, и Кармел приходилось уговаривать сына съесть кашу. Она понимала, что им не поздоровится, если овсянка останется на тарелке.

– Если ты съешь кашу, я потом куплю тебе чипсы.

– Почему мы не можем пойти в другой дом? – спросил Барри, прижимая кулачок к животу матери.

Она удержала его руку.

– Тебе здесь не нравится?

Малыш снова помотал головой.

– Смотри, какая у нас хорошая кровать. Ведь она лучше той, что у нас была, разве нет?

– Нет.

– Что ты, малыш, она намного лучше. И на полу красивый ковер, и окно есть, – она провела рукой по его волосам, убирая их со лба, – и шкаф для одежды.

Барри уткнулся ей в грудь лицом.

– Мне не нравится, – пробормотал он.

Понятно, что он протестовал не против красивой спальни. Кармел продолжала гладить его по волосам.

– Не переживай из-за твоего дедушки, – сказала она. – Он любит поворчать, но он не злой, честное слово. Ведь это он купил тебе новую одежду.

Кармел услышала, как открылась дверь комнаты напротив. Отец Этана встал. Скорее всего, им тоже скоро придется встать. Она почувствовала, что Барри замер, прислушиваясь к звукам.

Она сжала его руку.

– Все хорошо, – прошептала Кармел. – С нами все будет в порядке. Я всегда буду рядом с тобой.

«Лает, но не кусает». Она вспомнила пословицу, которую выучила много лет назад в школе. Отец Этана все время ворчал, никогда не улыбался, но он дал ей десять евро и купил одежду для Барри, позволил им жить в его доме, готовил для них завтрак и ужин, давал сэндвичи на ленч.

И он был отцом Этана. Важно было всегда помнить об этом.

* * *

Джеймс сидел на скамейке и смотрел, как дочка карабкается на металлическую конструкцию. Она добралась уже до верхней планки. Усилием воли он заставил себя остаться на месте, не рвануться к ней, не встать снизу, не протянуть руки, готовясь поймать ее в любой момент. Чарли не знала страха, всегда такой была. Джеймс вспомнил, как она в двухлетнем возрасте всегда пыталась перелезть через заграждение, поставленное на верхней ступеньке лестницы, стоило им только отвернуться.

– Папочка!

Чарли с торжествующим видом помахала ему с самого верха, и он помахал ей в ответ. Пальцы ног у него поджались при одной только мысли о том, что дочка может упасть. Френсис и вполовину так сильно не переживала из-за нее.

– Ты задушишь ее, если будешь все время за ней следить, – говорила она. – Отпусти ее, дай ей немного свободы. Что такого ужасного может с ней случиться в нашем собственном саду за домом?

Джеймс принимался перечислять возможные опасности: она может подавиться травой, ее может укусить оса или напугать чужая собака, перебравшаяся через изгородь. А Френсис смеялась в ответ:

– Если тебя послушать, то остается только удивляться, как ты спишь по ночам с таким воображением. Иди сюда и выпей чаю, девочке абсолютно ничего не угрожает.

Джеймс заставлял себя сделать это, и в следующие десять минут, пока он пил чай, с Чарли ничего не случалось. По злой иронии именно Френсис оказалась не в безопасности.

– Папочка, раскачаешь меня?

Джеймс встал, пересек игровую площадку следом за Чарли, подождал, пока она усядется на качелях. Вот такой была теперь его жизнь: с понедельника по пятницу работа, которую он терпеть не мог, и хождение по парку по пятам за дочкой по выходным дням.

– Сильнее, папочка.

Он понимал, что они рискуют наткнуться на Оуэна и его мать. Кэррикбоун не настолько большой город, рано или поздно им суждено встретиться. Вот только Джеймс не ожидал, что это случится через два дня после того, как он отправит ей эсэмэску об их отъезде на уик-энд.