У меня была встреча с владельцем Ростсельмаша Иваном Саввиди. Он начал с того, что сказал: «Я бы всех вас, тренеров, в общий вагон посадил и на Колыму отправил – лес валить, чтобы вы поняли, что такое настоящая работа». После этой фразы он еще что-то говорил, но я прекрасно понял, что работать там не буду. Когда очередь говорить дошла до меня, улыбнулся, сказал: «Спасибо, Иван Игнатьевич, за суперлестное предложение, но я поеду в ФК «Москва».

Вновь – перст судьбы. Если бы эксцентричный седоусый табачный магнат был менее откровенен по части своего отношения к тренерам, может, Слуцкий и выбрал бы ростовский вариант. И тогда – как знать? – еще долго не получил бы своего первого шанса, как это произошло в «Москве» всего лишь год спустя.

«В «Уралане» он еще мог потеряться, – считает Герман Ткаченко. – Сколько талантливых тренеров на подобном уровне по тем или иным причинам остановилось! Но «Москва», первая команда, – это уже была точка невозврата. Там уже все стало видно».

Но когда пока еще безвестный в общероссийском масштабе Слуцкий шел возглавлять дубль «Москвы», до основы был не просто год. А целая пропасть – которую ему удастся перепрыгнуть.

Слегка нарушим хронологию событий. Перенесемся на год вперед, в середину июля 2005 года. И послушаем Слуцкого – о преддверии одного из самых волнительных дней его карьеры. Послушаем, чтобы понять – что чувствуют тренеры. Люди этой фантастической профессии, объединяющей в себе множество других. Профессии, перед которой я преклоняюсь.

«Главный матч из всех первых во главе разных клубов? Конечно, «Москва» – «Спартак». Первый в премьер-лиге. На фоне ужасного, хронического недосыпа. Когда я ложился спать за три дня до матча, у меня в голове начинала пульсировать мысль: «Ты что, вообще с ума сошел? Ты СПАТЬ лег?!» А я уже «Спартак» посмотрел раз двести, изучил все до мельчайших деталей.

Но нет. Говорил себе: «Тебе еще надо!» И вставал ночью, вставлял кассету в видеомагнитофон, продолжал изучать. Я реально с момента назначения до первой игры не спал ни одной ночи. Мне казалось, что я должен всего себя отдать. До конца. И что у меня такая гиперответственная работа, что не имею права тратить время на сон. Ожидания от того матча были какие-то совсем другие, даже чем от матча Россия – Швеция.

Ничто не могло мне помешать так себя накручивать. Жил на базе, вообще уехал из дома. К тому же я еще на тот момент не перевез семью, она была в Волгограде. Когда родился Димка, они продолжали жить там, потому что как тренер дубля я не имел возможности перевезти семью в Москву. Снимать какую-то более или менее хорошую квартиру, где мог бы жить маленький ребенок, было элементарно не на что. Мама и жена с сыном приехали уже позже…»

После такого рассказа я не удивляюсь, когда Евгений Гинер – человек, который не привык разбрасываться словами и эпитетами, – говорит:

«Как тренеры себя ведут внешне, кричат ли, молчат, качаются, бегают вдоль бровки – это больше личный темперамент. Или национальный – нельзя же ждать одинакового поведения от эмоционального итальянца или португальца и спокойного скандинава. Но меня всегда поражало, что творится у них внутри. Этого никто не знает и не представляет.

Я много общался с покойным ныне Виктором Васильевичем Тихоновым, который прожил очень долго, и тоже думал: как все это можно было переносить? С его-то ответственностью на том уровне, на котором он работал? Какое-то экстремальное время – эти полтора часа в футболе или 60 минут чистого времени в хоккее. Даже для руководства клуба и болельщиков – экстремальное. А тренеру привыкнуть к этому, думаю, вообще невозможно».

Вот, думаю, одна из причин, почему у Гинера тренеры в большинстве своем работают долго – и Валерий Газзаев, и Слуцкий. Президент ЦСКА как мало кто из клубных боссов понимает штучность этой профессии.

А к матчу «Москва» – «Спартак», если вы думаете, что я о нем забыл, мы, конечно, еще вернемся.

• • • • •

Как Слуцкий вообще оказался в «Москве», кто порекомендовал его генеральному менеджеру клуба Юрию Белоусу? В 2010 году мы говорили с тренером на эту тему, и он так сформулировал свои догадки:

«Полагаю, ключевую роль сыграл президент Детской футбольной лиги Виктор Горлов. Насколько знаю, Виктор Николаевич дружил с Белоусом и, думаю, посоветовал присмотреться ко мне. А тот навел справки, да и второе место в турнире дублеров с «Ураланом» тоже могло сыграть свою роль. Когда последовало приглашение из «Москвы», я был очень удивлен, поскольку с Белоусом мы знакомы не были».

А вот рассказ самого Белоуса. Оказалось, Горлов был уже позже, а фигура человека, с которого все и началось, Слуцкого несказанно удивила. Потому что они с ним были крайне мало знакомы!

«Первый раз мне о Слуцком сказал Григорий Есауленко (вице-президент «Спартака» в 1990-е годы, впоследствии футбольный агент. – Прим. И. Р.). Сообщил, что есть в «Уралане» такой парень, который вроде бы неплохо работает. Это был 2003 год, Лёня тренировал дубль «Уралана», который шел на втором месте.

Я начал наводить справки. Его все время хвалил Кирсан (Илюмжинов. – Прим. И. Р.), который недавно сказал, что «открыл для страны Слуцкого». И чем успешнее выступал дубль «Уралана», тем меньше это нравилось Шалимову и Писареву – основной-то состав под их руководством, впрочем, как и мой «Торпедо – Металлург», плелся внизу таблицы. Я спрашивал их: «А чем он вам не нравится?» Внятного ответа не слышал.

Зато мне говорил о нем добрые слова президент ДФЛ Виктор Горлов. А когда основа «Уралана» в 2004 году начала разваливаться, по-моему, как раз Есауленко и предложил с ним пообщаться. Я ответил: «Ну, пусть приезжает». И Слуцкий прилетел.

Когда Леонид пришел в клуб, мы разговаривали о футболе два часа. Он, конечно, очень выгодно отличался от типичных российских футбольных людей. Нет, не по тому, как одевался, что он делал очень провинциально. А по тому, как говорил. Чувствовалось, что есть и культурный уровень, и футбольные знания, и глаза у него горели. Вопрос о деньгах он не поднимал ни при первой беседе, ни при третьей, ни при пятой…

Это наложилось на то, что я был крайне неудовлетворен нашим футбольным хозяйством в детско-юношеской школе и ростом молодежи в дубле. Там была заповедная территория СССР со всеми его атрибутами. Я в те дни встречался со многими людьми и сказал ему, что мне надо два-три дня подумать, а потом принять решение. Спросил: «У тебя есть где остановиться?» – «Да».

Остановился Слуцкий, как всегда в Москве, у координатора ДФЛ Берты Пановой-Забелиной. Ответ Белоуса оказался положительным. Что, по словам последнего, уже тогда вызвало негатив у главного тренера первой команды Петракова. Как будто он что-то предчувствовал.

«До принятия решения мне надо было переговорить с Петраковым, – говорит Белоус. – Валерий Юрьевич принял эту информацию в штыки. Причем он был категорически против! Почему – мне говорить сложно. Может, Слуцкий был в его глазах белой вороной. Потому что не играл в футбол.