Остаток дня в библиотеке прошел без неожиданностей и, как ни странно, без новых сплетен. Верзилы с факультета Э. К., собиравшиеся искупать меня в фонтане, оказались правы относительно библиотечной пыли. Она толстым слоем покрывала полки, и книги, которые Тони и я с них снимали, недвижно простояли на своих местах многие годы. Одно собрание на самом верху носило имя прежнего владельца, и имя это пробудило во мне слабое воспоминание. Луиджи Спека. Где я совсем недавно видел или слышал имя Луиджи Спека?.. Я пожал плечами. Нет, ничего не приходит на память. Так или иначе, собрание оказалось неинтересным. Одетые в одинаковые переплеты "Божественная комедия"

Данте, стихотворения Леопарди, сонеты Петрарки… "Дар университету Руффано от Луиджи Спека". Надпись подтверждала право владения, и книги могли отправляться в новую университетскую библиотеку. Я упаковал их в один ящик и оставил коробку с бумагами для другого. К этому времени Джузеппе Фосси уже проявлял явные признаки нетерпения и то и дело поглядывал на часы.

– Я не могу позволить себе опаздывать, – сказал он вскоре после шести. – Обед в "Панораме" назначен на восемь пятнадцать, на четверть девятого. Смокинг необязателен, но я, конечно, оденусь.

Про себя я подумал, что, будь у него возможность поменять свою встречу на мою, он вряд ли воспользовался бы ею. Он покинул библиотеку с напыщенным видом мелкого клирика, приглашенного на трапезу к папе римскому. Минут через двадцать я последовал за ним. За отсутствием смокинга, каковой мог бы произвести впечатление на Карлу Распа, вполне сойдет мой единственный темный костюм.

– Собираетесь посмотреть, как будут развлекаться в "Панораме"? – спросил Тони. – Ребята в городе говорят, что весь Руффано вывернется наизнанку.

– Я бы так и поступил, – ответил я. – Для меня это шанс.

Вымытый, переодетый и причесанный, я прибыл к дому номер 5, когда на колокольне отзвенел седьмой удар колокола. Поднялся по лестнице на второй этаж и, увидев в дверной щели карточку с именем "Карла Распа", постучал.

Дверь сразу распахнулась… На пороге стояла моя дама на этот вечер, безупречная в своем черно-белом наряде: белая блузка с глубоким вырезом и контрастирующая с ней облегающая черная юбка, блестящие волосы мягко зачесаны за уши, в губах ни кровинки. Вампир, готовый ринуться на свою жертву, не мог бы выглядеть более опасным.

– Я потрясен, – сказал я, кланяясь. – Беда в том, что, как только вы ступите на улицу, вас похитят. Нам просто не дойти до отеля "Панорама".

– Не беспокойтесь, – сказала она, втягивая меня в квартиру, – я все предусмотрела. Разве вы не видели снаружи машину?

Входя в здание, я заметил стоявший у поребрика "Фиат-600".

– Заметил, – сказал я. – Это ваша?

– Моя на этот вечер, – улыбнулась она. – Одолжена у любезного соседа с верхнего этажа. Выпейте. Чинзано из вашего родного Турина.

Она протянула мне стакан, другой налила себе. Я огляделся по сторонам.

Стандартную обстановку меблированной квартиры облагораживали и украшали вещи, принадлежавшие жильцу. Огромные яркие подушки, разбросанные по диван-кровати. Торшер кованого железа – сделано в Руффано? – с пергаментным абажуром. Маленькая кухонька с красным полом, в углу – черный обеденный стол и такие же черные стулья. Наверное, именно здесь ублажал себя Джованни Фосси, прежде чем дойти до полного насыщения на диван-кровати.

– Вы хорошо устроились, – сказал я. – Синьорина, примите мои поздравления.

– Я люблю удобства, – ответила она, – как и те немногие друзья, которые ко мне заходят. Если считаете себя одним из них, можете называть меня просто Карла.

Я поднял стакан за это повышение в звании. Она закурила сигарету и прошлась по комнате, источая запах духов, слишком резких на мой вкус.

Несомненно, он был призван возбуждать аппетит и горячить кровь. Но во мне ничто не вскипело, ничто не дрогнуло. В зеркале на стене она поймала свое отражение и вытянула губы – рефлексивное движение, которое означает удовольствие.

– Какой интерес, – спросил я, – наблюдать официальное застолье профессоров и их жен?

– Вы не понимаете, – сказала она, – это зрелище одно на миллион.

Говорят, профессор Риццио и профессор Элиа вот уже год, как не разговаривают. Я хочу увидеть их столкновение. К тому же каждый прием, который устраивает Альдо Донати, стоит того, чтобы на него посмотреть. Даже издалека и мельком и то возбуждает.

В предвкушении у нее задрожали ноздри, как у племенной кобылы, готовой ожеребиться. Я так и ждал, что она вот-вот начнет бить копытом.

– А знаете, – сказал я, – Джузеппе Фосси и его жена получили приглашение. Что, если он нас увидит? Это не испортит вашу восхитительную дружбу?

Она рассмеялась и пожала плечами.

– Он должен довольствоваться тем, что ему дают, – сказала она. – Кроме того, он так раздуется от гордости, что ему будет не до нас. Ну что, пойдем?

Было около четверти восьмого. В библиотеке Джузеппе Фосси говорил, что собираться начнут в четверть девятого. Я сказал об этом Карле Распа.

– Я знаю, – сказала она. – Но я вот что придумала. Мы поедим пораньше, а потом, когда гости Донати соберутся в холле, выскользнем из ресторана и присоединимся к ним. Никто и не догадается, что мы не из числа приглашенных, пока они не пойдут к столу.

Прежде в мои обязанности входило прибегать к подобным уловкам, чтобы доставить удовольствие моим путешествующим клиентам. Они целый вечер пребывали под впечатлением, если им удавалось хоть пять минут постоять вблизи кинозвезд или дипломатов, воображая, будто и они принадлежат к их кругу.

– Как вам будет угодно, – сказал я. – Но с одним условием: мы не последуем в ресторан за приглашенными и не подвергнемся унижению быть выставленными из-за стола.

– Обещаю вести себя прилично, – сказала она. – Но как знать, что может случиться. Возможно, приглашенных окажется меньше, и тогда я без зазрения совести займу свободные места.

Я усомнился в том, что прием Альдо так плохо организован, но не стал лишать ее надежды. Мы спустились на улицу, и по предложению Карлы Распа я сел за руль соседской машины. Мы промчались вниз по улице, миновали церковь Сан Чиприано, взлетели по северному холму в сторону пьяцца дель Дука Карло и, не доезжая до нее несколько сотен ярдов, остановились перед импозантным отелем "Панорама".

Обещанные Тони уличные зеваки еще не успели собраться, но наше прибытие не осталось незамеченным. К машине бросился швейцар в форме и помог нам выйти. Второй швейцар при таком же параде распахнул двери. Я с грустью подумал о моем старом друге синьоре Лонги и его заведении.

В просторном, обрамленном колоннами вестибюле с каменным полом стояли кадки с апельсиновыми деревьями и журчали фонтаны. Окна в глубине выходили на террасу, где, как сообщила мне моя спутница, в жаркую погоду постояльцы отеля отдыхают и даже обедают. Отель работал уже второй сезон, и управлял им некий синдикат. Ходили слухи, что профессор Элиа, ректор факультета экономики и коммерции, является его членом. Меня это не удивило.