— Хорошо, тогда прикажи подать вертолёт, полетим и посмотрим на выполненную работу.

Тайный дом в тайге, куда добраться можно только вертолётом, был приобретён давно, именно тогда, когда я начал планировать свою месть.

Ладомирский испытает все прелести трагедии, которую я пережил. Пусть пройдёт тот же самый путь агонии, который прошёл и я. Пусть его душа страдает и изо дня в день кричит и стонет, а чувство вины разъедает похлеще кислоты. Пусть он также умрёт душой и будет жить, видя мир в чёрно-белых тонах, зная, что не смог уберечь и не смог спасти тех, за кого должен был жизнь отдать, сердце своё вырвать, которое было у него гнилым и порочным, настолько, что он цинично смог надругаться над моей девочкой, влюбить её в себя, насытиться её наивностью и добротой, а потом бросить, как использованный пластик.

Никогда он не получит моего прощения. Никогда.

По прилёту на место, я внимательно осмотрел весь дом, слушая доклад Константина. Камерами был упакован дом изнутри и снаружи. Датчики движения, обученные для поисков псы, парни, когда-то служившие в спецназе, высокий металлический и бронированный забор и колючая проволока — отсюда не убежать и сюда невозможно проникнуть.

Это было идеальное место для содержания здесь Тамары и её ребёнка. Её личная тюрьма, в которую она угодит благодаря тому, что является женой Ладомирского.

Ко мне подошёл главный смотритель дома и вежливо поприветствовал.

Я пожал ему руку и крепко обнял, словно обнял сына, которым меня не наградил Аллах.

— Аббас, родной, рад тебя видеть. Ты и остальные молодцы. Всё хорошо подготовили.

— Как скоро она окажется здесь, Саид Шамирович? — спросил Аббас.

— Скоро. Очень скоро, — произнёс я, глядя словно в пустоту. — Ладомирский даже и не подозревает, что таким ублюдкам, как он, я не даю времени.

* * *

Когда я вышла из ванной, завтрак на двоих стоял на высоком сервировочном столике.

— Я подумал, что нам лучше позавтракать здесь, — сказал Руслан и указал на кресло, которое придвинул к столику. — В столовой не хочу, а на террасе сегодня холодно. Идёт дождь.

— Хм… — был мой многозначительный ответ. — Очень мило.

— Мило? Это всё, что ты скажешь? — удивился он, но при этом, глаза Руслана смеялись.

Села в кресло и сказала:

— Ещё могу сказать, что я люблю дождь.

— То есть, тебе понравилось бы сидеть на террасе, когда идёт дождь и его брызги попадали бы на тебя, но всё равно ты бы завтракала там, — сделал вывод Руслан.

— Именно, — улыбнулась ему. — В непогоде есть своя прелесть.

Он хмыкнул и сел напротив.

— Какая прелесть? В том, что можно простыть?

— Можно одеться тепло, — парировала я. — И выпить чай с лимоном и имбирём.

— Я тебя услышал, — улыбнулся он и указал на блюда. — Ты будешь омлет или рисовую кашу?

— Кашу, пожалуйста. Ты уже получил поздравления и многочисленные вопросы?

Я даже боялась включать свой телефон и заглядывать в соц. сети. Представляю, сколько там новостей о нас. Журналистам, благодаря Саиду, попался отличный материал — скромная свадьбы Ладомирского.

Хмыкнула про себя. Сейчас даже желания не было читать что-либо о себе, но вот родителям и подруге позвонить необходимо.

— Я получил, как вопросы, так и поздравления. Уверен, что твой телефон и почту также заспамили многочисленные сообщения.

— Что поделать, Руслан, ты слишком известная личность.

Наш разговор был ни о чём. Непринуждённая беседа, которая не вела ни к какой логике. Но нам нужно было говорить, о чём угодно, лишь бы не погружаться в тягостное молчание, ведь мысли сразу же начинали атаковывать наши сознания.

Я не решалась затевать разговор о вчерашнем первой. О вчерашнем в плане Саида, а не того, что произошло после.

После завтрака, Руслан позволил мне одеться и потом попросил меня сесть и сказал:

— В свете новых обстоятельств моей жизни, я много думал ночью и вот, что решил…

Он заглянул мне в глаза, словно искал в них некий ответ и продолжил.

— Пока ты спала, я рано утром, уже обзвонил несколько людей, которые разузнают о судьбе Аббаса и выяснят более подробную информацию о личной и деловой жизни Саида. Несколько дней уйдёт на поиски этой информации, но они постараются сделать всё как можно быстрее. Тамара, всё это время, пока ситуация не разрешится, ты будешь находиться в этом доме, под охраной и наблюдением. И… прости, что так вышло.

Я вздохнула, положила руки ему на плечи и коротко рассмеялась.

— Что смешного? — нахмурился он.

— Ничего, — сказала тихо. — Просто буквально пару дней назад мы готовы были поубивать друг друга. Я ненавидела тебя всеми фибрами своей души и даже презирала. Ты хотел отнять у меня ребёнка… а сейчас… в одно мгновение, моя жизнь уже второй раз делает разворот на сто восемьдесят градусов. Тебя как будто подменили после вчерашней встречи с Саидом. Ты даже прощения просишь…

— Ты считаешь меня монстром?

— Я СЧИТАЛА тебя монстром, Руслан. А сейчас… я даже не знаю, какой ты на самом деле, — развела руками. — Что будет потом? Я очень надеюсь, что ты разрешишь эту ситуацию, но что потом, Руслан? Ты останешься таким же или вернёшься в тот же режим — режим циника и женоненавистника?

Он прикрыл на секунду глаза и выдохнул, потом посмотрел на меня, словно изучая и наконец, произнёс:

— Скажу честно, Тамара, первые дни я считал тебя такой же, как других женщин, что встречались на моём пути — стервой, которую интересуют только деньги. Но у тебя совершенно иные ценности в приоритете, чем материальные блага. И мне претит, когда женщины легко отказываются от своих детей в пользу денег. Но ты не только не согласилась на мои многочисленные предложения и хочу заметить, очень выгодные, но ещё и заманила меня в свои сети, переиграла, можно сказать и сделала то, что не удалось ни одной женщине — женила меня на себе.

Рассмеялась на его последние слова и сказала:

— Мне кажется, мы оба, сами себя переиграли.

— Возможно. Я не знаю, что для нас готовит будущее, но знаю определённо одно — я не желаю тебя терять, Тамара. Ни тебя, ни нашего ребёнка. Ты доказала, что другая и меня несказанно радует, что остались ещё настоящие женщины — искренние и «чистые» в своих поступках.

Вздрогнула от его последних слов. Руслан ведь не знает о будущем ребёнка Надежды и может, мне нужно сказать о своём решении прямо сейчас?

— Я знаю, что между нами глупо и рано говорить о любви, но то, что мы идеально подходим друг другу как физически, так и духовно — это бесспорно. Мне комфортно с тобой, Тамара, как бы удивительно для меня этот факт не звучал. Ты будешь хорошей матерью и женой. Сейчас я это прекрасно понимаю. Поэтому, могу заверить тебя, что после разрешения сложившейся ситуации, с тобой я не изменюсь в худшую сторону. Просто хочу сказать тебе — давай, попробуем стать семьёй.