— Война требует жертв. Я лишь стараюсь сделать так, чтобы с нашей стороны их было меньше. Не только сейчас, но и впоследствии. У правителей особый счет, тут ничего не поделать.

Сигнал к началу битвы последовал практически сразу после того, как посланники хана вернулись к нему. Ждать и давать им время на укрепление оборонительных порядков или на превентивную атаку я не собирался. Большая часть конницы заблаговременно была отведена на позиции, с которых удобнее всего совершить охват становища племени Иртим. Сейчас же они, погоняя лошадей, выполняли полученный приказ. Не дать прорваться печенегам просто, но в то же время и сложно. А три хирда двигались вперед, не особо спеша и не слишком торопясь.

Неотвратимость! Именно это слово лучше всего характеризовало происходящее. Из глубины хирдом летели арбалетные болты, беспокоящий обстрел шел и со стороны конников Гостомысла. Все как всегда, все по правилам военных действий вот в такой обстановке. Пехоте сложно атаковать конницу, можно лишь обстреливать ее. Зато отражать конные атаки этому хирдманов хорошо научили, опыт был богатейший. К тому же у печенегов не было иного выхода. Прорываться через воинов Гостомысла? Не получится, там завязли бы в бою «стенка на стенку», а за это время подошли бы хирды. Подошли и расстреляли бы оставшихся печенегов, как на стрельбище крупные мишени. Арбалетный болт легко и без проблем проходит через обычную для степняка броню. Избиение, вот что было бы.

Первая и последняя атака на хирды. Они вряд ли надеялись уйти, хотя Получись у них опрокинуть центр, прорваться насквозь, тогда вырисовывался шанс. Дохленький, но единственный. Прорыв конницы, недопущение удара правого и левого малых хирдов, а резерв бы подойти сразу не смог. Результат? Прорыв малой части конницы и на пределах сил отступление в сторону становища ближайшего племени.

Печальный звон разбившихся надежд. Центральный хирд под руководством Свенельда подался было назад, его передние ряды прогнулись, попятились, не в силах полностью погасить силу удара. И тут же были подкреплены с краев за счет ослабления глубины строя. Рискованно, зато действенно. Ведь Свенельду не нужно было долго держать противника. Самую малость, достаточную для того, чтобы малые хирды сдвинулись вперед и на схождение, ограничивая пространство для перемещений конницы врага.

Тяжко конным воинам, которые лишены главного простора для движения. Ни сманеврировать, ни разогнаться для удара, где инерция лошади и всадника становится серьезным оружием. И развернуться конной массе, не сумевшей с ходу проломить строй пехоты, тоже не так просто. При отсутствии свободного для разворота места совсем туго. Как сейчас, как здесь.

— Оттар и Всеволод зажали их с боков, — радостно потирал руки Карнаухий, сегодня не бьющийся в рядах хирда и даже не управляющий одним из отрядов. Сейчас Ратмир находился тут, рядом со мной и Магнусом, приучаясь к оценке всей битвы, а не отдельной ее части. А вот Лейф был рядом с Гостомыслом, желая поболее разбираться в нюансах действий конницы. У печенегов теперь только одна сторона света открыта. Но сначала надобно развернуться. На лошадях!

— Конникам Гостомысла готовность к преследованию, — не отвлекаясь на излишние сейчас эмоции, проворил я. — Не попавшая в клещи печенежская конница попробует выскользнуть, обойдя хирды.

И верно. Таковых оказалось не столь много, но они были. И сигнал оказался кстати. За примерно полутысячей печенегов рванулись более тысячи наших конных воинов. Да и часть пеших хирдманов отвлеклась, обстреливая прорывающихся с упорством смертников печенегов.

— Восемь сотен запаса бросок к отступающим. Обстрелять их, по возможности преградить путь. Пеший строй.

Ратмир открыл было рот для возражения, но тут же его захлопнул. Понимал, что я вовсе не собираюсь держать возле себя такое количество хирдманов, если появилась возможность использовать эту силу с толком.

Проклятье! Все же я запоздал, не успел просчитать скорость и отчаянное положение прорывающихся. Они выскальзывали из наших смертельных объятий, пусть и в малом количестве. Уносили с собой пугающую весть.

— Уходят, — подтвердил Магнус, с легкой грустью взирая вдаль. Кого-то достанут стрелы, кто-то на слабых или раненых лошадях отстанет. Остальные выскользнут. Жаль. А ты запретил Гостомыслу преследовать их долгое время.

— Силы надо держать единым кулаком, — отмахнулся я. Ну ушли, так и что с того? Все равно это лишь одно племя. Первое. Остальные три тоже не минуют своей судьбы. И эти недобитки вполне могут оказаться в числе мертвецов чуть позже. Редко кому выпадает обмануть смерть два раза подряд. Лучше посмотрим, как наши братья добивают попавших в клещи степняков, а другие держат их стан под постоянным обстрелом. Это уже не бой, это бойня.

* * *

Преувеличил! Бойней сражение стало лишь в самом конце. Ну а до этого печенеги, действительно загнанные в угол, яростно бились, дорого продавая свои жизни. Семь сотен мертвых с нашей стороны! Много, слишком много Одна потеря так и вовсе заставила заскрипеть зубами от злости.

Гостомысл, тысячник и человек, на которого были большие планы. Готовый глава всей конницы, стоило лишь самую малость его простимулировать и обрисовать перспективы. Погиб. Глупо, по откровенной случайности, от попавшей в лицо стрелы. И всему виной уродские открытые шлемы, менять которые на шлемы с почти глухой личиной некоторые отказывались. И большая часть этих «некоторых» была из числа тех, чьи рода давно, со времен Рюрика и раньше, при прежних династиях, сидели на Руси. Северные славяне и скандинавы то как раз предпочитали закрытые шлемы. Центральная и южная славянские группы по так и не понятным мне причинам использовали куда более открытые, лишь иногда прикрывая большую часть лица кольчужной сеткой-бармицей. Слабоватая защита по моему искреннему убеждению.

Ну все, закончилась эта вольница. В приказном порядке прикажу шлемы сменить! Ведь очень слабым утешением потере одного из ключевых людей и немалым потерям вообще могло служить то, что печенеги полегли почти все, за исключением выскользнувших двух сотен везунчиков.

Кстати, хан в это число не входил. Да-да, его удалось взять тепленьким, хотя и после отчаянного сопротивления. И все-таки взяли. Целым и практически здоровым, поскольку некоторое количество синяков и легкая рана на ноге не в счет. Равно как прихватили и его жен с детьми: целых, невредимых и даже без малейших побоев. Хорошая добыча, а ко всему прочему еще и полезная.

Взятая добыча была Она была и этим все сказано. В хорошем смысле слова, потому как ханский стан оказался богат не только стадами лошадей и баранов, но и златом-серебром, дорогими тканями, оружием, украшенным каменьями. Признаться, такого богатства я не ожидал. Вот и возник повод приятно удивиться, улыбнуться и напомнить, что раздел всего захваченного будет по возвращении домой, а пока есть множество иных неотложных дел.

Я сидел на одной из печенежских телег, мрачно смотрел на суетящихся вокруг людей и размышлял. Сейчас войску нужна была небольшая передышка. Именно небольшая, потому как промедление поставило бы перед Эриком не самую простую задачу, усложнив заранее проработанные планы. Нам следовало двигаться дальше, но уже не скрываясь, да и о максимально возможной (в разумных пределах) скорости передвижения можно было забыть. Этот фактор свое уже отыграл.